рассматривающий человека.
— Почему вы меня спасли? — все же решился начать разговор Денис.
— Ты еще слишком молод, ты даже не прошел свою первую детскую Арену, — спокойно ответил гуманоид.
— Понятно, 'солдат ребенка не обидит', — и, увидев искру непонимания, объяснил: — так, поговорка на моей планете. Вы меня отпустите?
— Конечно, отпущу, зачем мне надо было тебя спасать тогда? — удивился вестиар.
— Спасибо, — искренне поблагодарил его Денис, вспомнив, что еще не говорил слов благодарности за свое спасение, — большое спасибо, вы спасли мне жизнь.
— Я знаю, — в глазах гуманоида снова появилась скука.
— Можно вопрос? — несмело спросил человек.
Вестиар внимательнее посмотрел на человека и утвердительно кивнул.
— Вестиары же создали Арену, вы чуть ли не правители Всеселенной, что вы тут делаете?
— Создали, — странно, но в голосе была горечь и чуть ли не сожаление, — но Арена превратилась в тотализатор, а ее участники готовы на любую подлость ради победы. Не того хотели создатели Арены. Не того.
— А чего они хотели? — Денис осмелел настолько, что позволил себе перебить вестиара.
— Воспитать воинов, благородных и сильных. Лучших! — инопланетянин не обратил внимания на бестактность человека. — Ну и конечно, нужны были соперники. Ты хочешь услышать историю народа Вестиар?
— Конечно, — Денис замер в предвкушении.
— История долгая, слушай. Я не буду рассказывать, как мы вышли к звездам, не буду рассказывать о расцвете моего народа, я расскажу о его падении.
Вестиар подобрался, голос стал заметно жестче, но в глазах все равно была тоска.
— Об этом мало кто знает, но народ вестиар родом с планеты Ролуолл. В каждом из нас с рождения присутствовал симбиот и это было вполне объяснимо, иначе выжить на нашей планете было нельзя. Что говорить о зверях, если у нас даже деревья умели убивать, чтобы выжить. Ролуолл слишком маленькая планета, чтобы вместить всех желающих жить, поэтому выживали только сильнейшие, — вестиар говорил короткими предложениями, после каждого делая глубокий вдох. — Опасность была повсюду и всегда, даже дети спали с оружием в руках, не говоря уже о взрослых. Звери убивали нас, получая наш симбиот, наше же племя не пило кровь и сильнее не становилось. Добывать металл становилось все сложнее, и однажды клинок был вырезан из дерева. У одного сильного и благородного воина сломался его клинок так, что часть осталась в теле зверя, тогда воин срезал ветку дерева, под которым хотел заночевать, и кинжалом вырубил из нее клинок. Так родился первый меч Олуна. Когда воин понял, что, убивая врагов, он становится сильнее, он сошел с ума. Начал убивать всех подряд, не видя разницы, кто перед ним: зверь, вестиар, ребенок или старик. В каждом существе планеты Ролуолл был симбиот, и он его получал. Вскоре о такой способности его клинка догадались и другие воины, и сделали себе оружие. Война длилась около двух лет, наших лет, а наш год намного больше твоего, земного. Война окончилась лишь потому, что убивать стало некого. Оставшиеся в живых звери прятались, этинуалы были почти полностью истреблены, из вестиар осталось лишь пятеро воинов, только теперь осознавших, что же они наделали. Тот, кто начал эту войну, первый узнавший о необычайных способностях Олуна, предложил дать клятву, что никогда они больше не будут убивать. Пятеро поклялись на своей крови, смешав ее в маленьком сосуде и закопав под святилищем нашего бога. Мы не могли находиться на своей планете, где все напоминало о погибших, и улетели к другим звездам. Но истинные воины не могли без боев, мы были еще слишком молоды, чтобы отложить оружие, но и клятву нашему богу нарушить не могли. Так родилась Арена.
— Но род вестиар же продолжился? Вы же здесь, — вставил фразу Денис.
— Нет, род вестиар не продолжился. Он умрет вместе с последним из нас пятерых. — горько сказал вестиар.
