— Вы не думайте, что я буду мешать вам, — начал Сева, стараясь совладать с голосом. — Я только дождусь, пока им получше станет, и сразу уеду.
Роман Аркадьевич нахмурил брови.
— Уедешь? Снова? — он взглянул Севе в глаза, — Честно говоря, сказать, что я тебя не понимаю, значит, ничего не сказать. Неужели снова бросишь Лину?
Теперь уже настала очередь Севы удивляться.
— Я тоже не понимаю вас. Вы с Линой скоро поженитесь, она родила вам сына. — он перевёл дыхание, — И вы удивляетесь, что я хочу исчезнуть из её жизни?
Роман тихо рассмеялся.
— Мдаа, правду говорят «Лицом к лицу лица не увидать», — он ещё немного посидел, посмеиваясь, потом сделал серьёзное лицо и посмотрел на Севу, — Какая оценка у тебя была в школе по генетике?
Сева опешил и даже неосознанно отстранился от Романа.
Что за странный человек и странные вопросы!?
Сначала предлагает остаться рядом с Линой, потом вдруг спрашивает об оценках в школе!
— Кхм. Ну, точно не помню, но ниже, чем три — точно быть не могло.
Роман снова рассмеялся. Но потом так же быстро посерьёзнел и снова обратился к Севе.
— Выслушай сейчас меня и не перебивай. Дело в том, что к Лине у меня особое отношение. Сказать, что я испытываю к ней жалость — значит признаться в том, что я её совсем не знаю. Но я знаю её, по крайней мере, настолько, насколько она сама позволила себя узнать. Она — бескорыстный, открытый, жизнерадостный человек. И она такая вопреки тому, что с ней случилось!
Она достойна гораздо большего, чем ты можешь ей предложить, но она считает, что ты — это просто верх того, что у неё может быть. Не мне судить её. Если она счастлива с тобой, по крайней мере, была счастлива, — значит так и должно быть.
Когда мне позвонил Эрнест, то он, помимо того, чтобы сообщить о том, что случилось с Линой, сказал, что здесь находится какой-то человек, которого он принял за отца ребёнка и мужа Лины.
Потому что твой сын — это твоя точная копия.
Сева дёрнулся, собираясь протестовать, но Роман поднял вверх руку.
— Я просил тебя не мешать мне.
И Сева послушался. Просто не мог не послушаться! Слишком опустошённым он вдруг почувствовал себя, когда понял — этот малыш не может быть больше ничьим сыном, кроме как его.
— В моём случае, этот малыш может быть моим сыном только если на свете существует зачатие при помощи мысли. Я такого зачатия не знаю. А ты?
Сева помотал головой. Он слушал Романа вполуха, целиком охваченный страхом за маленького малыша — его кроху-сына, — которого оперировали сейчас за вот этими дверями.
— Я не знаю, что ты натворил, почему должен был пропасть, зачем заставил страдать свою жену. И знать не хочу! — повысил он голос, видя, что Сева собирается объяснить.
— Скажу тебе одно: твоя жена тебя любит, а сейчас ты ещё нужен и своему сыну. Я не беру пока своего предложения руки и сердца назад. Потому что Лина — не просто жена, это мечта для любого мужчины. Что ты будешь делать для того, чтобы она вернулась, я не знаю. Но знай: я буду очень рад, если ты оступишься, и она всё же будет со мной. А сейчас я пойду к ней, сообщу новости.
— Она…пришла в себя? — выдавил из себя Сева.
— Да. И уже требует принести ей сына.
— Я приду к ней, как только буду знать, что с малышом…что с сыном всё хорошо, — сдавленно прошептал Сева.
Роман кивнул.
— Хорошо. Пока у малыша рядом есть только ты. И ему ты нужен гораздо больше, чем Лине.
Он встал со скамейки и ушёл к выходу из коридора.
Глава 34
Сева дождался окончания операции, потому что знал — Лине будет важно узнать, что она закончилась. И как закончилась.
По крайней мере, это лучше, чем томиться от неизвестности.
Время до того момента, как врач вышел из операционной и сообщил, что всё прошло как нельзя лучше, но малышу нужно побыть под наблюдением, пролетело, как один миг.
Сева был полностью охвачен бурей эмоций. Он, то вскакивал со скамейки и принимался ходить по коридору, то вдруг усаживался обратно и замирал на несколько минут.
Лина…Его маленькая, отважная девочка подарила ему самое ценное — свою любовь. А теперь сделала вообще бесценный подарок — сына.
Что он может предложить ей в ответ?
Что он уже предложил? Страдания? Боль? Ужас потери?
Он задумался.
А что он предлагал ей тогда? Когда они только поженились.
Ничего…Ничего, кроме своей любви, преданности, нежности, ласки…
Но это было для неё самым важным, что она хотела получить от мужа.
Сева чертыхнулся.
Теперь он будет из кожи вон лезть, чтобы доказать Лине, что он достоин быть рядом.
А если она не примет его в качестве мужа, он просто обязан сделать так, чтобы сын не был обделён любовью и вниманием отца.
Когда Сева вошёл в палату, Лина тихо, через силу разговаривала с Романом. Она тут же вскинула на Севу глаза и прошептала:
— Как он? Всё закончилось?
Сева ободряюще улыбнулся.
— Да, операция окончилась. Он побудет сутки под наблюдением, но врач сказал, что всё прошло хорошо.
Он подошёл поближе, и Роман уступил ему своё место на стуле возле кровати Лины. Потом извинился и вышел в коридор.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сева.
Лина покачала головой.
— Не самым лучшим образом. Но всё страшное позади.
Она прикрыла глаза, борясь с накатившей на неё дурнотой.
— Киса, отдыхай, я не буду тебе мешать, — тихо проговорил Сева и уже собрался вставать, чтобы выйти из палаты.
Но Лина порывисто поднялась и схватила его за руку, потом упала обратно на подушки, не выпуская его руки из своих ледяных пальцев.
— Сева, подожди…Я хочу сказать тебе спасибо за всё, что ты для нас сделал. Если бы не ты тогда, я не знаю, чем бы всё это закончилось. — Она перевела дыхание и продолжила, — Врач сказал, что каждая минута была на счету, и спасибо, что ты подарил нам с Севой время.
Сева помотал головой, наверное, или он ослышался, или Лина засыпает и оговаривается.
— Вам с Севой? — приглушённо спросил он.
Лина открыла глаза и слабо улыбнулась ему.
— Да. Я решила назвать его Всеволодом. Это имя теперь свободно. Ты не против?
Сева покачал головой.
— Конечно, нет.
Они помолчали немного. Севе казалось, что Лина уснула, и он прошептал:
— Роман рассказал мне, что Сева мой сын.
