победить. Совершенствоваться до тех пор, пока не сможешь одолеть каждого.
— Эта ведьма действительно сильнее тебя? — задумчиво спросила леди Малфой.
— Нет. Тем глупее будет проиграть ей, Кадмина. И потому Каро вернется в Мадрид, как только это станет возможно. И мы никогда больше не встретимся.
— Как причудливо тасуется колода[154], — пробормотала наследница Темного Лорда.
Камин снова затухал, и в черноте за окном обозначивались теперь очертания сада.
— Учись ставить перед собой цели и добиваться их. В этом смысл существования. А топтать землю без смысла — пустая трата времени и сил. Когда идешь к цели, нет времени жалеть о прошлом. Былого не воротишь, Кадмина, даже с помощью магии. Временные петли всегда замыкаются, если ты живешь сейчас, значит, не можешь вернуться в прошлое и что?то изменить. А поставленная цель должна быть достижима, иначе она превращается в пустую мечту и приносит лишь сожаления.
Гермиона не ответила. Она оцепенела у оконного стекла. Из темноты на наследницу Темного Лорда взирали стальные серые глаза Люциуса Малфоя.
Глава XLII: Армия мёртвых
За спиной Люциуса блеснула вспышка заклинания, и оконное стекло с грохотом посыпалось вниз. Гермиона отпрянула, Волдеморт вскочил из?за стола.
Протянув вперед руки, подобно классическому зомби, оживший мертвец схватился за раму. Но это был не инфернал, и ни что, похожее на него. Он не был и призраком, но не являлся и живой плотью – это сразу бросалось в глаза. Что?то среднее между бытием и смертью, непонятное и необъяснимое.
От окна пахнуло холодом, и за силуэтом Люциуса мелькнуло лицо Лили Поттер – такая же неживая, она сверкала зелеными кошачьими глазами, а ее темно–рыжие волосы развевались на осеннем ветру.
Заклинание, вылетевшее из Старшей палочки, отбросило обоих воскресших в сад, и новые чары сплели на окне плотную серебряную паутину.
— Милорд! На нас напали! – раздалось из гостиной, и звук бьющихся стекол смешался с шумом борьбы.
— Быстро! – крикнул живо сориентировавшийся Волдеморт, взмахом палочки распахивая дверь в коридор: в оконные рамы ярко освещенной гостиной под вспышками из палочек Снейпа и Кэрроу лезли неведомой силой возвращенные на эту землю Лаванда Браун и Питер Петтигрю. В другом окне Гермиона успела увидеть синеватое лицо МакГонагалл. – Иди в подземелья и уведи Габриэль и Салазара в самую глубь! Стой! – Волдеморт грубо схватил дочь за руку и, дернув за ворот мантии, обнажил левое плечо. На пол посыпались оторванные пуговицы. Холодный палец волшебника прижался к Черной Метке, и всё тело леди Малфой пронзила острая жгучая боль. – Быстрее, Кадмина!
Уклоняясь от проклятий, которые пускали в окна выбежавшие из малой столовой Нотт, Долохов и Беллатриса, Гермиона бросилась к двери, ведущей в подземные коридоры. За ее спиной раздавались хлопки трансгрессии – это появлялись на зов своего повелителя многочисленные Пожиратели Смерти.
— Белла, охраняй лестницу наверх! Свэн, закрой комнату Етты чарами! – услышала она за спиной звучный голос Темного Лорда. – Нет, постой, это я сделаю сам. Если здесь появится Поттер, сохраните ему жизнь любой ценой!
Перепрыгивая через ступеньки, Гермиона мчалась вниз – после ужасной гибели Нагайны, на все подземелья усадьбы были наложены антитрансгрессионные и противопортальные чары.
В голове водоворотом взрывались отрывочные мысли.
Слишком много, наверное, задолжала она небесам! И теперь их карающая десница преследует ее с неумолимостью безжалостного кредитора. Сейчас, почему, о Отцы Магии, о неумолимые Парки, почему именно сейчас должен был осуществить Гарри очередное свое вероломное нападение?!
