– Инна, можно я еще раз повторюсь? Я пришел сюда по делу, но ты мне понравилась, и я пригласил тебя в ресторан. А потом увидел твоего Степу. Я за ним к тебе приходил, я его фото искал. Правда, я сомневался: краденый у тебя кулон или нет, но после того, как Степа глянул на него, сомнения отпали. И про прецеденты я спросил не напрасно… У тебя была ссора с Сысоевым?
– С Сысоевым?! – побледнела девушка. – Н-нет…
– Инна, я не желаю, чтобы ты пострадала. Я не собираюсь привлекать тебя по этому делу. Я хочу помочь тебе, ты меня понимаешь?
– Понимаю… – растерянно кивнула девушка.
Богдан снова выглянул за дверь. Никак нельзя, чтобы Степа подслушал этот разговор.
– Поэтому ты должна быть со мной предельно откровенной. Если это Степа убил Сысоева, то я его закрою надолго. А если точней, то навсегда. Он никогда не выйдет из тюрьмы.
– У него друзья… Если они узнают, что я его сдала…
– У него есть друзья, а у тебя есть я. Поверь, со мной ты будешь в безопасности.
Увы, он и сам в это не верил. Потому что трудно защитить женщину, когда сам находишься на самом острие событий. Но ведь он будет стараться…
– Все равно боюсь.
– Инна, считай, ты статью Уголовного кодекса у себя на груди носишь.
– И что мне за этот кулон будет? – испуганно спросила Инна.
– Ничего. Ты же не знала, что он краденый. За этот кулон ответит Степа… Кстати, как его фамилия?
– Вяткин.
– Ну вот, хоть в чем-то призналась. Лиха беда начало, – ободрительно улыбнулся Богдан.
– А ты меня не обманешь? Правда защищать будешь?
– Буду… Так что там с Сысоевым было?
– Да ничего особенного… Он клинья под меня подбивать стал. Красивая ты девушка, Инна, я бы на такой женился, все такое прочее… А зачем он мне? Старый, замурзанный, к тому ж еще и женатый. В общем, я его отшила. Он вроде бы успокоился, на глаза перестал попадаться. Все нормально было, пока он меня вместе со Степой не увидел. Сысоев тогда выпил прилично, язык дурной. В общем, он меня сукой обозвал. Степа к нему, а он за кирпич схватился и в него бросил. Там кирпичи в штабелях были, так он… В общем, бросил и убежал. А Степе камень в затылок попал. Шишка у него потом была… А вскоре я узнала, что Сысоева зарезали…
– Это произошло в ночь с двадцатого на двадцать первое февраля, в районе двенадцати часов. Где в это время находился Вяткин?
– А ты думаешь, я с ним сплю?
– Э-э…
– Ну, было раз… Даже два. Выпила много… Только я в ту ночь с ним не была. И ничего сказать не могу…
– Он не говорил тебе, что рассчитался с Сысоевым?
– Честно, он мне ничего не говорил. Я всего лишь догадываюсь. Боюсь я его, потому что он злой и жестокий. До дрожи в коленях боюсь.
– Чем он занимается?
– Говорит, работает.
– Где?
– Водителем на бензовозе.
– И куда он уезжал на месяц? В дальний рейс?
– Да нет, к матери, сказал, поедет. Меня звал. А куда я поеду, у меня работа… Отпуск у меня в июле. Я что, июль на март поменяю? Да и не хотела ехать…
– А мать где живет?
– В Чебоксарах. И сам он оттуда. Здесь, на нефтезаводе, работать устроился. С работой, говорит, повезло. Он же сидел, у него судимость, а судимых на хорошую работу не берут, да и на плохую не всегда…
– А за что сидел?
– Ошибка молодости.
– Понятно. Они все так говорят. Только ошибки не всегда исправляются… А что у него за друзья?
– Такие же, из бывших. С ним работают.
– На нефтеперегонном заводе?
– Не совсем на заводе. Там фирма при заводе.
– «Петроль»?
–?Да.
– И там бывшие уголовники работают?
– Не везде. Только водителями. Сейчас сам знаешь, какая ситуация на дорогах: и убить могут, и машину с грузом отобрать. А бензин – товар ходовой. Были уже случаи. В общем, ездить на бензовозе все равно что инкассатором деньги развозить. Степа так говорит…
– Хорошо зарабатывает?
– Хорошо. «Девятка» у него своя, квартиру недавно купил…
– А кулон краденый откуда у него?
– Не знаю… Может, кто-то из друзей дал. Или сам… Я за него ручаться не могу. Он шальной, он все может.
– Понятно. Когда он за тобой приехать должен?
– В пять. У меня в семнадцать ноль-ноль рабочий день заканчивается…
– Где он тебя ждать будет? Здесь или на проходной?
– Машину он возле проходной оставит, а сам сюда придет.
– Отпуск в июле – это хорошо… Но лучше все-таки тебе его в марте отгулять. Степу я твоего закрою, но пока я на его дружков выйду, пока с ними вопрос решим, время уйдет… В общем, тебе на работу лучше пока не ходить. Ты с родителями живешь или одна?
– С родителями.
– А если ты у меня немного поживешь, они возражать не будут?
– Ну, если я скажу, что у подруги поживу, тогда не будут. А ты что, меня к себе зовешь?
– Да. Под защитой подруги немного поживешь?
– Какой подруги?
– Милиция ее зовут. Это сейчас твоя лучшая подруга. Хотя она может стать и врагом. Кулон-то краденый…
Богдан глянул на часы. До пяти оставалось еще два с половиной часа, а время у него в дефиците. Инне он мог посвятить целую ночь, но пока был не готов пожертвовать ради нее весьма солидной частью рабочего дня. Девушка еще не вступила в конфликт с Вяткиным, поэтому опасность с его стороны ей не угрожала. Богдан мог бы спокойно съездить к следующему адресату, что числился у него в плане, поговорить с ним, разузнать нужную информацию, после чего вернуться на завод и задержать Вяткина. Нельзя было оставлять Инну без присмотра. Она не из народной дружины и даже не активист профсоюза, чтобы добровольно помогать органам правопорядка. Инна – подруга опасного преступника, на ней краденые вещи, и как бы ни хотела она сейчас помочь Богдану, доверять ей нельзя. Вдруг ей взбредет в голову позвонить Вяткину и предупредить его об опасности. Поэтому Городовому пришлось остаться у нее. Им было о чем поговорить, да и чай она готовила вкусный.
В четвертом часу появился начальник отдела кадров, сухощавая стройная женщина лет сорока. Богдан объяснил ей, зачем ему нужны личные дела, а чуть погодя зашел к ней в кабинет, завел разговор. Тогда и услышал, как тихонько звякнул ее рабочий телефон.
– Если позволите…
Варвара Семеновна позволила, и Городовой аккуратно снял трубку. Телефон этот был параллельным с тем, что стоял в кабинете у Инны, и он мог подслушать ее разговор. Интересно было знать, кому она звонит.
