А Сева всё ещё ждал.
Он выбегал из больницы раза три, курил, молясь всем известным богам, чтобы с Линой всё было в порядке, потом начинал угрожать Богу, потом снова умолять его.
В общем — испытывал такую гамму чувств, которую не под силу пережить иному человеку.
Наконец, двери операционной открылись, и из неё выскочил испуганный врач.
Он пронёсся мимо Севы и тот даже не успел узнать, в чём дело.
Потом врач прибежал обратно и подлетел к Севе.
— У вашей жены очень редкая группа крови. Четвёртая отрицательная.
Сева кивнул. Он знал это, как знал и то, что у него самого такая же группа крови. Они даже часто шутили на эту тему, называя себя «братьями по крови».
— У вашей жены есть родственники здесь? Возможно, у кого-то из них та же группа крови? Нужно привезти их сюда, потому что…
Сева не дал договорить врачу, он схватил его за руку и потащил в сторону операционной.
— У меня та же группа. Идёмте.
Лина лежала на кровати, и показалась Севе такой маленькой и хрупкой, что он поспешно перевёл взгляд, чтобы судорожно сжавшиеся вокруг груди тиски хоть немного ослабли.
Эрнест Эдуардович уже готовил систему для прямого переливания крови, а ещё один врач укладывал Севу на кровать, стоящую через столик от кровати Лины.
Наконец, систему переливания крови подключили, и Сева расслабился, наблюдая, как в Лину перетекает его жизнь.
Сейчас он готов был отдать всю кровь до капли, только бы Лина была жива.
Он лежал рядом с ней и смотрел, смотрел, смотрел…Будто пытался насмотреться за все те годы, что они не были вместе.
Наконец, взгляд его упал на живот Лины и Сева нахмурил брови. Её живот был абсолютно плоским.
— Эрнест Эдуардович, — тихо позвал он стоящего возле Лины врача.
Тот подошёл к нему и вопросительно посмотрел:
— Что-то не так? Вену не вздуло?
Он внимательно осмотрел место на руке, куда уходила игла, но Сева покачал головой.
— С иглой всё в порядке, — он помедлил немного, боясь задать следующий вопрос. Потом решился:
— А как же ребёнок? Где он?
Сева даже приподнялся на локте, пытаясь разглядеть не находится ли ребёнок в палате.
Врач улыбнулся.
— С вашим сыном всё хорошо. Для такого промедления по крайней мере. Выхаживать пятимесячного или семимесячного ребёнка, — он с укоризной посмотрел на Севу, очевидно имея ввиду, что тот дал ему неверную информацию, — Это огромная разница. Ваш сын — настоящий крепыш. Сразу задышал. Сам. Хотя, по срокам, вроде как мог и не дышать самостоятельно.
Его перевели в палату интенсивной терапии новорождённых, но я уверен, всё будет хорошо.
Сева вздохнул с облегчением.
Несмотря на то, что это был не его ребёнок, он был очень рад, что сын Лины не умер. И ей не придётся пережить ещё одну потерю в жизни.
— Всё-таки, придётся сделать ему операцию на сердце, но она не опасна. — добавил врач и помолчал, думая о чём-то своём, потом снова посмотрел на Севу:
— Вы можете навестить его, после того, как отдохнёте немного.
Сева передёрнул плечами.
— Кого его? — ошеломлённо спросил он.
Доктор рассмеялся.
— Вашего сына! Привыкайте, что теперь вас трое!
И всё ещё тихонько посмеиваясь, вышел из палаты.
Глава 32
Сева стоял возле стеклянной стены, за которой лежал маленький сын Лины и испуганно смотрел на ребёнка. Сначала он показался ему просто пугающе крошечным. Но когда он осмотрелся, то увидел, что рядом лежат детки ещё меньше, чем этот малыш. И все они боролись за жизнь. Такие крошечные, хрупкие, сильные существа. Такие трогательные, что на глаза наворачивались слёзы.
Подошёл Эрнест Эдуардович и встал рядом с Севой.
— Он очень крепкий мальчик! — тихо проговорил он и посмотрел на Севу. — Вы знаете, таким малышам нужно чувствовать, что их любят и они нужны.
Он слегка постучал по стеклянной стенке, и Сева увидел, что в ней есть ряд крошечных отверстий.
— Говорите с ним, и он вас услышит.
Врач взял руку Севы и вставил её в специальный рукав, ведущий прямо к ребёнку.
— Они очень любят, когда их гладят по головке. Даже улыбаются. Вы должны поглаживать его, держать за ручку, и он будет выздоравливать гораздо быстрее.
Сева протянул руку к малышу и коснулся его маленького, но такого мягкого тельца. Его накрыло таким неземным ощущением восторга, что на глаза выступили слёзы.
Сева сделал неопределённое движение, и получилось, что его ладонь накрыла почти всего ребёнка.
Он поспешно отдёрнул руку, но потом снова протянул и слегка коснулся удивительно длинных чёрных волосиков ребёнка. Потом сделал поглаживающие движения и действительно! Малыш улыбнулся своим крохотным беззубым ротиком.
— Вы можете вложить палец в его ладошку. Он вас узнает!
Сева с сомнением оглядел крошечную ладошку мальчика. Да он может раздавить её одним пальцем!
— Смелее, смелее! — подбодрил его врач.
Сева сглотнул, но всё же вложил палец в ладошку малыша.
И тут же ойкнул.
Ребёнок крепко вцепился в его палец и, как будто мигом успокоившись, затих.
— Вот видите! Он узнаёт собственного отца! — воскликнул врач, — Я всегда поражался их способностям!
Сева больше не мог притворяться. Он должен рассказать врачу правду.
— Видите ли, — начал он, — Лина…Она не моя жена. А это не мой сын. — глухо проговорил он.
Врач скептически хмыкнул.
Потом взглянул на черноволосого малыша, перевёл взгляд на Севу, снова на малыша.
И тихо рассмеялся.
Да они даже в профиль похожи!
Уж что-что, а то, что этот малыш — сын этого мужчины — не вызывает никаких сомнений.
Внезапно врач нахмурился и посмотрел на Севу.
— Простите, а у вашей, ну то есть у Лины, нет знакомого по имени Роман?
Сева сцепил зубы. Потом нехотя ответил.
— Есть. Он её будущий муж и отец ребёнка.
— Гм, — как-то неопределённо хмыкнул доктор.
Предположить, что этот малыш — сын светловолосой Лины и такого же светловолосого Романа —
