крупный снежок. Снежок светился, как плафон уличного магловского фонаря в сумерках.
— Что это?
— Луна.
— Которая на небе? – недоверчиво переспросил Северус.
— Ну да.
— И чего в ней страшного?
Боггарт завис в недоумении: над ним никто не смеялся, но и бояться, вроде, не думали.
— Хочу! – совершенно по–детски объявил Снейп. – Хочу Луну с неба! – И ринулся на боггарта. Люпин остолбенел. Боггарт шарахнулся. И неожиданно принял вполне человеческий облик.
Северус побледнел.
Боггарт превратился в крупного мужчину, носатого и нахмуренного. Мужчина принялся расстегивать ремень.
— Папа! – Снейп отпрянул, ткнулся в Сириуса и вдруг громко всхлипнул. – Нет! Я ничего не сделал! Папочка… Я не нарочно, честное слово!
Блэк задвинул мальчишку себе за спину.
Мистер Снейп–старший, поколебавшись, выпустил из похудевших пальцев ремень и облачился в ветхую серую мантию с капюшоном. В фигуре поубавилось материальности, зато прибыло угрозы, и потянуло холодом…
Ремус не стал дожидаться, пока Блэк превратит дементора в клоуна, он вообще сомневался, что такое возможно, и сам заступил дорогу серому призраку. Фигура заколыхалась, расплылась и слепилась заново – все в тот же белый блин с нарисованной на нем рожицей, кривящейся в злорадной ухмылке. В тот же миг Люпин ткнул в рожицу палочкой.
— Шалтай–Болтай, – сообщил он, – сидел на стене.
Северус хихикнул. Блин обиженно вытянулся в яйцо, злорадная ухмылка сменилась обеспокоенной. Ремус немедленно подтвердил его опасения:
— Шалтай –Болтай свалился во сне!
Яйцо покачнулось, шлепнулось на пол и растеклось.
Вся королевская конница не потребовалась.
— Эванеско! – поставил точку Сириус. – Надо же… А я всегда думал, что оно было крутое.
— Кушать подано! – очень кстати объявил Кричер. Что он проворчал себе под нос, никто не разобрал.
Когда Блэк предложил залить обед чашечкой кофе с коньяком, Ремус ухмыльнулся и напомнил:
— В третий раз?
— Ага, – жизнерадостно подтвердил Сириус. – Мне уже просто интересно.
— Ну разве что ради интереса, – согласился Ремус. – Научного.
Также исключительно ради научного интереса, сделав первый глоток, Сириус спросил:
— А где Снейп?
— Должен быть в своей комнате. Я объяснил, что у всех порядочных волшебников после обеда бывает тихий час, и отослал его на это время к себе. С Кричером. На всякий случай.
— С Кричером? – переспросил Сириус. – Ну–ну. Надеюсь, сегодня мы больше никого не ждем?
…В гостиную вкралась приземистая фигура в уличной мантии с низко надвинутым капюшоном и с нечеловеческим воплем “У–У–У!!!” выскочила на середину.
Будь Северус постарше, заподозрили бы Сонорус, а так – списали на стихийную магию.
Рем, чей нюх засек “мантию” еще на подступах, изобразил деликатный испуг и непонимание:
— О Мерлин! Это еще что такое?!
Сириус непедагогично объяснил:
— Это? Это твой дорожный плащ, ловкость рук и Мародерское воображение.
— Я не Мерлин, – сообщил из?под капюшона Северус. – Я дементор! Давайте играть…
— Дементоры не орут, а воют, – невежливо перебил его Сириус. – Вот так. – И он изобразил звук, средний между воем брошенного пса и гудком Хогвартс–экспресса, который позавчера увез от него Гарри Поттера.
— О, здорово! – восхитился Северус. – А давайте играть в Азкабан!
— Ты! – он двинулся к Ремусу – мантия была ему велика и волочилась подолом по полу, собирая пыль, – и завыл:
— Отдавай свое самое счастливое воспоминание!
Было немного смешно, как он простирал руки к Ремусу, угрожая ткнуть того в глаз. Но смех застрял в горле, когда Рем отступил от него к дивану, сел и откинулся на спинку. Он выглядел озадаченным.
— Счастливое? – переспросил он, потирая лоб. – Я не помню – до школы.
Снейп сел рядом, тряхнул головой, скинув капюшон, и сокрушенно признался: – Я тоже не помню. И спросил с надеждой: – А в школе?
— О, в школе… В школе я был счастлив, я чувствовал себя там в безопасности, даже когда был один. Видишь ли… Я болел. И считал себя никому не нужным. А потом у меня появились друзья, и я стал вдвое… Нет, вчетверо счастливее.
— А потом? – допытывался Северус, настойчиво, как настоящий дементор.
— Потом прошло много времени, когда я и впрямь никому не был нужен. Но потом обо мне вспомнили, и это подарило мне еще год счастья.
— А сейчас ты счастлив?
— Да. Насколько может быть счастливым старый одинокий об… обыкновенный…
— Ты не старый! – авторитетно заявил Северус.
Рем порылся в карманах и достал шоколадку.
Северус откусил, и, жуя, принялся критиковать Ремуса:
— Ты неправильно играешь! Ты ужник! А ужник должен дрожать перед дементором!
Сириус хмыкнул:
— Только не Рем.
— Он што, такой ошобенный?
— Ты и представить себе не можешь, насколько он особенный.
— Это его болезнь, да?
— Это его внутренняя сущность.
— Все равно играть надо по правилам!
— Ремус не знает правил Азкабана. Он там не был.
— Ты, что ли, был? – Блэк промедлил с ответом. – БЫЛ?!
Блэк нехотя кивнул.
— За что? – не отставал мальчишка.
— За убийство.
— Сириус!!!
У Северуса расширились глаза.
— Кого ты убил?
— Лучшего друга.
Ремус не выдержал:
— Никого! Обвинение было ложным.
— Ты не был виноват? Как Монте–Кристо? А потом разобрались, и тебя выпустили?
Блэк оскалился.
— А хрен им! Я сбежал.
— О!
— Сириус… – простонал Люпин. – Еще немного – и он начнет тебя обожествлять!
— Не беспокойся, это ненадолго.
— А ты… А ты тоже не боялся дементоров?
— Еще как боялся. Но у меня был свой способ.
— Какой?
