исполняемую на расстроенном пианино в сопровождении свирели.
Через несколько секунд послышался какой-то шорох и дверь отворилась.
Мими предстала перед ним в длинном банном халате, туго завязанном на талии. Ее густые волосы были зачесаны назад и завязаны чем-то вроде банданы. Измученное лицо и шея были красными, глаза — опухшими и с потеками туши.
Все ясно.
— Готовы ли вы отправиться на бал, мисс Райан? — поинтересовался Хэл как можно радостнее, энергичнее и веселее. — Отличный наряд, между прочим. Не хватает только хрустальных туфелек. — Он посмотрел на ее ноги.
Мими взглянула вниз. На ней по-прежнему были розовые пушистые тапочки с кроличьими ушами.
— О! — ошеломленно откликнулась она и несколько раз моргнула. — Уже пора идти?
Мими покосилась на кухонные настенные часы и простонала.
— А теперь я еще и опоздаю. — Она опустила плечи, придерживая дверь, пока Хэл входил в квартиру. — Тебе лучше зайти. У меня небольшая проблема.
— Я вижу. Чем я могу тебе помочь?
В ответ она быстро кивнула. Затем последовало нечто необычное.
Мими взяла Хэла за руку и потащила его через кухню в большую старомодную спальню, заполненную массивной деревянной мебелью: шкафами, комодами, туалетным столиком и огромной кроватью с полированным изголовьем.
Казалось, каждая поверхность в комнате была покрыта фотографиями, обувью или одеждой всех видов, фасонов и цветов. Сумки были разбросаны по всему ковру и на кровати.
Судя по всему, Мими пребывала в расстроенных чувствах.
Она тяжело опустилась на мягкие покрывала кровати, а Хэл расположился рядом с ней. На подушке он заметил мужскую куртку и кружевное женское нижнее белье кофейного цвета, но ничего не сказал.
Как только Хэл обнял Мими за талию, она наклонилась и положила голову ему на плечо. Он закрыл глаза и притянул женщину ближе, осторожно касаясь подбородком ее головы, вдыхая аромат духов и слушая тихую классическую музыку, доносящуюся откуда-то издалека. Бежали минуты.
— Ты не забыла, что сегодня наш с тобой первый юбилей? — прошептал Хэл ей на ухо. — Ровно неделю назад я спровоцировал тебя и ты пролила кофе на свои туфли. Кстати, ты меня простила?
Мими фыркнула и ответила дрожащим голосом:
— Ни за что на свете.
Хэл улыбнулся:
— Вредина. Я-то надеялся, что искупил свою вину.
Мими мгновенно повернулась в его объятиях и нежно погладила по щеке. Хэл почувствовал, как от ее прикосновения из его души уходит страдание.
— Ты искупил свою вину — во многих отношениях. Не смей думать по-другому.
Он улыбнулся, взял ее руки и крепко прижал их к груди, прежде чем осмелился посмотреть Мими в глаза и прошептать:
— Тогда скажи, что тебя так расстроило. Доверься мне.
Мими медленно начала:
— Я собиралась взять на показ одну из вечерних сумочек моей мамы. И нашла внутри вот это.
Она достала из кармана халата фотографию красивого стройного мужчины и передала ее Хэлу. Он посмотрел на мужчину на фотографии, отыскивая улики, объясняющие причину расстройства Мими. Мужчина на фото был темноволосым и зеленоглазым, на нем была куртка, которая в данный момент лежала на кровати.
— Это мой папа. Мама заказала эту куртку примерно за год до его смерти, — сказала Мими, упираясь лбом в плечо Хэла. — Я даже не знала, что куртка цела, пока не стала искать, что надеть сегодня вечером. — Она взглянула на фотографию и погладила ее резные края. — Семья моей мамы не приняла моего отца. Фьорини считали его аутсайдером, несмотря на квалификацию и успешную карьеру. Мама поняла это слишком поздно. Она годами металась из Лондона в Милан и обратно. Иногда она отсутствовала в течение нескольких недель. Однажды ее не было пару месяцев. Как только в семье Фьорини возникал очередной кризис, мама бросалась в Милан. Она всегда ездила туда одна. Она любила свою семью и не могла отказать ей в помощи.
