ответ.
— Возвращается из библиотеки, — улыбнулась девушка, не делая шага назад, хотя после столкновения почти что прижимала дядю к стене.
— Чем же увлеклось твое воображение?
Сердце забилось быстрее, но тут до Гермионы дошло, что он спрашивает о книге, которую она читала.
— Черной магией, — со значением ответила наследница Темного Лорда. — Столько интересного можно узнать, когда развязаны руки.
В полумраке коридора Гермиона видела его серые глаза, скудно освещённые луной из далекого окна. Она, не отрываясь, смотрела в них.
— Мало времени осталось, — после полуминутного молчания сказала девушка тихо. — Приходится уезжать — жаль тратить время на сон.
— О да, ночью можно найти себе куда более любопытные занятия.
— Много любопытных занятий, — сказала Гермиона, чуть подаваясь вперед.
— Кадмина, что ты делаешь? — тихо спросил мистер Малфой.
— М–м-м?
Он поднял руку и легонько провел тыльной стороной ладони по лицу и шее своей собеседницы. Гермиона почувствовала мурашки на спине. Дядя дотронулся указательным пальцем до её губ, лишь легонько касаясь кожи.
— Ты понимаешь, что делаешь, Кадмина? — тихо спросил он, чуть наклоняясь, чтобы говорить ей в ухо. — Твой отец…
— Северус говорит, я преуспеваю в окклюменции.
— Не сомневаюсь в этом, — прошептал Люциус, коснувшись губами её кожи. Горячие руки оказались на плечах Гермионы. Она сделала пару шагов назад и теперь упиралась спиной в противоположную стену. — Спокойной ночи, Кадмина, — вдруг тихо сказал дядюшка, отпуская её плечи, и через миг скрылся за углом.
Гермиона глубоко вдохнула и сползла по стене.
«Скандинавский леший! Нерешительная идиотка. Он был совсем рядом!»
Всю ночь эта сцена крутилась в голове девушки, осмысляемая во всех своих возможных вариациях. «Ещё бы чуть–чуть! Ну… Ну… Этот тоже хорош! Ну почему так? Наверное, он считает меня ребенком… Наверное, правильно считает… Надо показать ему, кто я на самом деле… Сделать что?то… Осталось три дня…»
Возвращаться к прошлой жизни совсем не хотелось. И думать о том, как это произойдет, как ни странно, — тоже. В этой параллельной реальности как будто не существовало прошлого: каждый раз, когда она пыталась задуматься о нем или устремить свой мысленный взор в туманное будущее, разум бил тревогу и кричал о невозможности, неестественности происходящего.
Гермиона поддалась слабости плыть по течению и думать только о том, что волнует в настоящий момент.
Волновал её сейчас Люциус Малфой. И это было до такой степени дико и невообразимо, что размышлять на таком фоне о грядущем возвращение в привычную некогда реальность не получалось вовсе.
И, если уж Темный Лорд действительно отпускает её назад, — не разумнее ли подумать обо всем произошедшем потом, когда дезориентирующая атмосфера этого «мира» перестанет на нее влиять?
Окклюменцию Гермиона освоила — и могла не опасаться, что опытные взрослые волшебники мигом раскроют её тайну. А значит, можно будет подумать там, потом. Может быть, и всё это наваждение спадет, когда она окажется в привычном положении, в кругу друзей…
И только нежелание так скоро покидать свой новый «круг» тревожило душу, убаюканную умелой игрой Лорда Волдеморта…
* * *
— Кадмина, что?то мне подсказывает, что вы легли совсем недавно!
Гермиона открыла глаза и увидела Снейпа. Потом бросила взгляд на часы — половина четвертого, и, безусловно, не утра, судя по свету из окон. Девушка натянула одеяло и зевнула.
— Простите меня, профессор, — сонно сказала она, забывая напускную фамильярность. — Зачиталась вчера. Чyдные книги в…
Она дернула из?под подушки палочку, и Снейп отступил назад.
— Отличная реакция.
— Не смей лазить в мою голову до того, как я выложу всё то, что тебе знать не положено! — свирепо прорычала Гермиона. От одной мысли о том, что Снейп мог увидеть, бросило в дрожь.
— Сколько эмоций! Но вы заметили сразу и сразу среагировали. Это уже очень много говорит в вашу пользу.
— Я буду готова через десять минут, если ты соизволишь выйти и дать мне одеться, — ледяным тоном отрезала девушка.
— Жду, — усмехнулся бывший профессор, разворачиваясь.
Гермиона откинулась на подушку и закрыла глаза, но тут же вскочила и стала быстро приводить себя в порядок.
* * *
— Я могу кое о чем попросить тебя? — спросила Гермиона, сидя у камина с Волдемортом уже после урока.
— Попросить можно всегда.
— Резонно. И всё же?
— Попробуй. Чего желает сердце на этот раз?
— Я хочу Черную Метку.
Решение Гермионы не было спонтанным. Она обдумала всё и пришла к выводу, что такой шаг в любом случае необходим.
Какой бы выбор она не сделала, нужно убедить Волдеморта в своей безусловной преданности. Если ей суждено стать посредником между Орденом Феникса и Темным Лордом, Метка всё равно необходима. Да и вообще то, что она собиралась донести до противной стороны, нуждалось в достоверном подтверждении. Иначе её просто сочтут умалишенной. Никто не поверит, что этим летом Гермиона Грэйнджер побывала в гостях у Лорда Волдеморта и имела возможность поговорить с ним и лучше его узнать. Девушка решила не торопиться признаваться в своем невообразимом родстве с Тем–Кого–Боятся–Называть, а сперва осмотреться, прощупать почву, выбрать человека, с которым можно будет осторожно поговорить и открыть часть своих карт. Но этому человеку нужны будут доказательства того, что она не сошла с ума. Черная Метка — весьма красноречивый довод.
Это во–первых. А ещё, и Гермиона не переставала упрекать себя за подобные мысли, такой шаг должен быть замечен и оценен ещё и её вожделенным дядюшкой. Может быть, он даже перестанет видеть в ней единственно глупую, ни на что не способную девчонку.
В ответ на просьбу Гермионы, Волдеморт хмыкнул, усмехнулся, хотел что?то сказать, но усмехнулся вновь.
— Дань моде, я так полагаю? — наконец произнес он.
— Знак уважения.
— Я и так уважаю тебя.
— И всё же.
— Кадмина, это очень болезненный ритуал, — после паузы сказал Темный Лорд.
— Я потерплю.
— Ее могут увидеть в школе.
— Не смеши — во времена твоего могущества с Метками ходили даже младшекурсники, и всё было в порядке.
— Очень немногие из них сейчас в порядке, — склонил голову Волдеморт. — К тому же, ты всерьез преувеличиваешь. Тех, кто удостоился Черной Метки еще в годы студенчества, можно сосчитать на
