глазами уставившись куда-то вдаль, — вначале её можно было найти, а потом всё… Но я твёрдо знаю, что сестра жива.
— Лёш, погодь, — Комаровский понизил голос, — с одной стороны у нас нет никаких доказательств, чтобы задержать и допросить девушку. Тем более, подозревать её в соучастии в совершении преступления, не говоря уж о том, чтобы сделать её главным виновным лицом. Но вне рамок следствия я бы хотел потолковать с нею. Только расскажи мне, как она выглядит?
Алекс, закурив, подробно описал девушку, стараясь не упустить не одну из деталей. Напоследок, затушив сигарету об переполненную окурками пепельницу, он положил голову на сложенные на столе руки и умолк.
— Что делать, я не знаю, — глухо сказал он. — Как будто бы Вика сквозь землю провалилась!
— Вот что, Лёш, — негромко сказал Комаровский, наклоняясь поближе к Алексу. — Мы поищем девушку, и я поговорю с ней.
— Так она вам всё и расскажет…
— Попытка не пытка, — Виталий Сергеевич слабо улыбнулся. — Девушка хоть и упрямая, но имеет и свои слабые места, как и любой другой человек. А это, — он сгрёб со стола цветки вереска, — я забираю с собой, если не возражаешь.
— Валяйте, — вяло отозвался Алекс и поднял голову. — Но я хочу всё-таки проверить её слова насчёт того, что моя сестра где-то в Балтийских странах.
— Где? — следователь удивлённо воззрился на Алекса. — Твоя эта знакомая так сказала?
— Вроде того, — Алекс поморщился и вопросительно посмотрел на Виталия Сергее-вича.
— У нас в стране, — медленно начал следователь, — содействие в розыске родственников наших сограждан за рубежом, восстановлении семейных связей, прерванных в результате межнациональных конфликтов и массовых политических репрессий, оказывает Центр розыска и информации Российского Красного Креста. Можно послать им запрос, а ещё мы будем искать по базе, в том числе и эту Аню надобно проверить по базе данных федерального розыска… Пока остановимся на этом.
Алекс кивнул, его лицо помрачнело.
— Мне пора, Лёш, — засобирался следователь, и его лоб прорезала глубокая складка, словно он что- то пытался найти в своих мыслях. — И давай-ка завязывай. Не думаю, что твоей сестре будет приятно в один прекрасный день застать брата в таком состоянии…
После его ухода, Алекс ещё долго просидел на кухне допивая бутылку и выпуская вверх клубы сизого табачного дыма, наблюдая за тем, как он растворялся в свете неярких лампочек, висевших под потолком.
Зима заканчивалась и самые лютые морозы уже были позади, а через пару-тройку месяцев можно будет радоваться тёплому полярному лету, когда лёд ненадолго обнажит землю и асфальтовые дорожки.
Алекс думал о другом — он думал том, что нашёл в вещах сестры, вздумав однажды перебрать их в поисках хоть малейшей зацепки. Он догадывался, что его сестра употребляла какие-то сильнодействующие вещества, но до поры до времени считал, что это обезболивающее. И это породило ещё больше догадок и подозрений…
Глава 21
Норвегия, лето 900 года
В Норвегии лето вступило в свои права — прохладное, временами тёплое, оно знаменовало собой заметное оживление среди поселян. Жители соседних хуторов чаще встречались на общих пастбищах, на сходках, которые именовали тингами и устраивали для решения конфликтов и споров, возникавших между соседями, для расследования и наказания преступлений; на тингах совершались в присутствии свидетелей и поручителей имущественные сделки, неженатые молодые люди присматривали себе невест и договаривались с родителями девушек о предстоящих свадьбах.