Потому что больше нет Хоркруксов, потому что останки последнего из них покоятся в саду усадьбы Блэквуд–мэнор. Потому что настал канун последнего боя… И он не оступится, не остановится до тех пор, пока не победит или не погибнет.
И то, и другое сулит Генриетте смерть.
О боги древних, о Пресвятая Богородица, о Великая всемогущая Моргана! Вы слишком жестоки и беспощадны, все вы, неумолимые мстители судьбы…
Скорее возвратиться наверх, скорее в бой! Если обезвредить его, но не убить, если сковать его страшными чарами, одолеть и взять в плен – тогда еще может оставаться надежда. Ведь Темный Лорд приказал хранить его жизнь – значит, и он еще на что?то рассчитывает! А разве он не всесилен, разве не добивается извечно поставленных целей, этот хладнокровный Черный маг, перевернувший всю Магическую Великобританию с ног на голову? Сумевший построить новый мир, разве он не сможет победить одного единственного свихнувшегося волшебника?
Но ведь его как раз и нельзя побеждать…
На полпути вниз осаждаемая каскадом мыслей Гермиона столкнулась с прижимающей к груди перепуганного ревущего младенца Габриэль.
— Что случилось, мадам Малфой?! – выпалила девушка, сжимая палочку свободной рукой. – Этот ужасный шум… Милорд зовет нас…
— Не тебя, Габриэль! Быстро, за мной! – выдохнула Гермиона и схватила ее за руку, устремляясь в сторону, к боковому подземному коридору.
Салазар громко плакал.
— Что происходит?!
— На нас напали. Ты должна оставаться здесь, вас не могут обнаружить! Нужно спрятаться, скорее! Люмос!
Гермиона резко свернула в потайной проход, на ходу прошептав заклинание, – это был тот самый замысловатый лаз, который коротким путем вел в келью Ирмы Крэбб в самом сердце подвалов Блэквуд– мэнор.
— Быстрее, Габриэль, быстрее! Мне нужно вернуться наверх!
Через минуту, воспользовавшись ходом, который призрак миссис Блэк показал им когда?то, выводя на поверхность, ведьмы вбежали в большую комнату, освещенную слабыми магическими огоньками.
— Оставайся здесь, – быстро заговорила Гермиона сбивающимся от бега голосом, – дождись Ирму, она должна появиться когда?нибудь. Уговори ее подняться наверх, если сюда долго никто не будет спускаться. Сама не выходи ни в коем случае и успокой Салазара, он своим криком, кажется, сотрясает весь дом. МОЛЧАТЬ! – резко шикнула ведьма на парселтанге, и мальчик мигом умолк. – Слушай Габриэль, Салазар! Это очень–очень важно. Ты не будешь шуметь, чтобы злые волшебники не нашли тебя, правда?
— Хорошо, – после короткой паузы с ноткой испуга прошипел зареванный младенец, жутковато искажая свою ангельскую мордашку и высовывая наружу крошечный язычок. – Я хочу есть.
— Покорми его, – велела Гермиона, поворачиваясь к выходу на лестницу, по которой они прибежали.
Ее взгляд упал на висящий над небольшим столом изогнутый волной серебряный кинжал с инкрустированной крупными карбункулами рукояткой. Гермиона сорвала его со стены и вместе с ножнами засунула за пояс брюк под своей разорванной мантией.
— Оставайся здесь, – еще раз внушительно бросила она и, покинув перепуганную Габриэль в этой гробнице прошлого на деревянной кровати с истлевшим от времени бельем, ринулась по ступеням наверх.
Когда леди Малфой вылетела в главный коридор усадьбы, что?то сбило ее с ног и повалило на пол. Дыхание перехватило. На минуту обзор закрыли густые рыжие патлы, жесткие, словно солома, а чьи?то ледяные и излишне мягкие руки схватили за горло. Гермиона увидела искаженное, пересеченное по диагонали глубоким кровоточащим рубцом лицо Джинни Уизли.
Проклятье, пущенное Макнейром с лестницы, отбросило мертвую в сторону, и она с грохотом врезалась в кованый стол.
