Фаустина.
Германский бенедиктинец Иоанн Тритемий (1462–1516), весьма замечательный ученый, богослов и историк, но и не менее замечательный мистификатор, оставил любопытную книгу, озаглавленную им «Antipalus maleficiorum». В ней он поучает всех порядочных людей, как надо остерегаться ведьм и их проклятого колдовства. Способы и средства его бесчисленны и достаточно смешны, чтобы во многих из них заподозрить сатирическое двусмыслие и мистификацию. Настоящим же, воистину серьезным и действительнейшим средством борьбы с ведьмами был, по единогласному мнению всех инквизиторов, один избавитель — костер. Церковь, с полной искренностью, признавала страшное могущество Сатаны, ярко обнаруженное признаниями ведьм в колдовских процессах. По уверению католических писателей той эпохи, малого недоставало, чтобы Сатана увлек в проклятую науку и практику магии весь человеческий род. И в числе инквизиторов бывали такие ревностные и проницательные фанатики, которые, предвидя это падение, — в свою очередь, охотно сожгли бы весь род человеческий, лишь бы через то предотвратить грех и поразить известного врага.
Преследования ведьм свирепствовали с особой силой в конце XV века и в двух последующих веках. Примеры ведовских процессов бывали и раньше, но странным образом, они умножались и росли, как в числе так и в свирепости, по мере того, как время шло вперед, удаляясь от средневекового варварства и приближаясь к новой культуре Возрождения. Глубина средневековья скептически равнодушна к волшебству. В одном капитулярии Карла Великого «занимавшиеся обманчивым искусством магии» приравниваются к «упорствующим в языческом суеверии», что карается тюремным заключением и церковным послушанием, покуда виновные не покаются в своих заблуждениях и не докажут, что исправились. В другом капитулярии славный император говорит еще цельнее: «Всякий, кто, поддавшись обману дьявола, верит, по обычаю язычников, будто существуют колдуны и ведьмы, пожиратели людей, и, побуждаемый этим суеверием, предаст их сожжению или отдаст тела их на растерзание, — да будет тот повинен смерти». Итак, около 800 г. по р.х. Карл Великий считал магию ложной наукой и, если бы инквизиторы жили в его времена, он казнил бы их смертью, как человекоубийц. Агобар, епископ лионский (ум. 840), один из самых просвещенных и либеральных умов не только средневековой, но и всех времен церкви, порицал веру в магию, как простонародное суеверие, и сожалел, что невежды позволяют обманывать себя предполагаемым колдунам.
Воздушный полет ведьм, за который инквизиция вынесла столько смертных приговоров, суеверие весьма древнее, но не менее стары и мнения о нем, как о бредовой мечте. В XII веке Иоанн Салисберийский называет его дьявольским обманом; в XIII — Стефан Бурбонский, еще решительнее, — фантазией больных женщин. Сама церковь весьма долго не применяла к обвиненным в волшебстве никаких других наказаний, кроме духовных, что поддерживалось даже папами, вроде Григория VII, который, с резким осуждением, запретил разбирательство в уголовном порядке дел против лиц, виновных только в пустом и глупом суеверии. Венгерский король Коломан (1095–1114), владыка страны почти что варварской, тем не менее категорически заявил в одном своем указе: «Ведьм на свете нет, и следовательно, против тех, которые себя таковыми почитают, не должно быть никакого судопроизводства». С такой же решительностью выступало в ХП–ХШ веке против веры в колдовство и, в особенности, против казней колдунов и ведьм православное духовенство на удельно–вечевой Руси. В этом отношении особенно выразительно известное слово Серапиона, епископа владимирского (XIII век) выступавшего с пылкой резкостью против сожигания ведьм огнем и испытания их водой:
«Мал час порадовахся о вас, чада, видя вашю любовь и послушание… А еж еще поганского обычая держитесь, волхованию, я
На Западе, к сожалению, правилам разумной гуманности не суждено было удержаться надолго. В XIII веке св. Фома Аквитанский, будущий непогрешимый оракул католической церкви и неугасимый светоч ее философии, объявил волшебство, по силе догмы, делом не призрачным, но реальным. В том же веке инквизиция по ересям доверяется доминиканцам, которые злоупотребляют своими полномочиями, как только успевают. А папа Иннокентий IV благословляет процессуальную пытку, против которой другой папа, Николай I, за четыре века перед тем, восстал в благородных и достопамятных словах. С этих пор открывается странное и прискорбное зрелище. Церковь становится открытой покровительницей и пропагандисткой враждебного ей суеверия, льстит самым низким инстинктам черни, провоцирует их и разжигает. Смешивает преднамеренно воедино ересь с колдовством и создает чудовищное поле для юридических, злоупотреблений, около которых отныне будут согласно и союзно греть руки свои невежество, суеверный страх, глупость простака и злой умысел мошенника. Начинаются процессы против ведьм, вспыхивают первые костры — и, что дальше, то их больше. Папы — Григорий IX, Иоанн XXII — стараются превзойти один другого в пожарах человеческого тела, которое они обобщают громким именем «войны бога против Сатаны». Так приходит 1484–й год, в котором 5 декабря папа Иннокентий VIII обнародовал свою знаменитую буллу–Summis desiderantes affectibus. Это — указ об инквизиции и наказ ей по вопросу о колдовстве, разъяснитель канонических и юридических норм инквизиции, по которым инквизитор становится фактически, полномочным владыкой общества. Булла Иннокентия VIII открывает эру террора и скорби, которой подобных ни раньше, ни позже не было в истории человеческой.
Инквизитор — доминиканец Яков Шпренгер выпускает в свет свою безумную и свирепую книгу — «Malleus maleficarum» («Молот ведьм»). Она принимается всеми инквизиторами Европы как руководящий кодекс, а за ней падает град подражаний и продолжений — таких же безумных и ужасных книг, наставляющих в святом искусстве, как открывать ведьму, допрашивать, пытать и, наконец, изжарить на костре, вопреки всем обманам и хитростям дьявола, ее естественного друга и покровителя. Костры все множатся; папы раздувают их ужасно — в том. числе даже Лев X, гуманный и блистательный Медичи, покровитель ученых и художников, восторженный любитель всяких изяществ. В одной Лотарингии, за 15 лет, сжигают 900 человек; в Вюрцбургском епископстве столько же — всего за пять лет; епархия Комо
