Кира не винила мужа. Она лишь с ужасом представляла себе, как он садится за руль в таком состоянии, и уговаривала нанять, наконец, водителя. Игорь только отмахивается, невнятно обещает сделать это – когда-нибудь! – а у нее сердце сжимается от страха. Бог знает в какую беду он может попасть!
Кира почувствовала, как по щекам ручьем текут слезы. Нет, не надо было вспоминать о прошлом сейчас! Слишком больно, слишком жестоко… Они с мужем столько лет пытались выстроить свою жизнь, столько сил на это положили, а теперь оказались посреди настоящей выжженной пустыни, по которой предстоит брести до самого конца.
– Алло!
Женщина вздрогнула, словно очнувшись от короткого забытья. Она не сразу сообразила, почему сидит на постели с телефонной трубкой в руках. Ах да, дурацкий звонок… Разбудили только зря, но еще хуже – душу разбередили. Целый день теперь не успокоиться.
– Кира Георгиевна, вы слушаете?
– Да…
– Хорошо. Для вас есть очень важное сообщение. Оставайтесь на линии.
Кира хотела было послать назойливую девицу куда подальше, но почему-то вновь не сделала этого. Она могла бы поклясться, что несколько минут назад разговаривала именно с этой девушкой, но теперь ее голос звучал совершенно иначе. Исчезла офисная скороговорка, интонации вымуштрованной секретарши, и теперь ее собеседница говорила веско и значительно, словно вдохновенная пророчица…
Или сама Судьба.
В трубке что-то щелкнуло, и послышался другой голос – на этот раз мужской. Было в нем нечто странное, завораживающее, почти гипнотическое… Низкий, мягкий, с богатыми модуляциями, он словно обволакивал ее, окружая со всех сторон шелковистым коконом.
– Здравствуйте, Кира. Простите за ранний звонок, за то, что вообще позволил себе побеспокоить вас, но поверьте, я просто не мог поступить иначе. Пожалуйста, выслушайте меня… И постарайтесь поверить. Мне в самом деле очень нужно с вами поговорить.
Кира слушала его – и вот странность! – тело стало легким, невесомым, как бывало только в детстве, когда летаешь во сне. И в то же время она чувствовала, как живое тепло наполняет все ее существо до последней клеточки и кровинки. Это ощущение было неожиданно приятным! Кира даже как-то позабыла на миг о своем раздражении и досаде, и казалось, что она вот-вот полностью растворится в этом голосе, будет готова покориться чужой воле…
– Поговорить? О чем? – сонно пробормотала она.
– О вашей дочери… И о вас. Вы ведь до сих пор очень скучаете по ней, правда?
Кира вздрогнула, как от удара. Блаженная истома мигом слетела с нее. Сердце забилось часто-часто, ладонь, держащая трубку, стала противно потной и липкой, но почему-то она крепко прижимала ее к уху, словно боясь упустить хоть слово. А странный собеседник все говорил, но теперь каждое слово отдавалось болью.
– Да, вы скучаете по ней. Более того, вы в отчаянии и не видите смысла в своем дальнейшем существовании. – Он подумал немного и добавил: – Гибель близких и дорогих людей всегда мучительна, особенно если вы не знаете пока, что смерти нет.
Кира даже растерялась. В этом неожиданном звонке было что-то дикое и странное. Просто сумасшествие какое-то! Почему она должна выслушивать этот бред?
– Кто вы? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно строже, но он предательски дрожал, выдавая волнение. – Кто вы такой?
Собеседник замялся на мгновение, словно подыскивая слова, и ответил после короткой паузы:
– Я – Тринадцатый. Разумеется, это не мое имя, хотя в последнее время я как-то привык к нему, – доверительно сообщил он, – но сейчас это не важно. Гораздо важнее другое – ваша жизнь еще не кончена. – Голос звучал так же мягко, с убаюкивающими интонациями: – Это кажется почти невероятным – подняться из бездны отчаяния, когда кажется, что все уже кончено и просвета больше не будет. Поверьте, я знаю, потому что тоже был там. Я, как и вы, стоял на краю и так же, как и вы, порой мечтал о смерти как об освобождении.
