что Метрополия сама утвердила себя на эту роль.
— Вы имеете в виду неудачный десант? Но ведь это было сотни лет тому назад.
— Какая разница? В Островной империи не принято забывать обиду.
— Они после этого также пытались высадиться.
— И были отбиты. То есть мы нанесли второе, еще более тяжкое оскорбление имперскому величию. Вскоре после этого была объявлена новая эпоха. Ее девиз: «Сто лет упорного труда и тысяча лет счастья».
— Да, я слышал об этом.
— Вот и славно. Сегодняшние действия островитян свидетельствуют, что сто лет труда подходят к концу.
— Проклятье! — сквозь зубы выругался Тоот. — Значит, весь этот фарс с герцогством — не более чем дымовая завеса.
— Несомненно, — подтвердил Странник, — потому что существует третий аспект рассматриваемой проблемы. Так сказать, этический.
— Что вы имеете в виду?
— Дело в том, — начальник контрразведки тронул пальцем центральный из гряды островов, — что для них жители материка — не совсем люди. То есть в смысле строения, несомненно, да, мы одного вида с ними, но по сути население Метрополии, Хонти, Пандеи, не говоря уже о горцах, настолько грубо и примитивно, что не достойно быть причисленным даже к третьему, самому темному и презираемому поясу. Если живущие в первом поясе излучают свет, во втором — отражают его, третьи — лишь тень, сопутствующая великому сиянию. Несчастные же, обитающие тут, — Рудольф Сикорски указал на материк, — беспроглядная тьма. Герцог Белларин наверняка об этом не знает, иначе не стал бы обольщаться, полагая, что для них имеет какое-то значение его нелепый титул. Впрочем, молодо- зелено.
— Вы что-нибудь о нем знаете?
— Конечно, — ухмыльнулся Странник.
Эта полупрезрительная усмешка все последние месяцы бесила Ориена, но он лишь отвел глаза, продолжая слушать. У них была общая цель, и достижение ее было превыше всего.
— В недавнем прошлом, — продолжал шеф контрразведки, — первый лейтенант гвардии Вуд Марг, сослуживец вашего брата на Голубой Змее. Состоял под его командованием. И, если верить отзывам в личном деле, приятельствовал с Аттайром. В гражданскую прошел все ступени от рядового до вахмистра, окончил школу субалтернов, зарекомендовал себя храбрым и волевым офицером, склонным к самостоятельным инициативным решениям, то есть, говоря без обиняков, склонным к авантюризму. С начала последней войны — в боевых частях, но после двух месяцев на передовой остатки бригады отводятся в тыл для переформирования, а самого первого лейтенанта отряжают на лечение.
— Ранение?
— Нет. Не ранение и не контузия. В деле написано «нервный срыв». Вуд Марг отбывает на лечение, некоторое время находится в пансионате, а затем вдруг исчезает, чтобы спустя несколько месяцев появиться вновь уже герцогом Белларином.
— Боевой офицер, и вдруг такое… — удивленно проговорил Ориен.
— Да, случай не самый тривиальный. Это не юнец, обделавшийся при первом артналете и сбежавший под мамочкино крылышко. Нас тоже заинтересовал столь занятный факт.
— И что же?
— Как оказалось, в то же время в пансионате лечился, вернее, скрывался еще один офицер. Вот, поглядите, не доводилось встречаться?
Шеф контрразведки достал из кармана плаща фотографию человека в мундире. Тоот внимательно поглядел на снимок.
— Погодите, это же один из крупных чинов Харракской полиции при, недоброй памяти, недомэрке.
— Именно так. Полковник Ниг Бара. У нас есть основания предполагать, что этот офицер напрямую связан с вашим приятелем юности Нарти Клоссом и непосредственно причастен к делу о портативных излучателях, выжигающих мозг и вставляющих вместо него заданную программу. Возможно, он также имеет отношение и к уничтожению разработчиков прибора. Как-то в разговоре Нарти Клосс сказал, что некую информацию об этом преступлении ему дал знакомый чин полиции. Но последнее — лишь догадка. А вот то, что Вуд Марг и Ниг Бара, по документам значившийся как полковник инженерных войск, там быстро сдружились — это факт. Первый лейтенант исчез из пансионата через день после выписки полковника. Кстати, — перебил себя Рудольф, — в деле Нига Бары я обнаружил забавный факт. Он действительно в Великую гражданскую и до нее служил в инженерных частях, приданных командованию противовоздушной обороны. Располагался его батальон как раз неподалеку от Беллы.
— Да, занятно, — кивнул маршал. — Вы что же, полагаете, полицейский свел этого дезертира с Нарти Клоссом и тот сдвинул ему мозги набекрень?
— Все может быть. Хотя утверждать этого я пока не могу. Но если за авантюристом-герцогом и впрямь стоит хитрый и расчетливый Клосс, то нас, вероятно, ожидает еще немало пренеприятнейших сюрпризов.
— Проклятье, — нахмурился Тоот и начал постукивать ногтями по краю стола. — Что вы имеете в виду?
— Ориен, — переходя на неофициальный тон, вдруг с напором заговорил Странник. — Помните наш разговор у городской околицы, когда вы подавляли мятеж в танковой бригаде?
— Конечно.
— Так вот. Я уже тогда знал, что это выступление — лишь маленькая видимая часть. Я даже подозреваю, что некто сознательно отдал нам не в меру ретивого генерала, чтобы успокоить вас, кинуть псу кость. Основной заговор назревал в другом месте.
— Вы имеете в виду линию фортов?
— Конечно. И герцог Белларин, никому дотоле не известный, но энергичный, привлекательный и, главное, умеющий брать на себя ответственность, стал для заговорщиков чем-то вроде знамени. В бою вещь необязательная, но без нее воинская часть подлежит расформированию.
— Это правда, — согласился маршал, — но все же мне не понять, как лейтенант, пусть даже трижды гвардейский, смог убедить старших офицеров и генералов пойти за ним. Не сошли же они с ума, услышав герцогский титул.
— Насчет ума как раз все непросто. Люди, постоянно сталкивающиеся с опасностью, кровью и болью, нуждаются в определенном психическом расслаблении. И что, как не приборы господина Клосса, способны дать такое расслабление, а заодно и направить действия клиента в нужное русло.
— То есть вы полагаете, что все они употребляли эти «психонаркотики»?
— Полагаю, но доказать пока не могу.
— И чтобы выяснить это, вы направили в Беллу моего брата. Ловите на живца?
— Верно.
На лице Ориена недвусмысленно проявилась неприязнь:
— Если Аттайр погибнет, я вас уничтожу.
— Если Аттайр погибнет, — не обращая внимания на жесткий выпад маршала, продолжил Странник, — то вероятность того, что островитяне сотрут Метрополию в порошок, возрастет многократно. Ни вам, ни, увы, мне не известны масштабы заговора в войсках, и кроме как оттуда, — шеф контрразведки указал на Беллу, — получить достоверную информацию не представляется возможным.
— И как успехи? — хмуро спросил Тоот.
Рудольф Сикорски выложил на стол еще одну фотографию. Снимали явно под неудачным углом, сбоку, но все же людей, изображенных на снимке, можно было различить. Они стояли на отвесном берегу, глядя на маячившие вдали контуры боевых кораблей, и, судя по всему, оживленно разговаривали.
— Сами можете видеть. Слева ваш брат, по центру — Вуд Марг, он же — герцог Белларин, а справа, в мундире полицейского фельдфебеля, — полковник Ниг Бара.