Для Вики жизнь постепенно входила в своё русло за эти два месяца с того момента, как она оказалась на землях викингов и училась жить с ними в ладу, перенимая их быт, привычки и язык, освоить который девушке не составило особого труда. Несмотря на относительное спокойствие, заполонившее её жизнь и направившее её в размеренную ровную колею, девушка ощущала невыносимую депрессию, и гнёт одиночества давил на плечи в то время, когда она бодрствовала или в редкие мгновения не смыкала глаз ночью, утомлённая каждодневными заботами и делами по хозяйству. Не было никого, ни единой души, к кому можно было бы обратиться за помощью или советом, не было ни единого шанса продолжить свой путь, который в этом времени стремительно уводил вглубь веков, словно предостерегая о дальнейших попытках вернуться домой, туда, где уже наступил двадцать первый век. И нельзя было ей убежать от проблем, как она привычно делала это последние годы, целиком уходя в собственные мысли, переживания и воспоминания о прошедших событиях.
После её приезда Харальд и Сигурд, по окончанию пира, снарядили драккары и со своими дружинами отбыли куда-то на новые земли, обещая вернуться с богатой добычей.
Вика училась работать на вертикальном ткацком станке, внимательно слушая наставления Кольгримы, которая объясняла ей принципы ткацкой работы.
Процесс шёл сверху вниз. Два ряда нитей основы натягивались с помощью камней и между ними проводили уток и подбивали его с помощью своеобразного «меча» — деревянного или на некоторых станках из китовой кости, причем положение нитей основы друг относительно друга контролировалось горизонтальными прутьями. Ширина ткани определялась приблизительно в два локтя. Как девушка уже знала, отрез ткани был альтернативой серебру при расчёте цен, штрафов и прочих плат, поэтому она старалась внимательно следить за нитью, чтобы ткань получалась гладкой и ровной.
Иногда полученную ткань окрашивали, используя для этого различные травы и цветы, готовые и окрашенные полотнища вывешивали во дворе на солнце и со временем они приобретали свои истинные цвета и оттенки. К ним потом рабыни пришивали тонкие узорчатые полоски ткани, изготавливаемые на более маленьких станках, вплетая в них серебряные и золотые нити.
Однако, большей частью, женщины в Харальдхейме, как и в других домах, занимались шитьём, вышивая шерстью, шёлком, а также серебряными нитями. Существовала простая разновидность кружев, которые изготовляли, переплетая нитки костяными иголками. Задумавшись, девушка вспомнила недавнюю пышную свадьбу Адальбьёрг — дочери Исгерд и Харальда. Девушка выходила замуж за друга Сигурда — того самого весёлого рыжеволосого парня, которого Вика впервые увидела в Хедебю. Адальбьёрг, в день своей свадьбы, надела чёрное традиционное свадебное платье, украшенное ослепительно-белыми кружевами неземной красоты, которые подарила ей Исгерд. На голове девушки красовался венок из полевых цветов, которые она вместе с младшей сестрой старательно собирала на склоне холма накануне свадьбы.
В усадьбе имелась кладовка, и ключи от неё хранились у Исгерд, которая всегда носила их на поясе. В большой кладовке, пристроенной к дому, хранились скоропортящиеся продукты, такие, как молоко, творог, хлеб или свежее мясо, чуть дальше располагались кладовки для сушёных продуктов, всяческих солений, инструментов, тюков тканей и тому подобных пещей. Под присмотром Кольгримы, рабыни нашивали стеклянные бусины на углах салфеток, которыми Исгерд потом накрывала глиняные горшки с припасами и снедью.
Помимо прядения и ткачества, другой основной задачей являлось приготовление и подача на стол еды. В течение дня было два основных приёма пищи: один — рано утром, а другой — рано вечером, в конце рабочего дня, когда солнце собиралось клониться к горизонту. Вика, как и другие рабыни, просыпалась до рассвета и приступала к работе, которая заканчивалась поздно вечером и обессилевшая девушка сразу проваливалась в сон, как только её голова касалась подушки, и с утра всё начиналось сначала.
На первом месте среди продуктов питания стояли мясо, молоко, масло и различная рыба, которую
