школе…
— Школа утомляет общением с окружающими.
— Двойная жизнь трудна, — тихо сказал Люциус, — но к ней быстро привыкаешь.
— Меня смущает не двойная жизнь. Просто я по–новому взглянула на всех. И это странно… Странно общаться со старыми знакомыми, видя их в совсем ином свете.
— Все мы прошли через это, — сказала Белла. — Все Пожиратели Смерти. Иногда подобное угнетает. Но в основном помогает. Заставляет чувствовать себя выше других.
— Да… Я уже почти привыкла.
— Отлично справляешься, — странно улыбнулся ей Люциус. — Мне казалось, будет сложнее.
— Я быстро учусь, — с легким вызовом сказала Гермиона. — Всему.
— Я учту это.
— Скажите, мадам Лестрейндж, не соблаговолите ли вы пройти в мою комнату? — официальным тоном осведомился Темный Лорд.
Женщина улыбнулась, подхватывая протянутую ей руку.
— Мы вас оставим, если вы не против, — объявил Волдеморт, и у Гермионы заколотилось сердце, — не обессудьте.
— Конечно, милорд, — кивнул старший Малфой.
— Люциус, поручаю Кадмину тебе. Смотри, чтобы она не заскучала.
И они пошли к двери. У самого выхода Гермиона заметила, как Волдеморт приобнял Беллатрису за талию, сворачивая в коридор. Но тут же забыла об этом. Она была здесь. Сама. Рядом с ним.
Оба молчали. Смотрели друг на друга и безмолвствовали.
Весело потрескивал камин.
— Как предпраздничное настроение?
Его голос заставил Гермиону вздрогнуть. Девушка улыбнулась, вставая и подходя к камину. Ближе к нему.
— Я в предвкушении. — Она смотрела на огонь, стоя к собеседнику спиной. — Люциус… Я… Скучала. — Девушка сделала шаг назад и присела на подлокотник кресла. Повернулась и посмотрела ему в глаза. — Очень скучала.
Через миг она лежала у него на руках. Гермиона пожирала взглядом непроницаемые серые глаза. Рука Люциуса блуждала по ее телу…
Она немного приподнялась, приближаясь к его лицу, и осторожно поцеловала в губы. Знакомый вкус кружил голову, сердце было готово вырваться наружу.
Он не дал ей отстраниться.
Чувствуя дрожь во всем теле, Гермиона, повинуясь его движениям, приподнялась, меняя положение и помогая Люциусу поднять измявшееся платье. Она села, обхватив ногами его бедра и отдавая всю себя жадному поцелую.
— Не страшно? — на секунду отклоняясь, спросил он.
— Не знаю, — выдохнула Гермиона, чувствуя под собой напряженную плоть.
Люциус крепко прижал ее к себе и трансгрессировал в спальню.
Он опустил девушку на аккуратно застланную кровать в темной, освещенной только лунным светом, комнате. Она выгнулась на постели, с нетерпением наблюдая за тем, как он торопливо срывает с себя мантию, рубашку…
Было ли ей страшно? Может быть, где?то глубоко. Сейчас же она просто сгорала от желания. Оно затуманивало разум и притупляло страх.
Девушка, часто дыша, приподнялась на кровати, становясь на колени и судорожно стягивая с себя платье. Путаясь в шлейках и тесемках, натирая кожу нераспущенной шнуровкой корсета. Она отшвырнула ткань в сторону, поднимаясь навстречу своему любовнику и прижимаясь к его горячему телу.
Обдавая Люциуса пламенным дыханием, девушка отыскала его губы и впилась в них, чувствуя вкус собственной крови из раскусанной раньше губы. Этот вкус заводил ее еще сильнее.
Они повалились на кровать. Гермиона перекинула его на спину, усаживаясь верхом, и стала целовать грудь и плечи мужчины. Она чувствовала капельки пота на своей спине, нервная дрожь сотрясала всё тело.
Девушка смело взялась за ремень брюк, чуть не сломав ногти о незамысловатые застежки. Проклятая пряжка не поддавалась.
Люциус приподнялся, берясь руками за ее локти, и рывком перевернул девушку на спину. Он сам избавился от остатков одежды — всё так же безмолвно и лишь сверкая глазами в полутьме. Наблюдая за ловкими движениями старшего Малфоя, Гермиона наконец?то почувствовала беспокойство и легкий испуг.
Обнаженных мужчин ей приходилось видеть только по телевизору и то довольно редко, ввиду отсутствия такового в Хогвартсе.
Люциус склонился над ней, обдавая жаром покрывшуюся мурашками кожу. Он ловко снял с нее белье; девушка часто дышала, страх начал накатывать волнами.
Старший Малфой приблизился к ее лицу, длинные волосы щекотали кожу. Гермиона смотрела прямо в серые глаза, горящие вожделением, и медленно успокаивалась. Его рука прошлась по ее обнаженному телу, осторожно, ненавязчиво лаская его. Гермиона закрыла глаза и откинула голову — он безмолвно целовал ее шею, плечи, грудь… Опускался всё ниже…
Девушка судорожно сжала простыни и застонала. Он уверенно развел ее ноги, продолжая ласкать внутреннюю сторону бедер.
«Я сошла с ума!» — пронеслось в голове у Гермионы.
Люциус резко вошел в нее, заставив девушку судорожно, со стоном выдохнуть и конвульсивно впиться пальцами в его плечи.
— Дьявол! — прохрипела она, чувствуя на глазах слезы.
Его движения замедлялись, становясь ласковее, приятнее. Боль перетекала в наслаждение. Гермиона отпустила простынь, обвиваясь руками вокруг его шеи и обхватывая ногами бедра. Он исступленно целовал ее плечи, массировал грудь и спину грубыми, но приятными движениями.
Запустил руку в каштановые волосы, освобождая их от заколок и шпилек, распуская и растрепывая. Его движения были уже совсем медленными.
— Ну же! — простонала она, не открывая глаз.
Он жадно впился в нее, учащая темп. Гермиона застонала громче.
Она хотела сделать что?то сама и боялась пошевелиться. Снова стало больно, она устала и уже хотела, чтобы он остановился. Девушка впивалась в его спину ногтями, прижимаясь всё сильнее и сильнее, чувствуя, как лишается последних сил.
Всё закончилось быстро и странно. Горячие волны раскатывались прямо внутри нее, накрывая с головой. Гермиона бессильно откинулась на влажную постель, устало и часто дыша. Не было сил даже пошевелиться.
Люциус осторожно поцеловал ее в губы, притянул к себе, стаскивая с кровати мокрое покрывало, и бережно уложил на подушку, рядом с собой.
Хотелось что?то сказать, сделать хоть что?то… Но у нее совсем не было сил. Девушка сильнее прижалась к разгоряченному телу, чувствуя, что проваливается в сон…
Глава III: В двух шагах от Рая
Гермионе снились странные сны, но она почему?то не запомнила их содержания. Первые лучи солнца старались разбудить ее, но тело всё еще сопротивлялось, хотя сознание уверенно отходило ото сна.
Странно. Такое необычное чувство… Она шевельнулась и невольно поморщилась. А потом вдруг всё поняла.
Гермиона резко открыла глаза.
