неожиданную находку и вымыть руки. Остановило его только то, что содержимое шкатулки не стоило рассыпать по всему шатру. Потому что серебряная пыль была опасна в даже очень маленьких количества. И не важно, каким образом она попадала в организм: с вдыхаемым воздухом или просто наносилась на кожу.
Серебряная пыль или порошок забвения считался одним из самых сильных наркотиков, известных на континенте. Щепотки этого вещества было достаточно для того, чтобы превратить человека в безвольную куклу, способную думать только об одном – как получить еще одну порцию. Причем, наркотик одинаково сильно действовал как на людей, так и на представителей других рас. Поэтому в Империи был принят закон, согласно которому любой человек (или не человек), у которого найдут хотя бы малую толику этого вещества, приговаривался или к пожизненному заключению, или к смертной казни.
Похоже, у степняков были похожие законы. Иначе, тренированная убийца, так искусно притворявшаяся рабыней, не стала бы бросаться на меч. Такие люди обычно не страдают тягой к самоубийству.
К сожалению, серебряная пыль ценилась очень дорого. Поэтому, не смотря на угрозу сурового наказания, всегда находились люди, готовые рискнуть своими жизнями за кругленькую сумму. Содержимого шкатулки, которую нашел Джай, хватило бы для того, чтобы обеспечить безбедное существование не только всем охранникам и бывшей рабыне вместе взятым, но и их внукам.
Оставалось выяснить, знал ли сам торговец о товаре, который на самом деле он перевозил. И кому этот товар предназначался. Но искать ответы на эти вопросы было заботой рэма Атан. А Джаю оставалось только передать находку Актару.
Но просто так всучить злополучную шкатулку степняку ему не удалось. Пришлось долго и со всеми подробностями объяснять, где и при каких обстоятельствах он ее обнаружил. Актар устроил Джаю настоящий допрос. И это притом, что юноша был более чем уверен, что степняку уже обо всем доложили в малейших подробностях. И о сопротивлении охранников торговца, и о смерти рабыни, и о том, что странный чужак, так удачно оказавшийся в нужное время в нужном месте, унес с собой подозрительный мешок, который румийцы так рьяно защищали.
Юноша подозревал, что он до сих пор не разделил участь торговца, которого только что вывели связанным и под конвоем, только потому, что во время схватки пострадал один из его людей. Да и Хор, все это время не отходивший от Актара, до сих пор не успокоился. Глаза мальчишки подозрительно поблескивали, и от него буквально веяло неконтролируемой силой. Старший брат и другие воины то и дело косились на него. Но выгонять из шатра не стали. Не желая лишний раз раздражать (похоже, у Атан имелся опыт общения с необученными магами). Поэтому и расспрашивал его Актар тоже с особой осторожностью. Спросил только, откуда Хор узнал об отравленном вине, а потом сразу же велел позвать Шеони.
Девушка безумно волновалась, но как это ни странно почти не боялась. За последнее время с ней произошло столько непонятных и страшных вещей, что она, наверное, просто устала бояться. Чего стоил только тот переход через волшебный диск, когда они оказались в Итиль Шер. Шеони еще никогда не испытывала такого ужаса, как в тот момент, когда молодой воин, с которым тогда она еще не смела заговорить, потащил ее прямо в это сверкающее нечто.
По сравнению с пережитым, допрос рэма Атан был не таким уж страшным. Но и не волноваться она не могла. Не каждый же день ей приходилось держать ответ перед рэмом. Заметив мужа, Шеони немного успокоилась (все-таки она была не одна). Поэтому смогла более-менее связно рассказать о том, что произошло.
О том, как она обратила внимание на странное поведение одной из девушек во время разговора с румийскими рабынями. Как поймала ненавидящий взгляд, направленный на рыжеволосую чужачку. Но не придала ему значения. Даже когда заметила, что с точно такой же ненавистью степнячка смотрела и на самого торговца, не стала об этом никому говорить. И только когда увидела, что та же самая девушка подносила торговцу вино во время ужина, сообразила, что что-то было не так. Потому что эта степнячка не должна была находиться в этом шатре. А еще на ней были чужие покрывала. Шеони узнала ее только по рукам.
