Пламя пылающей саприонии оказалось похожим на теплый морской бриз. Глаза на секунду ослепила бесконечная лазурная синева, и Гермиона устремилась вперед, почти не различая дороги.
Она бежала, огибая стволы высоких деревьев, хорошо различимые в лунном свете. Голубизна рассеялась, и дыхания уже не хватало, так что ведьма перешла на быстрый шаг и прислушалась. Издали уж не доносилось песен Селестины Уорлок и треска костра. Она оглянулась — среди темных стволов позади не мелькали огни и тени.
Гермиона убавила шаг и осмотрелась. Лес жил и дышал, оглашаемый сотней ночных звуков. Где?то шуршали листья, и ветер перебирал зеленые ветви с легким шелестом. Ухал филин, и что?то куковало где?то бесконечно далеко.
Серебристый свет луны пробивался сквозь кроны деревьев оазисами, похожими на лучи маггловских софитов.
Было что?то пугающее в этом безликом лесу.
Гермиону стали одолевать более чем материальные страхи — в этом венке, в этих цветах саприонии, без палочки она не более сильна, чем обыкновенная маггла. Кто угодно может напасть на нее в чаще — человек ли, животное ли… Даже самое обыкновенное, не фантастическое существо сейчас представляет для нее угрозу.
Шорохи и шелест листьев заставляли нагую ведьму вздрагивать и шарахаться. Она продрогла, босые ноги кололи мелкие камушки и высохшие иголки хвойников. Лунный свет уже не так часто пробивался сквозь пышные кроны высоких деревьев.
Как разглядеть в этой темени заветный цветок?
«Да уж, с таким настроем его точно не отыщешь», — пронеслось у нее в голове, и женщина, вздохнув, остановилась.
Нужно позабыть подобные страхи.
Мрачный лес будто кивал в такт ее мыслям.
Гермиона стала вглядываться в неясные очертания крон и спутанные переплетения ветвей, раздвигать руками кусты и папоротники, заглядывать за покосившиеся стволы. Где?то далеко завыл волк.
И вдруг, будто отвлекая ее от этого зловещего предупреждения, среди мха у подножия огромного бука сверкнул фосфорицирующим светом розовато–голубой цветок саприонии. Гермиона вздрогнула, не веря своим глазам, и быстро приблизилась к нему.
Интересно, который сейчас час? Сколько теперь нужно стоять тут и караулить?
Цветок переливался в лунном свете, и лепестки его то и дело вздрагивали, будто Гермиона смотрела на них сквозь пары горячего воздуха. Тонкий, дурманный аромат, отличный от того, который издавали украшавшие ее цветы, начал беспокоить обоняние. Саприония манила и завораживала.
Волчий вой не повторялся.
Гермиона не знала, сколько времени провела у цветка. Она, не отрывая от него глаз, примяла листья папоротника и устроилась рядом на по–летнему теплой земле. Казалось, цветок согрел ее специально для своей гостьи.
Она всё еще чувствовала прохладу, руки немного озябли. Гермиона прижала их к груди, пытаясь согреть. Где?то далеко послышалось уханье совы…
Она думала о странных вещах: чудесах природы и магии, древнейших странностях этого удивительного мира; о судьбе, позволяющей некоторым приоткрыть завесу тайны и заглянуть в самую глубину…
Внезапно цветок саприонии покачнулся, обмяк и начал вянуть на глазах, будто жизнь стремительно испарялась из него. Гермиона вздрогнула и быстро поднесла руку к сомкнувшемуся бутону. Уверенным движением она сорвала цветок, и на ее ладони лепестки превратились в пыль.
Сердце застучало очень быстро, и наследница Темного Лорда поднесла дрожащую руку к лицу, зажмурилась, резко вдохнула сухую труху.
В носу защипало, и ведьма, оглушительно чихнув, резко раскрыла глаза.
Окружающий мир взорвался красочными разводами. Ночной лес наполнился непонятными звуками. Деревья и кусты приобрели очертания человеческих фигур, таких, какими их рисуют в маггловских страшных книжках для самых маленьких.
