начинаешь понимать, что все всерьез. Люди так раскрываются, будто их всю жизнь знаешь.
– Не любит он людей, – мрачно изрек Загорский.
– А ты разве их любишь, Альфред?
Загорский подумал и после паузы признался:
– Нет, не люблю.
– Вот видишь, – спокойно сказал Константин Евгеньевич. – Так что Самсонова больше не в чем упрекнуть.
После этого разговор переметнулся на что-то совсем уж пустячное. Мы пили коньяк. Константин Евгеньевич курил свои чудные ароматные сигареты. Потом он показывал мне коллекцию старинного оружия. Это была настоящая музейная экспозиция. Мне понравилось. Константин Евгеньевич пообещал подарить один из кинжалов.
– Меня посадят, – попытался возражать я. – Это же холодное оружие.
– Меня ведь не сажают, – спокойно ответил хозяин.
Я обернулся и посмотрел ему в глаза. У него был холодный и трезвый взгляд уверенного в себе человека.
– Ничего не бойся, Евгений.
– Я не боюсь.
– Вижу. Ты молодец.
В его словах не было ерничанья. Все всерьез.
Я пробыл в роскошной квартире до поздней ночи, а потом уехал, хотя мне и предлагали побыть еще. Я помнил обещание, данное Светлане, – приехать на ночь к ней.
Она не спала. На меня не сердилась и только спросила:
– Ну и как?
– Ничего, – ответил я.
– Загорский знакомил тебя со своими друзьями?
– Да.
– Как они тебе?
– Ничего, – повторил я.
– Ты поосторожнее с ними.
– Почему?
Светлана пожала плечами:
– Так, вообще.
– Брось, я ведь не маленький.
Она посмотрела на меня долгим взглядом и сказала:
– Как знаешь.
Больше мы с ней эту тему не обсуждали.
Глава 9
На следующий день, когда я пришел к Самсонову в кабинет, он тоже спросил меня о Загорском. У него сидела какая-то вызывающе накрашенная девица лет восемнадцати. То, что она из молодых да ранних, было видно невооруженным взглядом. Девица, увидев меня, закинула ногу на ногу. Ножки у нее были что надо, а платьице из разряда «более, чем мини», так что я все оценил по достоинству. Она это заметила и надула губки – начиналась обычная игра. Я с удовольствием поучаствовал бы в этой игре, но Самсонов вернул меня к действительности.
– Как тебе вечер в компании Загорского?
– Ничего, – ответил я. – Мне понравилось.
Самсонов кивнул, словно и не ожидал иного ответа.
– Ты знаешь о содержании следующего сюжета нашей передачи?
– Нет.
– Тогда знакомься. Это Марина. У нее скоро свадьба, и она решила разыграть своего будущего мужа.
– Надеюсь, это произойдет уже после свадьбы, – заметил я. – Когда несчастный парень уже ничего не сможет изменить.
– Не после свадьбы, Женя, а в день свадьбы.
Сначала я посмотрел на Самсонова. Потом на Марину. Оба они выглядели совершенно серьезными. Значит, не шутка.
– Милочка, – сказал я Марине. – Вам, конечно, виднее, но ваш брак может рухнуть в первый же день. Вы хоть дождитесь того момента, когда ваш священный союз уже будет скреплен подписями счастливых молодоженов.
– Ты напрасно нервничаешь.
– Я не нервничаю. Я просто хочу спасти их брак.
Я приблизительно представлял себе, какие чувства испытывает человек, направляющийся в ЗАГС. И если в этот волнующий день его еще и подставить…
– Ничего особенного, – сказал Самсонов. – Совершенно безобидный розыгрыш. Мы с Мариной уже все обсудили. Представь: молодые заказывают авто, чтобы отправиться в ЗАГС. К назначенному времени вместо привычной всем «волги» прибывает черт знает что.
– «Черт знает что» – это что? – не понял я.
– Подбери сам машину под это определение, – сказал Самсонов.
Я подумал.
– «Запорожец». Старый, «горбатый». – Я даже невольно засмеялся, представив себе эту картину.
И Самсонов тоже засмеялся. А Марина посмотрела уважительно.
– Хорошо мыслишь, – оценил мои умственные способности шеф. – Мы то же самое придумали. И вот представь: прибывает этот нелепый «запорожец»…
– Жених всех нас поубивает.
– Он у меня тихий, – успокоила меня Марина.
Она подставила своего парня в первый день их совместной жизни. И это, наверное, еще только цветочки. Впереди – долгие, долгие годы. Хотя он от нее сбежит, конечно.
– Это жестоко, – сказал я. – Все наши сюжеты и без того находятся на грани фола, а этот уж ни в какие ворота не лезет.
Самсонов посмотрел на меня внимательным взглядом. Наверное, пытался оценить, можно ли происходящее считать бунтом на корабле.
– Я не буду в этом участвовать, – развеял я его последние сомнения.
– Почему?
– Не хочу портить людям праздник.
– Мариночка, – вкрадчиво спросил Самсонов. – Мы разве испортим вам праздник?
– Нет, Сергей Николаевич.
– Вот видишь, Женя. Имеет место заурядная сделка. Ребята поучаствуют в нашей передаче, а мы за это оплатим им дорогой ресторан.
Он купил ее. И она за возможность встретить гостей в роскошном кабаке решила пожертвовать репутацией мужа. Сама-то во время съемок будет находиться в тени, а бедолага жених ввяжется в скандал, и его разъяренную физиономию увидит вся страна, в том числе родственники, друзья и сослуживцы. Я покачал головой и вздохнул.
– Ресторан будет потом, Сергей Николаевич. И телезрители о нем ничего не узнают. А растерявшийся жених – вот он, на экране. Мы делаем злые передачи, так мне кажется.
– А разве жизнь вокруг не злая?
– Мы – телевизионщики. У нас такие возможности! Так давайте подарим людям сказку. Ведь мы можем такое сделать?
Самсонов посмотрел на меня своими внимательными и умными глазами:
– Хорошо, предложи. Но только в русле уже придуманного сюжета.
Мне даже не пришлось долго думать. Сказка так сказка. Я рассказал, как бы этот сюжет снимал я.