Мими заправила пряди волос Хэлу за уши и стала рассеянно поглаживать его голову, затем погладила его лицо и прижалась лбом к его лбу.
— А вот они не любили маму до такой степени, чтобы принять ее мужа, — продолжала она. — Стоял февраль, и мой отец погиб в автокатастрофе, когда он ехал за мамой, собираясь привезти ее в Лондон. Он умер. Он умер, Хэл. Он пытался вернуть ее домой, ко мне.
Хэл поцеловал Мими в макушку и погладил по голове, прежде чем заговорить:
— Мне очень жаль. Семья пыталась заставить ее перебраться в Милан после его смерти?
Мими кивнула:
— Конечно. Но мама была в ужасном состоянии и обвинила их всех в том, что произошло. Бурные выяснения отношений с родственниками продолжались очень долго. Мы похоронили отца здесь. А мама никогда больше не ездила в Милан. — Мими протянула руку и погладила Хэла по лицу. Она попыталась улыбнуться. — Эта фотография стала для меня, как гром среди ясного неба. Я снова вспомнила обиды и горечь, которые испытывала тогда. Я вспомнила все, что говорили Фьорини, а говорили они ужасные вещи. Они обвиняли мою мать в том, что она родила жирную жалкую кобылу-дочь от неудачника-мужа. — Мими подняла голову и посмотрела на Хэла, который злобно прошипел что-то и напрягся. — Успокойся, все в порядке. Я давно с этим смирилась. Моя мама была такая красивая, элегантная я изящная. Но еще она была очень умной женщиной. И всегда принимала собственные решения. Она любила роскошь, но не вернулась в Милан. Она обвиняла прежде всего себя в смерти мужа и решила, что заслуживает наказания. И единственный способ наказать себя — это прекратить любые контакты со своей семьей и притвориться, что они явились источником наших проблем. — Хэл крепче обнял Мими, и она прошептала у его плеча: — Знаешь, что самое страшное? Я не понимала этого до сегодняшнего вечера. Найдя куртку и фотографию, я познала истину. Именно поэтому мне так грустно и так жаль всех нас.
— Ты права, — согласился он. — Грустная история.
Хэл продолжал обнимать Мими. На улице их ждал автомобиль. Они могли опоздать на вечеринку, но ему не было до этого дела.
Он вдруг осознал, каким дорогим человеком стала для него Мими. Сидя на кровати и обнимая эту удивительную женщину, Хэл решил для себя, что обязан сделать Мими счастливой. Сейчас для него самое главное — помочь ей обрести душевное равновесие. А вечеринка подождет.
Глава 10
— Скажи, что ты намерена делать, — произнес Хэл. — Я с радостью останусь здесь с тобой, если ты чувствуешь, что не готова никуда идти. Но я должен сказать тебе кое-что: если мы и дальше будем сидеть на кровати, куртка твоего папы очень сильно помнется.
На лице Мими появилось слабое подобие улыбки. Большим пальцем Хэл стер с ее щек последние слезинки.
— Поппи прикончит нас, если мы не явимся на благотворительную вечеринку после того, как она потратила столько сил на ее организацию. И я полагаю, мы как главные участники мероприятия не можем не прийти.
Мими едва заметно улыбнулась. Хэл растянул губы в ответной улыбке:
— Хотя, вынужден признать, существует вероятность того, что мы все-таки не придем. — Он осторожно снял бандану с головы Мими и бросил ее на одеяло. — Но я обязан воспользоваться возможностью и доказать тебе, что ты по-настоящему красивая женщина.
Хэл удостоился умопомрачительной улыбки, от которой у него закружилась голова. Он крепко обнял
