можешь переделать свою жизнь в великую историю тебя и Даниэля. Но ты не должна делать это здесь.
Когда Люси почувствовала, как ее губы выпячиваются от недовольства, лицо Роланда смягчилось.
— Слушай, — сказал он. — По крайней мере я рад что ты здесь.
— Действительно?
— Никто не скажет тебе этого, но мы все болеем за тебя. Я не знаю, что привело тебя сюда или как это путешествие вообще возможно. Но я буду считать это хорошим знаком. — Он изучал её, пока она чувствовала себя нелепо. — Ты пытаешься понять себя, не так ли?
— Я не знаю, — сказала Люси. — Думаю, что да. Я всего лишь пытаюсь понять.
— Хорошо.
Голоса в прихожей заставили Роланда внезапно отойти от Люси к двери. — Увидимся сегодня вечером, — сказал он, отпирая дверь и спокойно выскакивая.
Как только Роланд ушел, дверца шкафа распахнулась, ударяя сзади по ее ноге. Билл высунулся, громко хватая воздух, как будто он затаил свое дыхание на все это время.
— Я мог бы свернуть тебе шею прямо сейчас! — он сказал, его грудь вздымалась.
— Я не знаю, почему ты запыхался. Не похоже, что тебе вообще нужно дышать.
— Это для эффекта! Я решаю все проблемы, чтобы скрыть тебя здесь, а ты идёшь прямо к первому парню, который входит в дверь.
Люси закатила глаза. — Роланд не собирается раздувать проблему из того, что видел меня здесь. Он классный.
— О, он такой классный, — сказал Билл. — Он настолько умен. Если он такой великий, почему он не сказал тебе, что он знает о не сохранении расстояния от прошлого? О входе… — он сделал паузу резко, расширяя сови каменные глаза.
Теперь она наклонилась к нему. — О чём ты говоришь?
Он скрестил руки на груди и завилял своим каменным языком. — Я не говорю.
— Билл! — Люс умоляла.
— Не сейчас, в любом случае. Сначала посмотрим, что ты будешь делать сегодня ночью.
Когда стемнело Люси получила свой первый перерыв в Хелстоне. Прямо перед ужином мисс Макговерн объявила всей кухне, что домашний штат нуждается в нескольких дополнительных руках помощи со стороны. Люси и Генриетта, две самых молодых девицы посудомойки и две самые отчаянно желающие увидеть высшее общество, были первыми, кто поднял руки, чтобы добровольно вызваться.
— Прекрасно, прекрасно. — Мисс Макговерн кратко записала имена обеих девочек, ее глаза задержались на жирной копне волос Генриетты. — При условии, что вы выкупаетесь. Вы обе. Вы воняете луком.— Да, мисс, — ответили обе девочки, и как только их босс покинула комнату, Генриетта повернулась к Люси. — Принять ванну перед этой вечеринкой? И рискнуть что все пальцы станут лилово-красными? Мисс безумна!
Люси смеялась, но тайно была в восторге, когда она заполнила круглую оловянную ванну позади погреба. Она смогла донести кипятка достаточно только для того, чтобы сделать воду в ванне тепленькой, но тем не менее она наслаждалась пеной — и идеей, что этой ночью, наконец, она доберется и увидит Люсинду. И, возможно, увидит Даниэля, не так ли? Она надела чистое платье домашней прислуги, как и Генриетта. В восемь часов вечера первые гости начали прибывать через северные ворота имения.
Смотря из окна в передней прихожей на то, как караваны ламп, освещённые вагонами, потянулись в круглый диск, Люси вздрогнула. Фойе было нагрето активностью. Вокруг неё другие слуги гудели, но Люси стояла. Она чувствовала это — дрожь в груди, которая говорила ей, что Даниэль рядом.
Дом выглядел красиво. Утром, Люси получила одну очень короткую экскурсию от мисс Макговерн перед тем, как начать работать, но сейчас, под светом большого количества люстр, она почти не узнала это место. Это было как-будто она вошла в фильм 'Торговцы слоновой костью'. Высокие горшки фиолетовых лилий выстроились у входа, и бархатная мягкая мебель была отодвинута к стенам с цветочными обоями, чтобы освободить место для гостей.