Предчувствие беды никогда не обманывало ее. Поэтому девушка решила не молчать, а рассказать о своих догадках мужу. Но он сидел слишком далеко. Шеони догадалась подойти к молодому воину, которого уже немного знала. Ничего конкретного она не могла сказать. Просто попросила присмотреть за почтенным торговцем. О том, что в вине рэма был яд, она и не догадывалась.
Расспросив ат-тани чужака, Актар отпустил ее, а заодно и ее мужа. Не стоило разбираться с внутренними проблемами рода при посторонних. По-хорошему, нужно было выставить из шатра еще и Хора. Но мальчишка все еще был не в себе, и Актар не стал его трогать.
Кстати, правильно поступил. Потому что Хор действительно не мог успокоиться. Напряжение последних декад, когда каждое мгновение нужно было быть готовым к новому нападению. Вечные переживания: гибель Хейта, собственное ранение. И, что переносилось тяжелее всего, постоянные метания между долгом роду и долгом крови. О которых Хор не смел никому рассказать (у его нового рэма хватало своих неприятностей, чтобы заботиться еще и о его проблемах, и уж те более Хор не собирался обращаться по этому поводу к аштари). Все это измотало его. Настолько, что ему хватило бы малейшего повода для того, чтобы окончательно сорваться. Так не вовремя проснувшуюся силу никак не удавалось взять под контроль.
Наверное, он выглядел страшно. Потому что младшая тани Турама, которую только что ввели в шатер, отшатнулась от него. И Актар то и дело косился на брата с таким видом, словно постоянно ожидал от него неприятностей. Впрочем, это не мешало ему вести допрос. Но особенно усердствовать Актару не пришлось. Напуганная женщина и не пыталась отпираться. Она отвечала на все вопросы, через слово начиная умолять о прощении, то и дело повторяя, что она 'не хотела' и 'так не должно было быть'.
Выслушав ее путаные объяснения, Хор едва не расхохотался от того, насколько банально и глупо все оказалось. Младшая тани Турама, не так давно считалась хозяйкой в шатре своего мужа. До того несчастного для нее дня, когда Турам привел в свой дом ат-тани. Рабыня-чужачка, которую привез с собой почтенный Шааль в свой прошлый приезд к Атан, так понравилась воину, что он купил ее, не раздумывая. И все бы было ничего, если бы рыжеволосая не оказалась такой изворотливой и властной особой. Не прошло и года, как она так настроила мужа против старшей жены, и в итоге заняла ее место.
Такое иногда случалось (если воина не устраивала хозяйка его дома, он мог выбрать из своих жен другую). Но еще никогда госпожой не становилась чужачка ат-тани, мало того – бывшая рабыня. Такого позора истинная степнячка не могла перенести.
Пожаловаться мужу она не посмела (Турам был суровым человеком, и его не стоило лишний раз раздражать). Разговаривать с ат-тани считала ниже своего достоинства. Все что оставалось отвергнутой жене – это надеяться на то, что господин устанет от чужачки, и вспомнит о ней. А еще – терпеть насмешки бывших подруг. Но месяцы тянулись один за другим, и чуда не происходило. А потом в поселок снова приехал проклятый торговец. И опять он привез с собой рабынь (как назло, одна из них тоже была рыжеволосой).
Вряд ли Турам стал бы покупать себе еще одну ат-тани (его новая жена такого бы не допустила). Но об этом степнячка подумала уже потом. А сначала, когда она увидела румийца и его живой товар, все мысли вылетели у нее из головы. Осталось только одно желание – не позволить еще одной рыжеволосой захватчице появиться в ее доме.
Торговец все не уезжал, и женщина не находила себе места от беспокойства. А вчера вечером у нее произошла очередная ссора с ат-тани ее мужа. После чего отвергнутая жена решила действовать. И не придумала ничего лучше кроме как поднести торговцу яд. Чтобы проклятый Шааль заплатил за то горе, которое принес ей и не только ей. Ведь рабыни ат-тани появились не только в шатре ее мужа. И очень скоро они обязательно проявили бы свою суть.
Чтобы отвести от себя подозрения, горе-мстительница украла чужие покрывала (это оказалось не
