– Конечно, нет, – ответил Диоген.
– А как насчет того, чтобы воспользоваться кораблем, на котором плавали другие?
– Отчего бы и нет.
– А если так, – заключил Аристипп, – чем же плоха связь с женщиной, чье расположение радовало многих!
Восхитительный пример древней порнографии являют собой знаменитые куртизанки Плангон из Милета и Бачис с Самоса. Бачис была любовницей молодого человека, который потом воспылал страстью к Плангон. Та, желая отделаться от него, установила цену своих ласк – прекрасное ожерелье, принадлежавшее Бачис, которое, как она надеялась, он не сможет получить. Но Бачис выказала себя женщиной необыкновенной и поразительно благородной. Поняв, как сильна страсть ее любовника, она отдала ему ожерелье. Плангон же проявила не меньшее благородство, вернув ожерелье хозяйке, прежде чем возлечь с этим юношей. 'С этих пор, – завершает рассказ Афенаус, – девушки стали подругами и принимали любовника вместе'.
Глава 3
'Ты человек или Приап?' – спрашивают в 'Лисистрате' Аристофана сбитого с толку вестника. Вопрос двусмысленный: слово это имеет два значения – 'фаллос' и имя греческого бога сладострастия. Публика на премьере пьесы в 411 году до н.э. была поражена множеством грубых намеков, которыми изобиловала пьеса. Тот же эффект производит 'Лисистрата' и сегодня, 2450 лет спустя. Заметим, что полный текст пьесы всю первую треть XX века таможня не пропускала в США, а в 1955 году юристы заявили, что сочинение 'абсолютно непристойно' и 'вполне способно разрушить нравственность читателей, неизбежно вызывая сладострастные мысли'.
Содержание этой веселой комедии, поставленной в Афинах в конце долгой войны со Спартой, откровенно эротично и хорошо известно, так что вряд ли есть необходимость его пересказывать.
Афинянка Лисистрата вместе с другими горожанками дает обет не подпускать к себе воинственных мужей, пока не будет заключен мир. Спартанскую женщину призывают убедить жен ее страны обращаться с мужской частью населения таким же образом. Какой широкий простор для непристойностей! Миррина, одна из подруг Лисистраты, третирует своего мужа, а тот с трудом воспринимает вынужденное воздержание ('Приподнимись!' 'Уж поднялся, смотри-ка!') Сцена в последнем акте, когда спартанские послы прибывают в Афины, чтобы обсудить мирное соглашение, а афинянам кажется, что спартанцы прячут копья под плащами, неизбежно вызывает хохот, а вот американского юриста она шокировала.
Все греческие классические писатели отдавали дань порнографии. Эврипид в 'Электре' и Софокл в 'Царе Эдиле' описывают инцест, пьесы Аристофана, особенно 'Лягушки', изобилуют грубыми и откровенными намеками. Крупный литературовед доктор Гилберт Мюррей уверен, что выражение 'пустить газы' переводится как 'ударить по носу[9]'. Впервые литературная цензура была применена в конце четвертого века до н.э. Платон предложил применить к Гомеру прием, который двумя тысячелетиями позже Боудлер с успехом опробовал на Шекспире, адаптировав авторский текст для юношества.
Культ секса сохранился после падения афинского государства и нашел свое отражение в порнографической живописи и скульптуре Греции. Изображения соитий украшали даже детские тарелки и кубки – так их развлекали во время еды. Правда состоит в том, что греки приветствовали секс во всех его проявлениях и не стыдились его. На улицах воздвигали фаллические статуи Приапа, к его алтарям девушки и женщины приходили просить о ребенке. Иногда девушки в канун брачной ночи приносили свою девственность в жертву богу, садясь верхом на деревянного идола. Сапожники делали для женщин маленьких божков из кожи, чтобы те использовали их для собственного удовлетворения, то есть для мастурбации. В Британском музее находится ваза с изображением куртизанки, держащей искусственный кожаный пенис, который называется olisbos (обнаружен при раскопках Помпеи), а у Аристофана Лисистрата говорит об этом предмете, производимом в Милете, и сожалеет, что их теперь не купить. ('Сегодня их не видно, нечем поддержать нас, бедных соломенных вдов!')
