пошёл. Счастливо оставаться.
— Иди и да поможет тебе в твоей охоте Сам Царь царей и Господь господствующих, — услышал я благословение Геллера на прощание, — пока твои помыслы чисты, тебе бояться нечего.
«Если бы сами почаще вспоминали о Светлом Царе, то и меньше людей пришлось бы жечь», — подумал я, направляясь к Городской стене. Не стал в темноте искать ворота и перемахнул прямо через крепостные стены на волю из этого душного Города. Я пошёл по направлению к Горелому лесу, но вскоре мне преградила путь Река, блестевшая волнами при свете серебряной луны. Я нехотя посмотрел по сторонам, но моста поблизости не обнаружил. От усталости гудели ноги, и я присел на бережке. Думая, что нахожусь в одиночестве, я прилёг в густую траву, предварительно освободившись от арбалета и колчана, и закурил. Неожиданно сзади я услышал тихие голоса:
— Кекки, ты уверен, что это нужный нам человек?
— Уверен, этот бродяга нам подходит больше всего.
Я приподнял голову и посмотрел в ту сторону, откуда они раздавались.
— Бежим, он увидел нас.
— Если бы увидел, то сразу убил бы, а так он только осматривается.
— Может быть он слышит нас?
— Ничего подобного, смертным это не возможно. Но на всякий случай давай расползёмся в разные стороны, — тихий шелест травы показал мне, куда отползли и где остановились невидимые и не понятные существа. Левой рукой я незаметно вытащил из ножен кинжал, а правой в это же время отправил окурок в Реку.
— Что это, Кекки? Я боюсь, мне страшно.
— Ничего не бойся, малыш, он нас не может видеть.
— Кто здесь? — крикнул я в темноту, но ответом мне было молчание. Я поднялся на ноги и отправился на то место, откуда в последний раз слышал голоса. Лёгкий шорох травы выдал мне перемещения невидимого существа. В три прыжка я догнал его и наступил туда, где трава прогибалась под его весом.
— Ой, больно! — послышался тонкий голосок из-под моего каблука, — отпустите меня, пожалуйста, я больше не буду!
Не отрывая сапога, я присел и потрогал того, кого поймал. Моя ладонь нащупала в траве что-то скользкое и длинное.
— Господин «вольный стрелок», отпустите Кекки, мы вправду больше не будем, — послышался тоненький голосок сзади меня. Я обернулся, но опять ни кого не увидел. Только трава прогибалась под невидимым телом.
— Кто вы такие? — спросил я уверенным тоном, стараясь побольше запугать непонятных малышей и выяснить — с кем же мне довелось повстречаться, — и что здесь делаете?
— Вот видишь, Кекки, он нас видит и слышит. Придётся господину «воину Добра» всё рассказать, может быть он пожалеет тебя и отпустит. Мы же ничего плохого сделать не успели.
— Вы хотели сделать мне плохо? — засмеялся я, — безумцы и самоубийцы. А ну признавайтесь — кто вы такие.
— Мы — смеаглы, — робко сказало пойманное мной существо, — наш народ издавна живёт в этих благословенных Творцом местах.
— Где вы живёте и почему я вас не вижу?
— Мы живём в норах под водой и Добрый волшебник знает про нас всё.
— Ладно, рассказывайте по порядку и ничего не пропускайте. Я тоже хочу всё про вас знать.
— Старики говорят, что мы произошли от «пещерного народа», — начал рассказывать Пекки, державшийся от меня на почтительном расстоянии, — но у нас с ними нет ничего общего. У них своя магия, у нас — своя. Хоббиты ушли в горы, а мы — под воду. Наш народ боится солнечного света и днём прячется в норах, а ночью выходит, чтобы поесть и надышаться свежим воздухом вволю.
— Ага, я понял, вы живёте, как бобры, но те работают, а вы прохлаждаетесь и сибаритствуете. А чем вы питаетесь?
— Мелкими рыбками, лягушками, да много ещё чего мелкого и водяного.
— А меня вы тоже решили съесть?
— Нет, что вы? Таких больших мы и сами боимся.
Я слегка надавил сапогом на смеагла и тот заверещал:
— Ой! Больно! Отпустите меня, я всё вам расскажу! Да, мы хотели попить вашей кровушки, но мы же ничего плохого вам не сделали!
Я ослабил давление каблука:
— А теперь будьте добры и объясните мне — почему вас трудно увидеть.
— У нас своя магия, мы умеем отводить глаза и насылать сон. Иначе нам не выжить в Подлунном мире. Есть-то хочется.
— И много вас тут таких осталось?
— Всего двое осталось, я — Кекки, и малыш Пекки.
— А остальные что, вымерли?
— Кого-то съела хищница-щука, кто погиб в Великой битве с раками, кто-то умер сам от старости. Пожалейте нас, господин «вольный стрелок», и отпустите, пожалуйста, — попросил жалобным тоном Кекки. Я опять нащупал его хилое тельце, скользкое, как лягушка, длиной с мою руку и толщиной, как моё бедро. Ласты были как и полагается у земноводных, а вот головой смеагл напоминал тюленя. В том месте, где должна бы быть шея, я обнаружил нечто интересное.
— Что это такое у тебя, Кекки? — строго спросил я.
— Господин «вольный стрелок», не трогайте её, это волшебный талисман, доставшийся мне от предков. Он усиливает нашу магию.
Толкиеновский Голлум предстал пред моим мысленным взором. Только у того было кольцо, дающее бессмертие, а здесь я обнаружил кулончик на цепочке.
— Я тоже такой хочу, — задумчиво сказал и начал было мечтать о тех возможностях, что даёт подобная вещица. И об использовании её в своей работе контрразведчика. «Блин, я же через год буду генералом», — улыбнулся своей мысли. И крикнул:
— Эй, Пекки, неси мне талисман из своей норы. У вас, наверное, от прежних времён их много осталось.
— Что, Кекки, принести?
— Пекки, неси, а то добрый господин «вольный стрелок» убьет меня. Кто тогда будет о тебе заботиться? Кто научит тебя искусству выживать в современных, жестоких условиях?
Малыш уполз к реке и неслышно ушёл под воду. Даже кругов на поверхности не было видно.
— Господин «вольный стрелок», я должен вас предупредить, что наши магические амулеты могут не подходить вам по размеру.
— Ничего страшного, главное, чтобы заработало.
— Но они могут на вас действовать не так, как у нас, смеаглов.
— Как-нибудь приспособимся, — сказал я, достал ещё одну сигарету и закурил.
— Что это у вас?
— Это моя магия, — ответил я со злорадством. Сами посудите, как можно находиться в волшебном Подлунном мире и не иметь ничего магического. Обидно же.
— Для чего она служит?
— Она даёт мне силу и душевное равновесие. А ещё она помогает пытать пленников, — с этими словами я выпустил длинную струю дыма в лицо смеагла.
— Ой, не могу, — с кашлем сказал Кекки, — прошу вас, господин «вольный стрелок», не надо больше. Мне и так плохо. Как вы только дышите подобной гадостью.
Пекки меня не обманул и принёс самый большой кулон из всех, найденных им в норе, висящий на длинной цепочке. С одной стороны на нём был изображен серебряный полумесяц со звёздочкой между рогов, а с другой — два иероглифа.
