и… удостоился я титула повелителя десяти тысяч колесниц. И хотя Сигэхито был среди тех, кому прежний государь-инок Тоба должен был передать священный титул, его обошел посторонний, ничего не сведущий ни в искусстве кисти, ни в пути меча Четвёртый принц!.. А сейчас, когда прежний государь-инок сокрылся в облаках, чего мне страшиться? Если и я начну сражаться за власть над миром — это вряд ли будет нарушением воли богов и людских ожиданий!» А Левый министр с самого начала думал: «Если этот государь овладеет миром, то, без сомнений, назначит меня регентом!» — и отвечал:
— Так и следует поступить! У вас всё получится! (Св. 1 «4. О том, как Новый государь-инок замыслил мятеж»).
В «Повести о смуте годов Хэйдзи» также есть аналогичный эпизод. Нобуёри выжидает удобного случая, а когда Тайра-но Киёмори отправился по обету в паломничество в Кумано, Нобуёри приглашает Ёситомо:
Выжидал Нобуёри удобного случая, и вот, в четвёртый день двенадцатой луны первого года Хэйдзи помощник правителя Дадзайфу Тайра-но Киёмори отправился по обету в паломничество в Кумано, взяв с собой своего старшего сына, младшего военачальника Левой стражи Сигэмори.
Пользуясь таким случаем, Нобуёри пригласил Ёситомо и сказал ему:
— Этот Синдзэй… вершит большие и малые дела Поднебесной, как ему вздумается. Детей своих он устраивает на любые должности… Если позволить ему продолжать так и дальше, он развалит страну, поднимет смуту в мире и станет источником великих бедствий. Даже если государь в этом с нами согласится, без удобного случая никто ничего поделать не сможет. Так что нужно нам с вами, господин, всё хорошенько обдумать.
Так уговаривал он Ёситомо, и тот отвечал:
— Я, Ёситомо, потомок сына Шестого принца в седьмом поколении… в смуту прошедших годов Хогэн весь род наш был объявлен врагами государя и истреблён. Я, Ёситомо, сберёг свою жизнь только для того, чтобы исполнить мой тайный умысел касательно Киёмори… Давнее моё желание — сделать как вы приказываете и возродить дом Минамото, если не случится непредвиденного и будет сопутствовать нам случай! (Св. 1 «2. О том, как Нобуёри замыслил уничтожить Синдзэя»).
Нетрудно заметить, что эпизоды сговора мятежников во всех трёх повестях обладают общими характеристиками и включают в себя однородные элементы.
Во-первых, вне зависимости от общего числа персонажей-мятежников в повести, сцена сговора — это всегда диалог двух персонажей.
Во-вторых, в каждой из таких сцен присутствует краткое изложение причин мятежа и повода к нему. В «Записях о Масакадо» и причиной, и поводом является нечаянный захват управы земли Хитати; в «Повести о смуте годов Хогэн» причина — это недовольство Сутоку несправедливым порядком наследования, а повод — смерть экс-императора Тоба, позволяющая Сутоку захватить власть тогда, когда этого никто не ожидает. В «Повести о смуте годов Хэйдзи» в качестве причины мятежа указана неприязнь Нобуёри к Синдзэй, а поводом является отсутствие в столице большинства Тайра, сопровождающих Киёмори в паломничество.
В-третьих, в данной сцене один из мятежников упоминает о своём происхождении от императорского дома. Масакадо говорит, что он «в третьем колене потомок государя»; экс- император Сутоку упоминает, что он удостоился «титула повелителя десяти тысяч колесниц», а Ёситомо указывает, что он является потомком Минамото-но Цунэмото, внука императора Сэйва. Указание на родство одного из мятежников с правящим домом призвано, вероятно, показать, как он пытается легитимировать свои притязания на власть.
Таким образом, данный эпизод, с одной стороны, подводит итог предыдущему повествованию, объясняющему причины мятежа, и маркирует переход к началу военных действий.
2.2.
2.3.
В «Записях о Масакадо» Тайра-но Масахира и Ива-но Кадзуцунэ говорят Масакадо:
— Престол достаётся государю не в состязании умом, и не через применение силы. С давних времён и до наших дней государи, для которых основа — Небо, а уток — Земля, правители, что унаследовали дело государя, — всем им власть дана Небом… Если вассалы поправляют государя, он не впадёт в несправедливость. Если вы их не послушаете, стране может грозить опасность. Говорят, что тех, кто идет против воли Неба, непременно ожидает несчастье, а те, кто предает государя, непременно понесут наказание! («18. Масахира увещевает Масакадо»).
Таким образом, Масахира и Кадзуцунэ не признают легитимности притязаний Масакадо на императорскую власть; в их словах явно выражена мысль о законности именно наследственной передачи императорской власти, при этом они обращаются к китайской концепции «мандата Неба».
В «Повести о смуте годов Хогэн» Фудзивара-но Санэёси говорит экс-императору Сутоку, замыслившему мятеж:
— Да разве бывают люди, что втайне задумывают такое! Какой безрассудный замысел! Пусть свет и приблизился к своему концу, но всё же судьба императоров не подвластна воле людей, а вершится лишь по воле Великого святилища Исэ и храма Хатимангу! Пусть мала страна наша, подобная рассыпанным зернам проса, но божества хранят однажды установленное священное наследование!.. А потому следует предоставить судьбу воле Неба, а если тяжко на сердце — то почему бы, к примеру, не принять постриг, затвориться где- нибудь и молить будд, богов и Три сокровища о принце Сигэхито?.. Потом непременно пожалеете об этом! (Св. 1 «6. О том, как стал явным мятеж нового экс-императора… и о мнении Среднего министра»).
В самом факте появления у бывшего императора замысла мятежа Санэёси видит влияние наступления эпохи «конца Закона», ассоциировавшейся не только с упадком буддийской веры, но и с разрушением всего установившегося миропорядка. При этом он утверждает, что даже несмотря на наступление века упадка, наследование императоров определяется божественной волей Аматэрасу и божествами святилища Хатимангу.
Примерно те же доводы приводит в «Повести о смуте годов Хэйдзи» Фудзивара-но Мицуёри, уговаривающий своего брата Корэката спасти императора:
— Что же это случилось с этим миром? В государевой трапезной, где должен пребывать нынешний государь — живёт начальник привратной стражи. Государя он поселил в Покоях Чёрной двери! Хоть и наступил век Конца Закона, но Солнце и Луна ещё не упали на землю! За какие же грехи в прошлых жизнях привелось мне родиться в таком мире, видеть и слышать такие печальные дела! В Ханьских землях бывало, что подданный занимал государев престол, но не слыхал, чтоб в нашем краю случалось такое. Как же сберегут Закон государей богиня Аматэрасу и святилище Хатимангу? (Св. 1 «9. О том, как Мицуёри пошёл на совет во дворце…»).
Мицуёри — так же, как ранее и Санэёси — видит в мятежах проявление эпохи «конца Закона». В то же время для него сакральный статус императорской власти, охраняемой Аматэрасу и божествами
