участка тоже могут.
— Верно. Но в данной ситуации это ни то, ни другое. Ты не учел знакомых — но не друзей, а наоборот. По-моему, ставший врагом знакомый может не считаться с правилами вежливости. Такой человек, если он хочет остаться наедине с хозяином, не станет спрашивать или ждать разрешения, он просто закроет за собой дверь. Итак, дверь в кабинет закрывается. Мальчики уходят в школу, Фэй их не провожает, она кормит на кухне Санчию и одновременно пытается остановить кровотечение. Затем ее ждет гора посуды, уборка, стирка, магазины, не говоря о том, что надо присматривать за трехлетней дочерью. Она не слышит, как от мужа ушел посетитель, и, конечно, не слышит, как ушел сам Девениш, который в это время уже мертв и лежит на полу с тремя ножевыми ранениями, одно из которых смертельно. Фэй, думая, что он отправился на работу, начинает убирать на кухне, закладывает грязную посуду в посудомоечную машину, снимает Санчию с детского стульчика и дает ей игрушки. Затем, вероятно, отводит ее в детскую и ставит видеокассету с мультфильмом. Потом поднимается наверх, заправляет постели, собирает грязное белье, относит его вместе с полотенцем, которым обматывала руку, в прачечную и кладет в стиральную машину.
— Эти хозяйственные детали так важны? — недовольно спросил Бёрден.
— Важны, — Вексфорд залпом допил пиво и поставил бокал на стол. Он всегда удивлялся тому, что даже совершенно сухой пивной бокала оставляет после себя мокрый круг. Маленькая житейская тайна. Но сейчас его ждали более серьезные тайны: — Около девяти Фэй заходит в комнату Санчии, возможно, меняет кассету с фильмом. Затем берет щетку, пылесос, идет убирать кабинет мужа. Видит его на полу мертвым и вызывает нас.
— Только непонятно, сколько было ножей? По твоим словам выходит, что два. Одним Девениш порезал жене ладонь, другим его убили. Причем получается, что второй нож незнакомец принес с собой. Потому что если нет, значит, он пришел без оружия. Либо этот человек не собирался его убивать, либо знал, что найдет нож в кабинете Девениша, что довольно нелепо, согласись?
— Мысль убить Девениша могла возникнуть у него при виде ножа на столе. Девениш, например, сказал что-то неприятное, человек, не долго думая, схватил нож и зарезал его.
— Предположим, так и было. Но кто этот таинственный незнакомец, которого никто не узнал, но который может по дружбе или по статусу закрывать за собой дверь кабинета Девениша?
— Давай сначала разберемся с ножом. Или с ножами, — сказал Вексфорд. — Только сначала возьмем пива. Позовешь официанта?
Чувствуя себя героем викторианского романа, из тех, которые жена иногда подсовывала ему почитать перед сном, Бёрден взял медный колокольчик и трижды встряхнул его. Не хватало только свечи в подсвечнике или хотя бы масляной лампы. Кирпичные стены, обшитые деревянными панелями, казалось, ни разу не красили с тех самых викторианских времен. По звонку пришел бармен очень колоритной внешности: проколотая губа, дреды, на тыльной стороне ладони татуировка в виде тигриной морды (наверно, эмблема организации по защите вымирающих животных) — истинный представитель человечества конца двадцатого века.
Но манеры у него оказались самые что ни на есть старосветские. Он вежливо принял заказ и вернулся буквально через несколько секунд с двумя бокалами пива и орешками кешью, подарком от заведения.
— Как ты считаешь, нас подкупают перед очередным «судом пивных сессий»?[46] — сказал Вексфорд напарнику, когда бармен ушел. — Но вернемся к нашим ножам. В подставке, как мы знаем, восемь отделений, а ножей семь. Якобы потому, что еще один туда не поместится, тем более такой, который соответствовал бы нанесенным Девенишу ранам, тут я склонен верить Фэй.
— Но мы это уже обсуждали.
— Разумеется. Итак, ножей семь и у всех роговые рукоятки, причем у пяти они темные, а у двух светлее, словно поблекшие. Такими рукоятки могут стать, если ножи положить в посудомоечную машину и выставить очень высокую температуру. Я проверял дома, чему Дора не очень обрадовалась.
— Как ей не стыдно, — возмутился Бёрден, — ведь ты делал это во имя правосудия, в поисках истины!
