где их, вероятно, продают цыгане. Ей повезло, и там ее не поймали, иначе одному богу известно, что с ней могло произойти. Сомневаюсь, что в албанской тюрьме приятно провести пару-тройку лет. Но миссис Шарп задержали у нас в тот момент, когда она попыталась предъявить паспорт, выписанный на свою умершую дочь Николу.
— Она смогла сделать паспорт на больного ребенка, который и двух месяцев не прожил?
— Богатые люди часто вывозят своих детей из страны, возможно, она тоже собиралась уехать с дочерью, когда та поправилась бы, но девочка умерла. А Луизе Шарп опять повезло, что ее не посадили за покупку албанского ребенка. Судебный психиатр установил тяжелое психическое расстройство, поэтому она отделалась большим штрафом, а Николу-вторую вернули в Албанию.
— Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь, — заметил Бёрден. — Вот женщина, которая готова, более того, жаждет стать приемной матерью, у которой есть даже имя, паспорт на ребенка и свидетельство о рождении.
— Верно.
— И ты хочешь сказать, что эта женщина, Луиза Шарп, пробралась ночью в «Лесную хижину» и похитила Санчию Девениш? А как к этому делу причастен сам Девениш? И какую роль в этом сыграла Джейн Эндрюс?
— Расскажу и об этом.
И снова Джейн Эндрюс оказалась не накрашена, одежда в стиле «унисекс», кроссовки. Она пришла в Кингсмаркэмский полицейский участок добровольно. «Видимо, испугалась, когда их план сорвался, — подумал Вексфорд, — и теперь хочет рассказать про все остальное». Мосты сожжены, ничего уже не изменишь, и надо хоть как-то помочь подруге, которую, как ей казалось, она предала, и сестре, которую больно ранила, хоть и с самыми добрыми намерениями. Она даже отказалась от адвоката, о котором сама прежде попросила. «Чем меньше народу будет об этом знать, кроме тех, без кого никак нельзя, тем лучше», — так она это объяснила Вексфорду. Вместо комнаты для допросов он привел ее к себе в кабинет. А Барри Вайн и Карен Малэхайд отправились в Брайтон, к Луизе Шарп.
— Нам и Санчию-Николу с собой привезти? — уточнила Карен.
— Да. Социальные службы уже поставлены в известность, и с вами поедет сотрудница Кингсмаркэмского управления опеки и попечительства. Санчия должна как можно скорее вернуться к родителям.
То же он повторил в своем кабинете и Джейн Эндрюс. Она опустила глаза и еле слышно произнесла:
— Он убьет ее.
— Стивен Девениш убьет свою дочь?
— Он убьет Фэй. Вы говорите, что знаете, почему Фэй отдала своего ребенка. Возможно, вы поняли причину, но вряд ли догадываетесь, насколько все серьезно. Вы, как и все мужчины, считаете: мол, ничего страшного, если муж задаст жене небольшую трепку. Вы же так говорите, да? Небольшую трепку? Но у них все иначе. Если бы он делал такое мужчине, причем систематически, из года в год и все сильнее и безжалостней, ему бы давно дали пожизненный срок.
Решив не обращать внимания на ее «как все мужчины», Вексфорд сказал:
— Продолжайте.
— Хорошо, я продолжу. С превеликим удовольствием продолжу. Впервые он ударил ее во время медового месяца. Застал ее за разговором с каким-то мужчиной, живущим в том же отеле. Фэй просто беседовала с ним, может, смеялась. Стивен позвал ее в номер, она подумала, что он хочет заняться любовью, но едва они вошли, как он со всего размаху ударил ее по лицу. Она упала. Он стал выговаривать, чтобы она не смела якшаться с другим мужчиной, и пускай запомнит, что будет, если она его ослушается. Фэй зарыдала. Понимаете, ей не верилось, что он на такое способен. Это было так на него не похоже, и она все плакала и плакала, пока он не попросил прощения и не пообещал, что такое больше не повторится. Но он ее так сильно любит и так дико ревнует, что просто не смог сдержаться. Однако это повторилось, и не один раз. Даже мне она не рассказывала, насколько часто, и всех подробностей не описывала. Ее родители, кстати, не знали. Да и что толку! Мать не любит слышать что-либо «неприятное», как она выражается, а отец только спросит, что же дочь натворила, если муж так разъярился.