По спине пробежала ледяная волна озноба. Кира вспомнила о пузырьке с таблетками… Даже Игорь о них не знает – по крайней мере, она от души на это надеялась. Так откуда же узнал совсем чужой, посторонний человек?
А он продолжал, словно уловив ее мысли:
– Да, да, не удивляйтесь. Я действительно многое знаю о вас, Кира. И понимаю, как трудно пережить, что вашу дочь нашли в какой-то грязной канаве! Вы любили ее, вы много сил положили на то, чтобы у нее было все самое лучшее… Но тот, кто убил ее, не тронул ни вещей, ни денег. Он забрал лишь самое дорогое.
Ну, это уж слишком! Мысль о том, что убийца Насти до сих пор ходит где-то по земле, неузнанный, не наказанный за свое преступление, полоснула по сердцу, словно острое лезвие. Сколько раз она пыталась представить себе его, вглядывалась в лица прохожих на улице… Да, кажется, попадись – сама бы убила его, изверга, своими руками!
– Вы его знаете? Кто он? Да говорите же, наконец! – крикнула она.
На этот раз человек, называющий себя Тринадцатым, отозвался не сразу, словно обдумывая ответ:
– Нам доводилось встречаться… Очень давно. И эта встреча не доставила удовольствия нам обоим.
Он говорил теперь спокойно, даже суховато, но задушевные интонации вдруг пропали. Кире даже показалось, что его голос на мгновение дрогнул. Словно воспоминания мучают и его…
Но важнее сейчас было другое – этот человек что-то знает! Кира хотела было расспросить его поподробнее, но не успела она открыть рот, как Тринадцатый оборвал ее – вполне вежливо, но твердо:
– Я знаю, что вы и ваш муж очень хотели бы его разыскать, но уверяю вас – не стоит об этом беспокоиться. Тем более что это все равно невозможно.
Кира прикусила губу. Да, конечно, она и раньше знала, что перед законом все равны, но некоторые равнее, и есть люди, которые всегда могут уйти от ответственности… Но в конце концов, если на милицию и суд рассчитывать не приходится, есть и другие способы поквитаться с изувером! У Игоря за долгие годы сложился весьма широкий круг добрых знакомых, в том числе и с криминальной биографией.
Почему-то вдруг вспомнился Иван Федорович – милейший дядька с круглой добродушной физиономией, балагур и весельчак… Они с Игорем знакомы сто лет, но какие именно дела их связывают, Кира не знала, благоразумно стараясь не вникать в подробности. Как говорится, «меньше знаешь – крепче спишь». Иван Федорович желанный гость на любом шумном собироне – из тех, разумеется, куда приглашают «нужных» людей. Каждый раз он является в сопровождении двух шкафоподобных молодцов, чинно целует ей ручки, и лишь иногда в его маленьких, прищуренных глазах мелькает нечто такое, что становится страшно. И тому, кто убил Настю, точно несдобровать, попадись он ему в руки…
– Скажите, кто он такой! – взмолилась она. – Просто скажите, ну пожалуйста, что вам стоит? У моего мужа большие связи, он заплатит вам…
Она почти рыдала, но Тринадцатый лишь чуть усмехнулся:
– Вы не совсем правильно меня поняли. Тот, кого вы так стремитесь покарать, в настоящий момент совершенно недоступен для общения с кем бы то ни было. Если бы вы могли его видеть, то, поверьте, испытали бы сочувствие, несмотря на все ваше горе.
Ага. Прямо Исусик какой-то. «Если тебя ударили по левой щеке, подставь правую…» Кира чувствовала, что странный незнакомец играет с ней, как кошка с мышкой. Этот дурацкий разговор надо было прекратить с самого начала!
– Так что вам от меня надо? – сухо спросила она. – Чего вы хотите? Говорите быстрее и оставьте меня в покое, наконец!
Тринадцатый ответил охотно, словно только этого и ждал:
– Сегодня – особенный день для вас, Кира. Ваша судьба находится в точке перелома. Если вам удастся пережить его – в самое ближайшее время ожидайте перемен к лучшему. – Потом помолчал и добавил непонятно: – Чтобы жить заново, нужно умереть и воскреснуть.
В первый момент Кира аж задохнулась от возмущения. Вот еще утешитель нашелся! Мало ей красногубой тетки-психолога из больницы… Она уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы высказать