Один из самых обычных предметов домашнего обихода – терракотовые лампы – часто украшались изображениями любовных сцен, поз соитий, особенно анального, которое греки, видимо, предпочитали остальным. Эротические сочинения древних греков почти не сохранились, хотя мы знаем, что авторами многих были женщины. Поэтесса Элефантида описала девять позиций совокупления.
Читатели 'Жизнеописания двенадцати цезарей' Светония узнают, как римский император Тиберий, удалившись на Капри, '…различного вида спальни… украсил картинами и изваяниями самого непристойного содержания и снабдил сочинениями поэтессы Элефантиды, дабы к услугам всякого, предававшегося там любовным наслаждениям, был образец предписанного способа'.
Вот пример одной из многих эпиграмм, написанных по-латыни в честь Приапа, она вполне могла быть выбита на цоколе статуи:
Многие жители древней Греции были бисексуальны, поэтому гомосексуализм интересовал писателей и художников. Леки называл гомосексуализм 'пучиной противоестественной любви, самым глубоким пороком греческой цивилизации'. Чаще всего греки представляли гомосексуальную любовь как любовь старшего к юноше или мальчику (paiderasteia).
Платон мог бы много рассказать о подобных отношениях, а величайший из греческих философов Сократ не остался равнодушным к мужской красоте: красота юного Хармида произвела на него глубокое впечатление, встреча Сократа с Федоном, вдохновившим его на знаменитое эссе о бессмертии души, произошла в мужском борделе в Афинах.
Оба драматурга – Эсхил и Софокл – практиковали мужеложство, причем Софокл однажды соблазнил юношу, встреченного за городской стеной, и потерял при этом плащ. Женский гомосексуализм – лесбийская любовь – хотя и связывался с именем поэтессы Сафо, жившей на острове Лесбос, не идеализировался и не вдохновлял литературное творчество. Его терпели не более как эксцентричное проявление чувств.
Платон пишет в своем знаменитом 'Пире': 'Если бы нашлось средство образовать государство или военный лагерь, состоящий из влюбленных и предметов их обожания, нельзя было бы устроить его лучше, чем воздержанием от всего постыдного и соревнованием. Поддерживая друг друга в битве, такие люди, как бы мало их ни было, одерживали бы победу над всеми остальными. Действительно: любящий, оставивший строй или бросивший оружие, не сумел бы перенести презрения предмета своей любви, он скорее предпочел бы смерть. Покинуть любимого или не помочь ему в минуту опасности – да такого низкого человека не найдется, чтобы Эрот не вдохновил его на доблесть'.
Дошедшие до нас описания женщин, которые можно считать порнографическими, изображают исключительно гетеросексуальную страсть. Типичный образчик – описание Афенаусом впечатлений драматурга Энея, который любуется отдыхающими под лунным светом на ложе из цветов танцовщицами. Одежда их в полном беспорядке: 'Одна лежала, подставив белые груди лунному свету, туника соскользнула с ее плеча. У другой девушки тело было выставлено на обозрение сбоку. Обнаженное пред небом, ее натрудившееся во время танца бедро представляло собой красивейшее зрелище, его белизна оттеняла сумеречные тени. Еще одна девушка обнажила руки и плечи, обнимая шею подруги. Она лежала в порванном платье, сквозь которое мне было видно ее тело – и во мне стучала страсть к этой улыбающейся чаровнице, – но тщетно!' В одном из диалогов о различных видах любви, приписываемых Лукиану, блестящему греческому сатирику II в. н.э., делается интересная попытка сравнительного анализа