Он ей обе руки сломал. А однажды так сильно ударил в глаз, что она едва не ослепла. Он режет ее. Демонстративно берет кухонный нож, зовет ее в свой жуткий кабинет — всегда находит какой-нибудь мнимый проступок или что-то придумывает — приказывает вытянуть руки и не бьет, как школьный учитель, а режет ладони. После он, конечно, всегда кается, просит прощения, разумеется, обещает, что больше такого не повторится, и в тоже время упрекает ее: «ты ведь сама виновата, сама меня довела». То Фэй завела любовника, он сам слышал, как она щебетала с ним по телефону, то ее юбка слишком короткая, то она с кем-то кокетничала. У них потому и нет друзей. Он ведь ее бил всякий раз, когда замечал, что она говорила с мужчиной, он ревновал даже к женщинам, которые нравились ей. И при этом говорит, что она психопатка. А сколько раз обзывал лесбиянкой. Она нигде не работала, потому что там, на работе, могла встречаться с людьми — женщинами, мужчинами. К тому же ее обязанность — содержать в идеальной чистоте весь их огромный дом и готовить еду. Если же она делает что-то не так, или он решает, что не так, то задает ей «маленькую трепку». То есть валит ее на пол и избивает ногами.
Джейн Эндрюс перевела дыхание. Щеки горели от волнения, глаза сверкали гневом. Вексфорд заметил, как крепко она сжала кулаки, будто хотела ударить кого-то, и он понимал, кого.
— Хорошо, мисс Эндрюс, успокойтесь. Я начинаю понимать. Но как же дети?
Она не сразу ответила.
— Вы думаете, у него есть любовница. Как бы странно и нелепо это ни прозвучало, но Стивен Девениш самый верный муж на свете. И он действительно любит свою жертву, и Фэй для него единственная женщина, которую он может забить до смерти. — Джейн горько рассмеялась. — На днях она звонила по телефону доверия для женщин, попавших в беду. Он в это время играл в саду с Санчией, но вернулся в дом, застал ее с телефонной трубкой и обвинил в том, что она болтает с любовником. От удара она потеряла сознание минут на пять. — Джейн разжала кулаки и устало посмотрела на Вексфорда. — Не спрашивайте, почему она не уходит от него. Ладно? Почему не вызывает полицию и все такое. Я сама у нее об этом спрашивала. Однажды.
— Но все-таки, как же дети? — повторил вопрос Вексфорд.
— Они живут там, понимаете? Присутствие сыновей его никогда не останавливает. Не знаю, что он им говорит. Например, «вот как надо воспитывать женщин» или «мамочка снова себя плохо вела», как-то так. Разумеется, это все на них влияет, у обоих… не все хорошо с психикой.
— А Санчия?
— Санчия — плод изнасилования. Ведь сейчас так уже говорят о мужьях, принуждающих жен к сексу? Насилие перестало быть их правом, верно? Так вот, Стивен ее изнасиловал, когда она лежала в постели после очередного жестокого избиения. Ей было больно, она просила оставить ее в покое, но он не отступал, он же мужчина, ему нужен секс, иначе расстроится его здоровье. После этого она забеременела. Когда она была на четвертом месяце, он ударил ее в живот. Нам не нужен еще один ребенок, говорил он, ты будешь любить его больше, чем меня. Однако этот удар обошелся без последствий, Санчия родилась и, к счастью, вполне здоровой. После рождения дочери Фэй умоляла его, буквально на коленях, больше не бить ее. Если будешь вести себя, как ответственная взрослая женщина, мне не придется тебя наказывать, ответил он. По-вашему, это нормально — становиться перед мужем на колени? Но он не перестал ее бить.
Вексфорд прервал ее.
— И при Санчии бил?
— Разумеется, и при ней. Как я вам уже говорила, мы с Фэй не можем видеться, однако по-прежнему созваниваемся. У нее никого нет, кроме меня, да и я. Что я могу? — Джейн Эндрюс прокашлялась, словно боялась, что голос сорвется от волнения. — Я не могла взять и высказать ему все, что думаю. Он бы потом выместил злость на Фэй. Я это знала. Однажды я к нему подошла, после первого случая, когда она призналась, что он ее бьет. Это случилось лет семь назад. Я ему пригрозила полицией, а он, знаете, что заявил? Стал все отрицать, говорил, будто это выдумки Фэй, что она неврастеничка или похуже, но, к счастью, у нее любящий и понимающий муж. Он не разозлился на меня, говорил совершенно ровным тоном,