— Вы один из тех пятерых? — Денис чуть не вскочил с места.
Вестиар ничего не ответил, лишь убрал руку со стола и Денис увидел неглубокие вмятины от пальцев на металлическом столе.
— Но сколько же вам лет? — вдруг сообразил Денис. — Вестиары так долго живут?
— Много, я уже и считать устал. Наш обычный срок жизни давно истек, мы думаем, что это из-за трансформации. Во мне слишком много симбиота, мое тело не стареет. Вообще. Я сейчас точно такой же, каким был на своей планете.
— Трансформации? Я что-то слышал о ней, но думал это легенда.
— Нет, трансформация не легенда, каждый из нас подвергся ей. Мы не знаем почему, но в один прекрасный момент симбиот начинает перестраивать тело. Делая его еще быстрее, сильнее и защищеннее.
— Понятно, но зачем вы создали Этинуалов? Это же бандиты, они чуть не уничтожили народ ритонов? — Денис спросил и задумался, что было бы, если б вестиар принял участие в атаке Этинуалов, и тут же содрогнулся от этих мыслей.
— Это мой путь к свободе. Мы слишком долго живем и давно уже не встречали соперников, которые смогут нас победить и сменить. Я ищу своего соперника среди тех, кто не боится противопоставить себя системе.
— Вы хотите, чтобы вас убили? — Денис перестал понимать, что происходит.
— Мы пятеро — все разные, но все сходимся в одном: то, что мы сотворили, — ошибка. Мы выбрали не тот путь, и я боюсь, что Арена приведет к тому же. Поэтому я хочу найти достойного преемника, который не допустит повторения нашей ошибки.
— Как это вяжется с побоищем, которое вы устроили на Ритоки? — повторил вопрос человек, внимательно глядя на вестиара.
— Мы выбрали свой путь, каждый из нас. Я выбрал свободу, чего будут стоить мои убеждения, если я сам же начну их нарушать? Найм обсуждался, и мне это не понравилось, но я не могу заставить идущих за мной, поверивших в мои идеалы, не могу ограничить их свободу. Но и так немногие последовали за Роркатом, хоть он и один из нас.
— Роркат? Это рагул? Враг Корнашара?
— Ты смотришь на этот вопрос однобоко, — вестиар внимательнее посмотрел на Дениса, — каждый из нас кому-то друг, а кому-то враг. Ты помогал Корнашару, друзья Рорката помогали ему. Где ты видишь несправедливость?
Денис открыл рот, собираясь высказать все об убитых ритонах, о разгромленной Элории, но вспомнил сожженные города рагулов и их потери, закрыл рот и решил немного подумать, подобрать правильные аргументы.
— В чем-то вы, конечно, правы, но нельзя оправдать невмешательство в убийство тем, что вы не хотите ограничивать чью-то свободу. Этим вы разрешаете то, что могли бы запретить и уменьшить зло хоть на чуть-чуть.
— Уменьшить зло? Добро и зло всегда идут рядом друг с другом. Если бы я запретил Роркату брать с собой друзей, то для тебя это было бы добро, а для него зло. А справедливость… справедливость и так восторжествовала. Насколько я знаю, Роркат единственный оставшийся в живых рагул, наделенный симбиотом. Так что твой друг Корнашар победил.
— Все равно вы не правы. — Денис несмотря на все, казалось бы, убедительные аргументы мотал головой.
— Может быть, может быть, — инопланетянин встал, заканчивая разговор, — пойдем, тебе пора.
Вестиар открыл дверь за своей спиной. В комнате оказался аппарат струнного туннеля. Инопланетянин кивнул Денису и вернулся за стол.
— До свидания, — вежливо попрощался Денис.
Затем Денис быстро вошел в комнату, встал в телепорт и ввел координаты. Перед переходом он еще раз посмотрел на вестиара и удивился своим чувствам. Старый, уставший инопланетянин вызывал у него жалость, что было странно, ведь он был сильнее человека в разы, а сильные личности не вызывают жалости, но тут сработал туннель, и Денис очутился в знакомой комнате с точно таким же аппаратом