Лунный свет, струившийся сквозь кроны, теперь походил на бесшумные водопады молочно–белого тумана.
Внезапно певучий голос, пропитанный лунным светом и ночной тьмой, прорезал тишину и до Гермионы донеслось звенящее «Сюда!»
— Иди, — звал сквозь неверную реальность зачарованный голос самой магии, — не бойся! Иди ко мне!
И Гермиона двинулась сквозь преобразившуюся ночь навстречу этому зову. У нее немного кружилась голова, и воздух, казалось, пульсировал вокруг тела.
Ведьма пробиралась сквозь блики и тени.
Потом неожиданно для самой себя остановилась и вгляделась в темноту. На ветвях большого поваленного дерева сидела ламия.
Не та мифическая принцесса Ламия, дочь морского царя Посейдона, соблазненная Зевсом и превращенная ревнивой Герой в чудовище, а фантастическое существо, древнее, как сама магия: змея с женскими грудью и головой. Простоволосая, она куталась в гриву роскошных каштановых локонов и сверкала в темноте огромными лимонно–желтыми глазами с тонкими прорезями вертикальных зрачков.
Кожа ее человеческой половины была белее снега, а змеиной — угольно–черная с пятнами темно– зеленых разводов.
Гермиона знала, что настоящие ламии обитают в заброшенных руинах и в глубине лесов, соблазняют мужчин и питаются их кровью.
Но это должен быть только образ, сама магия, принявшая вид монстра.
Женщина–змея подалась вперед и с невообразимой грацией соскользнула на землю, изящным движением львицы вскинув от нее свое прекрасное лицо и обнаженную грудь. Гермиона попятилась.
— Не бойся меня, — зашипело существо, и наследница Темного Лорда поняла, что эти уста говорят на парселтанге. — Не спеши убегать. Здесь ты — сама природа, древняя магия говорит с тобой. А там ты чужая. — Змея скользнула вперед к застывшей Гермионе и поднялась перед ней на своем хвосте.
Теперь они казались одного роста. Ламия покачивалась из стороны в сторону, огибая Гермиону, исполинский хвост овился кольцом вокруг ведьмы. Видение наклонилось к самому ее уху, касаясь оголенной грудью кожи спины.
— Когда вернешься в тот, чуждый тебе мир, будь внимательна и оглядись вокруг, — прошипела ламия, рукой, теперь казавшейся зеленоватой, убирая прядь волос, упавшую на лицо Гермионы. — Рядом мелькает опасность. Ядовитая кобра подбирается всё ближе к твоему отцу и вскоре поднимет голову, чтобы ужалить. У нее чужое лицо, и она беспокоит тебя. Ты не можешь понять и всё воспринимаешь неправильно. Отыщи воду, которая смоет всё ненастоящее, и когда пелена иллюзии, маска обмана спадет — кобра покажет свою истинную сущность.
С губ Гермионы чуть было не сорвался неосторожный вопрос, но она вовремя прикусила язык и только кивнула.
— Беги! — внезапно отшатнулась от нее ламия. — Беги прочь, скорее! Ты слишком хороша, и я хочу, чтобы ты осталась!
Гермиона попятилась, едва не перецепившись через кольца огромного хвоста. Еще миг она видела сверкающие алчным блеском глаза женщины–змеи, а потом развернулась и помчалась по лесу.
Позади слышалось шуршание листьев.
Внезапно холодные пальцы коснулись ее спины. Ведьма чуть не завопила от ужаса.
— Оставайся со мной! — шепнул в ухо потусторонний голос. — Обернись!
Гермиона попыталась сбросить бестелесное существо и побежала быстрее, цепляясь за кусты растрепавшимся поясом из цветов саприонии. Холодные пальцы скользили по ее коже.
— Оставайся! — шипел неотвязный голос. — Там — столько испытаний! Оставайся со мной, живи в этих лесах, как много лет жил твой отец! Оставайся, здесь ты будешь намного счастливее! Ты будешь свободна!
Ведьма изнемогала. Она была вынуждена перейти на быстрый шаг, уступая одолевающей усталости. В
