сходными чувствами.
- Вот как.
- Угу. Если у тебя есть время, могу познакомить тебя с одним… памятником.
И мы выпили, и спели 'Одинокую птицу', и ещё выпили. И закусили, и выпили снова, и начали разучивать новую песню. Дошли как раз до строчки 'и растворилась в воздухе до срока – а срока было сорок сороков…', когда на обрыв, где мы пели и пили, реверсировались в стиле риллу Манар и Лада.
- Рин! – завопил Манар так, что Айс мог бы и оглохнуть, если бы я вовремя не укрепил его щиты. – Ты не представляешь, что случилось! Это чудо, истинное чудо!
Лада просто стояла рядом и молча сияла от счастья. Так, что я аж застеснялся своего нелёгкого угрюмства. Но по инерции всё же скорее проворчал, чем сказал:
- Никаких чудес, друг мой, обыкновенная магическая механика. Мы убрали из Хуммедо кучу истинно бессмертных хилла, восстановив баланс, так что…
Ни мой тон, ни слова никого особенно не взволновали.
- Лада исцелилась наконец! – продолжал восторгаться вслух Манар, – У неё будет ребёнок! Сын! Я скоро стану отцом, представляешь?
- Давайте выпьем за это, – предложил Айс. – Рин, твори!
И я сотворил ещё пару бокалов, уже не пустых. Будущему отцу – коньячный, а Ладе достался просто газированный сок. Понятно, винный спирт ничего эмбриону бы не сделал, хилла, особенно прошедшей 'родильный бассейн', такую мелочь нейтрализовать – как моргнуть… но зачем создавать необходимость что-то там нейтрализовывать, а тем паче возиться с настройками проницаемости плацентарного барьера?
Не питие для веселия, но веселие в питии. И не так важно, что именно пить. Китайцы с чайной церемонией просекли это задолго до моего рождения, а кочевники-бедуины…
Кстати, о кочевниках.
Кажется, Госпожа Тепелью устами одной мудрой тианки пожелала мне интересных путей? Что ж, я уже представляю, как реализовать это пожелание. Не знаю пока, как там со Схеттой, но вот ситуацию с Ниррит надо бы… прояснить. Да.
И то, что ради этого придётся покинуть Пестроту, не пугает, но вдохновляет меня. Пожалуй, я вполне дорос до исследования вопроса, что лежит за пределами знакомой вселенной.
- Мам! К тебе пришли! – старательно выговаривая трудные согласные, объявил молодой (ну, очень молодой) человечек. Его стоило бы назвать ребёнком уже потому, что до половой зрелости ему ещё предстояло расти и расти, но…
У обычных детей на запястье руки не сидит зомби галки. Очень, кстати, качественный зомби, пахнущий консервантом на основе эфирных масел, а не разложением. А на голове, цепляясь за отчаянно густые чёрные волосы, не сидит скелет крысы. Причём и галка, и крыса созданы именно молодым человечком: связывающие некроманта и его творения незримые нити не дадут в этом усомниться. Ну а маг смерти, способный анимировать мёртвых, – уже не ребёнок.
- Спасибо, что показал дорогу, сын. Хотя… – глаза ещё более чёрные, чем волосы юного некроманта, блестят пронзительно, с неожиданной иронией, – полагаю, такой гость справился бы с… поиском путей и без посторонней помощи.
- Возможно, и справился бы, – кивает гость. – С небольшой… потусторонней помощью я могу справиться со многим.
Два воплощения разных, но в чём-то близких Сил смотрят друг на друга почти по человечески. Во всяком случае, юмор во взглядах – как предмет и его отражение в идеальном зеркале. Не вдруг отличишь, где что.
Человечек утопал по своим важным делам. Хозяйка молчаливым жестом указала гостю на диван: присаживайтесь, не стесняйтесь. И заметила:
- Вы говорите на старотианском, значит, добрались до моего мира из Пестроты?
- Да.
- Впечатляющее достижение. Надо полагать, у вас ко мне есть некое дело?
- Не без того. А вообще-то я в основном хотел просто познакомиться. И, кстати, может, лучше на 'ты'? Не люблю официоз.
- Аналогично. Вот только у тебя есть передо мной преимущество. Ты явно знаешь, кто я, а вот я тебя вижу впервые. Может, для начала расскажешь, кто ты такой? И как насчёт шихема?
- От шихема, заваренного тобой, откажется только полный болван.
- Вот видишь, ты даже в курсе наших местных традиций… так что там насчёт рассказа?
- Если ты не против длинных историй, слушай.
С кивком приняв появившуюся по волшебству глиняную кружку с ароматным отваром, гость втянул разошедшийся по комнате аромат и начал:
- Я брёл себе по дороге, петляющей сквозь 'берёзовый' лес, и совершенно никого не трогал, когда земля под ногами задрожала…
