со всеми удобствами, высокие кирпичные заборы — генералы и полковники устраивались здесь жить надолго, если не навсегда. У одного старого генерала, помню, даже конюшня была — правда, с одной лошадью, — и он, каждый раз верхом, объезжал вечерами свои владения, бдительно неся службу по охране обливных яблонь и груш. Над забором важно проплывала расшитая золотом фуражка.
В тот свой приезд, вспоминая наши набеги на окрестные сады, я спросил о чудаке генерале.
— Сейчас он не на коне — стар, — ответил Петя. — А ходить ходит, с палочкой. У него там теперь такое!.. Сам поглядишь.
И мы поглядели с крыши Петиного барака. У других отставников мало чего изменилось, разве что сады погуще разрослись. У нашего же генерала-ковбоя почти все яблони и груши были вырублены, а вместо них стояли белые статуи. И впрямь музей! Глаза разбегаются: памятники Ленину, Сталину, Дзержинскому, Свердлову, Жданову — среди воинов с винтовками, пионеров с горнами и барабанами, доярок с телятами, свинарок с поросятами, шахтеров с отбойными молотками, пограничников с овчарками, спортсменов с веслами, десантников с парашютами, геологов с теодолитами… — кого только нет. А уж всяких бюстов не сосчитать. И все сплошной свежепобеленный гипс.
— Отовсюду свозил, — пояснил Петя. — Из детского парка, из привокзального сквера, из ДКА, из домов отдыха… Что уцелело — к себе!
В сторонке выделялась особая группа, очевидно отобранная для реставрации: увечные памятники без ног или без рук, чьи-то огромные сапоги на постаменте и отдельная загадочная голова, торчащая к нам затылком, на голой железной арматуре шеи. Рядом были аккуратно сложены обломки торсов, коленей и локтей.
— Каково! — восхищался Петя коллекцией соседа. — Гигант!
Действительно, гигант. Одна только могучая кучка с отдельно стоящими гипсовыми сапогами потрясала до слез. Исторический травмопункт.
— Зачем ему все это? — спросил я Петю.
— Кто знает… Возможно, хобби.
— Дорогое удовольствие.
— Не очень. Бесплатно отдавали, лишь бы избавиться.
— А привезти, разгрузить, расставить, отремонтировать?.. А сад какой вырубил!
— Вообще-то в копеечку влетело, — согласился Петя, задумчиво почесывая подбородок. — Я как-то не задумывался…
— Может, надеется, что старые времена вернутся, а? Тогда он опять на коне: для потомков сохранил!
— Не такой он дурак, — возразил Петя. — И скуп до крайности, его надо знать. Верке, внучке, наотрез отказался джинсы купить по госцене, а на своих истуканов — ты прав — средств не жалеет. Если только не чокнулся на тоталитарном пунктике, то тут и взаправду что-то загадочное. Я теперь не засну, — засмеялся он. — Прямо хоть к нему иди и спрашивай.
— Айда, — сказал я.
— Шутишь?
— Нисколько. Так и скажем: проклятое любопытство замучило. Ответьте, пожалуйста, на пару вопросов, как земляк землякам.
— Была не была! Пошли. Так и пошли.
Петя по-соседски представил меня как своего друга, недавно отслужившего на флоте.
— Я, правда, не моряк, — подобрел генерал. — Я военный строитель. Но к морякам отношусь с уважением.
Мы застали его одного. Он принял нас в китайском халате на застекленной террасе и угостил чаем. Маленький сухонький такой человек, похожий на старого Суворова из одноименного кинофильма.
— С чем пожаловали? — полюбопытствовал он.
— Это у вас… будущий музей? — показал Петя на обломки, поеживаясь под буравящим взглядом военного строителя.
— Допустим, — сдержанно ответил тот. — А что?
Петя промолчал.
— А что? — повторил генерал.
— Ничего, — пожал я плечами. — Все головы ломают: чего, зачем, почему? А оказался и правда музей.
— А вам он нравится? — сощурился генерал.
— Ну, музей есть музей. Память обязательно хранить надо, — осторожно заметил я. — Вон в Москве, говорят, был «Музей подарков Сталину». Нужно было оставить пусть смотрят. Музей прошлого.
— Верно! — привскочил хозяин на стуле. — И не только прошлого, но и будущего! Рад слышать от молодого поколения.
— Извините, не докончил, — сказал я, не обращая внимания на предостерегающие знаки Пети.
Меня понесло:
— «Музей подарков Сталину» надо было сохранить лишь для того, чтобы другим неповадно стало, чтоб свою дурь увидели, чтоб…
— Вооон! — проревел хозяин, наливаясь кровью, как клоп. Откуда только такая сирена в нем прорезалась?.. Вооооон!
Мы пошли к выходу. Я уходил достойно, не торопясь, позади Пети. А сам невольно ожидал, что старичок вот-вот и огреет меня чем-нибудь по затылку.
— Стойте! — приказал хозяин. Мы обернулись.
— А знаете ли вы, сопляки, с чьим именем на устах мы строили и умирали?
— Но вы же не умерли, — не сдержался я.
— За Родину и за Сталина! — не слушая, пробубнил он.
— За Родину — да, а уж за Сталина — нет.
— Я своими ушами слышал! — грозно затопал он ногами в шлепанцах.
Это было б смешно, если б не было страшно, — как говорят древние греки. А, может, еще кто-то. Все равно в точку.
— Я недавно в Батуми отдыхал, — неожиданно сказал Петя. — Там на улице бюстики Сталина продавались. Железные, никелированные, тяжеленькие. И продавец пристал к приезжей даме: купи да купи! А она ни в какую. Тогда я говорю: беру, сколько с меня? А он: даром отдаю, даром! Все смотрите, какой умный русский молодой человек! И вкрадчиво спрашивает: а зачем он тебе? Предвкушал, я ему сейчас отвечу, что в красный угол бюстик поставлю и день-ночь любоваться либо молиться стану. А я прикинул вес бюстика на руке и сказал: им хорошо орехи колоть. Так меня чуть не убили, прямо на улице. И если уж тогда я в штаны не наложил, то вас-то и подавно не боюсь.
Хозяин даже за сердце схватился. Жаль его, конечно, сердечного. А сам, забывшись, все продолжает тихонько ножками топать.
Мы вышли.
— Прорвало? Меня сдерживал, а у самого шлюзы слабые, — попенял я.
— Да ну его!.. — выругался Петя.
Вечерело… Он пошел провожать меня на остановку.
И тут к нам пристроился какой-то человек странного вида. Огромные запавшие глаза на испитом лице, темная шляпа, черный плащ, несмотря на теплую и даже душную погоду. Под мышкой у него торчал зонт.
— Сейчас дождь будет, — внезапно сообщил он. — Пойдемте под дерево.
Только мы его невольно послушались, как сыпануло первыми крупными каплями. Где-то в стороне громыхнуло, стало темно.
— Погодка у вас, — пробормотал неизвестный и вдруг спросил: — Извините, вы наши конкуренты?
— Кто? — опешил Петя.
— А разве вы не по поводу… гм… музея заходили? Он вас, правда, выгнал? Кто вы такие? Ваши цели?
