Virtuality

положении, и сало отдаёт резонансом вместе с рукой.

Раз покачивание. Два покачивание. Три покачивание.

Снова и снова.

Как мешок с говном.

Женя.

Я встретилась с ним на следующий день. Мы гуляли с ним целых два часа! Я сказала маме, что ушла в библиотеку, а сама пошла с Женей.

Кстати, я не вспомнила мою маму. Абсолютно никаких связанных с ней воспоминаний. Кроме библиотеки. А о существовании отца я вообще не задумываюсь. У меня что, нет отца?

В тот день мой любимый предложил мне встречаться. Он сказал:

— Вика, будь моей девушкой!

Я не верю своему счастью. Меня никто не любит. Я никому не нужна. Все презирают меня. Дразнят. Издеваются. Ненавидят. Все, кроме него. Я так его люблю!

Прошло всего лишь несколько секунд, прежде чем я сказала, точнее, даже выдохнула, слово «да». Но секунды эти показались мне вечностью. Как будто пролетела целая жизнь, но так незаметно, что я её не успела вспомнить, ощутить, проникнуться ею. Это так волшебно…

И снова я у зеркала.

Хлоп, хлоп, хлоп! Я выдавливаю ещё несколько прыщей. Они бывают не только разных цветов. Они ещё бывают разного размера, некоторые на моём лице диаметром с иголку, а некоторые с кончик вилки розетки. Некоторые просто набухшие, а некоторые с таким красным обрамлением, а сверху белая или зелёная головка. Есть и подкожные прыщи, их давить сложнее.

Я достаю иголку и протыкаю ещё один прыщ, тот, который подкожный. Сначала вытекает кровь, все мои пальцы в крови. А вот и хлоп, и потёк гной. Из меня. Я смазываю его пальцем и нюхаю. Запах приятный. Я от него избавилась, от этого прыща. Я беспощадна к своей напасти. Я хочу её искоренить.

И я это сделаю.

Мы встречались с Женей почти месяц. Каждый день, после уроков. Я уже забросила все книги. Даже учителя начали замечать, что что-то со мной не то. На самом деле, это с ними было что-то не то. Они все злые, эти учителя. И одноклассники. Вообще, все люди злые. Они называют меня Порш. И всегда добавляют «Тррррррнннннн».

Твари.

Ну, ничего, скоро они все узнают, что Женя — мой парень.

Они у меня ещё попляшут.

Я так и вижу их открытые от удивления рты. Как же это сладко!

Жду не дождусь того дня, когда они все уткнутся в тряпочку.

Я им всем покажу, кто чего стоит.

Обязательно.

А вчера Женя сказал мне:

— Ты знаешь, Вика, ведь ты уже взрослая. И я тоже. Ну, ты меня понимаешь…

Кажется, я понимаю, о чём он говорит.

Женя продолжил:

— Ты бы знала, милая, как я тебя люблю. Ты бы знала, как я тебя хочу!

Знал бы ты, как я тебя хочу. Знал бы ты, как я хочу тебе это сказать. Но не могу. И я промолчала.

Он сказал:

— А ты хочешь?

Я только кивнула головой.

— Тогда давай сделаем это. Я никогда так этого не хотел.

— На выходные. В субботу. То есть, завтра. Мама уезжает на дачу, а я остаюсь учить уроки. Готовиться к сдаче зачётов.

Нет, это не я сказала. Слова сами вылетели. Откуда-то изнутри. Из души. Да, я люблю его. Да, я хочу его. Я хочу, чтобы он был моим, а я — его. Я готова. Точно.

Зеркало.

Я поворачиваюсь спиной, по-прежнему смотря в зеркало, и смотрю на свой зад. Ужас. Он шире плеч. И на нём складки. Трогаю его. Такая противная, мягкая, как квашня, кожа. На ногах — тоже сало. Вы бы знали, как это плохо, не нравиться себе.

Женя.

Он говорит:

— Отлично, тогда завтра в десять утра на том же месте.

На том же месте — это возле футбольного поля. Мы всегда встречались с ним там, весь этот месяц, а потом уходили гулять по лесу. Я однажды спросила его, почему мы не можем гулять возле школы? Или в парке? А Женя ответил, что все остальные пока не должны знать о наших отношениях. Пусть это будет для них сюрпризом. Он спросил:

— Ты же хочешь сделать им такой сюрприз?

Я могла только согласиться. Вообще, он такой весь понимающий, этот Женя, он такой предупредительный, он всегда знает, что нужно делать, а что нет. А как он целуется… Мы по десять минут целовались, не отрываясь друг от друга. Перед поцелуем и после него он всегда доставал платок и вытирал губы. Он объяснял это тем, что нужно соблюдать правила гигиены, что чистота — залог здоровья. Конечно, я была с ним согласна, и на следующий же после первого поцелуя день тоже стала ходить с платком. И тоже стала вытирать им губы. Женя это поощрял. Его поцелуи были такие страстные, что внутри от них всё ныло и зудело. Ну, там, в низу живота. В общем, вы меня понимаете.

Зеркало.

Ещё бывают подсохшие прыщи, те, которые самые глубокие, которые ты уже когда-то пыталась выдавить, но тщетно. Они самые сложные. Их сложнее всего удалить, они сидят глубоко под кожей. И под твёрдой засохшей коркой, состоящей немного из крови и немного из лимфы. Я прочитала об этом в библиотеке, в какой-то там энциклопедии для девочек. Прежде чем давить такой прыщ, стоит сначала хорошенько распарить его горячей водой, а затем отодрать размякшую корку. И потом — хлоп, и готово.

Женя.

Он пришёл на место, как и договаривались, в субботу. Правда, опоздал на целый час. Он сказал, что у него была очень тяжёлая тренировка в зале. Он такой целеустремлённый и трудолюбивый. А я сидела и ждала его всё это время, пока он тренировался, и как назло пошёл дождь. И негде было укрыться. А я, озарённая своим счастьем, что, наконец-то, это случится, что, наконец-то, я стану самой счастливой женщиной в руках моего любимого человека, не обращала внимания на эти мерзкие капли. Их словно не было. И вся моя одежда, она словно не промокла насквозь. Оказывается, Женя взял с собой зонтик. Какой же он предусмотрительный… Он приобнял меня, и мы шли, не боясь дождя. Он так сильно накрыл меня зонтом, что я толком не видела пути, думаю, даже прохожие меня не видели. Ах, мой Женечка… Какой же он заботливый…

А потом случилось это.

Это было слишком хорошо, чтобы описывать. У меня есть лучшая подруга в школе, её зовут Лена. Мы с ней почему-то редко общаемся, в основном в библиотеке, куда ходят только старшие классы, и то забегают на минутку. Она сказала, что в первый раз всегда больно, и что самый подходящий возраст — тридцать-сорок лет. Я ей всегда верила, на то она и моя лучшая подруга. Она всегда выручит советом,