Пропустив его слова мимо ушей, Вексфорд продолжил:
— Эдвард Девениш сказал, что Фэй однажды оставила нож в посудомоечной машине, включенной на максимум, за что — со слов Джиллиан Ферри — Девениш и порезал ей руку. Похоже, что этот случай и натолкнул Девениша на мысль о подобном наказании.
— Значит, нож с блеклой рукояткой должен быть только один? — уточнил Бёрден.
— Джиллиан, ссылаясь на слова Роберта, говорила об одном. Но таких ножей два. Возникает вопрос — когда второй нож пропустили через машину при максимальной температуре? Не думаю, что до смерти Девениша. Вряд ли Фэй после такого жестокого наказания повторила свою ошибку.
— Согласен. Но почему тогда она подвергла второй нож такому… экстремальному мытью? — спросил Бёрден, и сам ответил на свой вопрос: — Вероятно, потому, что это верный способ очистить его от крови и отпечатков пальцев.
— И лезвие того ножа соответствует ранам Стивена Девениша, — добавил Вексфорд. — Тебе интересно, кто был тот мужчина?
— Я давно тебя знаю, и не сомневаюсь, что ты все расскажешь только тогда, когда сам захочешь.
Вексфорд усмехнулся, кивнул, сделал глоток из бокала.
— Помнишь, как Эдвард описал человека, позвонившего в дверь? Мужчина лет тридцати шести — тридцати семи, высокий, но ниже его отца, в джинсах, пиджаке, с портфелем в руке. Теперь вспомни, что в деле фигурирует еще одна женщина. А кого я однажды принял за мужчину из-за стрижки, фигуры, одежды и отсутствия косметики? Правда, всего на несколько секунд, но иллюзия возникла стойкая.
— Джейн Эндрюс.
— Она на самом деле иногда выглядит несколько, я бы сказал, мужеподобной, — продолжил Вексфорд. — Высокая, плоскогрудая, с короткой стрижкой. И одежду сейчас мужчины и женщины носят почти одинаковую. Представь, что и в то утро Джейн Эндрюс была в таком пиджаке, джинсах, и еще специально добавила мужских черт. Надела ботинки большого размера — хотя, возможно, у нее на самом деле такой — белую рубашку, галстук. Эдвард говорил, что мужчина был в галстуке. Портфель для большинства людей тоже мужская принадлежность. Думаю, мальчик вполне мог принять ее за мужчину в таком наряде. В семь или в половине восьмого она выходит из дома в Брайтоне. Мать еще спит и, вероятно, встанет только часа через два. Больше в доме никто не мог бы увидеть ее и поинтересоваться, куда она направляется. Затем она едет на Плоуменс-лейн, оставляет машину подальше от «Лесной хижины» — эти места она знает хорошо, несмотря на то, что давно здесь не была — берет портфель, где лежит легкий плащ и оружие, — она ведь задумала убить Стивена Девениша.
— Как же тогда?..
— Первый нож? Которым Девениш поранил Фэй?.. и который она потом отмывала в горячей воде? Подожди минутку. Думаю, что Джейн все же взяла с собой нож или даже пистолет. Почему она выбрала именно этот день, не знаю. Может, она уже пыталась встретиться с Девенишем, но он не захотел с ней разговаривать.
— И убить его она захотела, чтобы спасти Фэй Девениш?
— Не только. Она долгие годы ненавидела Девениша, а еще ей было жаль сестру, Луизу Шарп.
— А она здесь при чем? — возразил Бёрден. — Девениш, конечно, негодяй, но какое отношение он имеет к проблемам Луизы Шарп?
— Майк, речь идет об эмоциях, — вздохнул Вексфорд. — В них не надо искать логику. Итак, Джейн Эндрюс позвонила в дверь, и Эдвард почти сразу открыл ей. Она узнала его, он ее нет. Но это и понятно. Столько лет прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз, к тому же тогда у нее были, скорее всего, длинные волосы. Помнишь, миссис Пробин говорила, что у ее дочери раньше были прекрасные длинные волосы? Кроме того, Джейн наверняка изменила голос, который и так низковат для женщины. Она заходит в кабинет Девениша. Он ее не сразу узнает, здоровается, спрашивает, чем обязан, она отвечает своим обычным голосом, и он понимает, кто перед ним.
— Почему он не вышвырнул ее из дома?