Они проходили через парадную дверь парами и тройками, гости столь же старые как г-жа Констанс с белыми волосами, и столь же молодые, как Люси. Ясноглазые и обернутые в белые летние плащи, женщины делали реверанс мужчинам в элегантных костюмах и жилетах. Официанты в черных пальто кружили в большом открытом холле, предлагая мерцающие кристальные кубки шампанского.
Люс нашла Генриетту рядом с дверьми в главный бальный зал, который выглядел как цветущая клумба: экстравагантные, яркие платья всех цветов, в органзе, тюле и шёлке, с поясами в зёрнышко, наполняющие зал. Младшие дамы носили яркие букеты цветов, которые наполняли весь дом запахом лета.
Задачей Генриетты было собирать шляпы и сумочки дам, когда они заходили. Люси было приказано выдавать маленькие дорого-выглядищие танцевальные карточки с семейным гербом Констанции, вшитым в переднюю часть буклета, и информацией об оркестре, написанной внутри.
— Где все мужчины? — прошептала Люси Генриетте.
Генриетта фыркнула. — Моя девочка! В курилке, конечно же. — Она кивнула головой налево, где был коридор, ведущий в тени. — Они там останутся до подачи еды, если тебя это интересует. Кто захочет слушать всю эту болтовню о какой-то войне по пути в Крым? Не эти дамы. Не я. Не ты, Миртл. — Затем тонкие брови Генриетты поднялись и она указала на французские окна. — Уф, я говорила слишком быстро. Кажется, один из них выбежал.
Люси обернулась. Одинокий мужчина стоял в комнате, полной женщин. Он стоял спиной, показывая лишь прилизанную гриву сине-чёрных волос и длиннохвостый пиджак. Он разговаривал с блондинкой в мягко-розовом бальном платье. Её бриллиантовые серьги сверкнули, когда она повернула свою голову и закрыла глаза вместе с Люси.
Габби.
Красивый ангел моргнула, словно пытаясь решить, не была ли Люси призраком. Потом она чуть-чуть склонила голову к человеку, который стоял рядом, как-будто пытаясь послать ему сигнал. Прежде чем он обернулся, Люси узнала ясный, резкий профиль.
Кэм.
Люси задохнулась, роняя все танцевальные карты. Она наклонилась и неуклюже начала собирать их с пола. Потом она воткнула их в руки Генриетты и выскочила из комнаты.
— Миртл! — сказала Генриетта.
— Я скоро вернусь, — прошептала Люси, убежав по длинной, кривой лестнице прежде, чем Генриетта смогла ответить.
Мисс Макговерн послала бы Люси собирать вещи, как только она узнала бы, что Люси оставила свой пост и дорогие танцевальные карты — в танцзале. Но это было наименьшей проблемой Люси. Она не была готова иметь дело с Габби, не тогда, когда она должна была сосредоточиться на том, чтобы найти Люсинду.
И она никогда не хотела быть рядом с Кэмом. В ее собственной целой жизни или в любой другой сущности. Она вздрогнула, вспомнив, как он нацелил ту стрелку прямо на то, что он думал, было ею, когда Изгой попытался унести ее отражение в небо.
Если бы только Даниэль был здесь…
Но его не было. Все что могла делать Люси — это надеяться, что он дожидался бы ее, и не так уж злился бы, когда она выяснила бы, что она делает, и вернулась бы домой, в настоящее.
Наверху лестницы Люси бросилась к первой попавшейся комнате. Она закрыла дверь позади себя и прислонилась к ней, чтобы отдышаться.
Она была одна в огромном зале. Это была прекрасная комната с плюшевыми мягкими любовными сиденьями из слоновой кости и с парой кожаных кресл, расположенных вокруг полированного клавесина. Темно-красные шторы Обнимали трибольших окна на западной стене. Огонь потрескивал в очаге.
Рядом с Люси была стена книжных полок, подымающихся ряд за рядом, толстые в кожаных переплетах объемы, простираясь от пола к потолку, столь высокой была одна из тех лестниц, которые могли ездить вдоль полок.
