– Только этого и жду! – хищно сощурился Богдан. – Буду рад встрече на узкой дорожке. Только ты с нее уже не сойдешь… Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Если хоть один волос упадет с головы Инны, я тебя из-под земли достану. И убью. Без всякой попытки к бегству и сопротивлению. Я тебя предупредил.
Вяткин не побледнел, с лица не сошел, но взгляд его стал растерянным:
– А что значит «по-хорошему»? Инну не трогать?
– Инна здесь ни при чем. Если она сама захочет к тебе уйти, держать ее не буду. Дело в Быхалове. Убить он тебя может. А ты мне нужен, Степа, как свидетель и как исполнитель убийства. Поэтому я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…
– Ничего у тебя не выйдет, начальник. Тебя переиграли. У тебя нет доказательств.
– Я умею ждать, Степа. Поверь, рано или поздно твой Быхалов проколется, и тогда я и возьму его за жабры. Но боюсь, что ты к этому времени будешь уже в могиле…
– А ты за меня не бойся, начальник. Я своих не продаю, и Витя об этом знает. Так что со мной ничего не случится…
– Я тебе все сказал, Степа.
Богдан повернулся к Вяткину спиной и направился к отделению. На пути в двух-трех шагах находился ларек со стеклянной витриной, в которой хоть и тускло, но все-таки отражался его противник. Одно неосторожное движение с его стороны, и Богдан схватится за пистолет. Пусть это будет всего лишь провокация, он все равно сделает это. Стрелять не станет, но Вяткина напугает. Пусть эта сволочь знает, что с ним на узкой дорожке лучше не встречаться.
Но Вяткин не полез за ножом. И камень с земли подбирать не стал, чтобы швырнуть его в Богдана. Он просто повернулся к нему спиной и быстрым шагом направился к универсаму, стараясь как можно скорей раствориться в толпе. Сейчас его больше заботила собственная безопасность, чем выяснение отношений на почве ревности и личных обид…
И еще он мог отправиться на лакокрасочный завод, но Богдана это не пугало. Инна взяла отпуск за свой счет и сейчас находилась у него дома. А туда Вяткин не сунется. Даже если знает адрес…
Глава 16
Люди боятся после смерти попасть в ад. И только немногие понимают, что чистилище – это и есть земная жизнь. Люди попадают сюда за грехи, допущенные на том свете, они мучаются здесь и страдают, искупая свою вину. Егор знал это точно, потому что уже побывал на том свете. Он витал над какой-то незнакомой планетой с двумя небесными светилами вроде Солнца, с высоты птичьего полета видел красивые города, утопающие в цветущих садах, необычной формы здания со стеклянными крышами. Он хотел попасть в один из таких городов, но, пытаясь спуститься вниз, каждый раз поднимался все выше. Он покончил жизнь самоубийством, и силы небесные не пускали его в райские сады.
И хорошо, что жизнь вернулась в его остывающее тело. Спасибо тюремным врачам, которые вовремя смогли сшить ему вены. Еще бы чуть-чуть, и оставшейся крови не хватило бы для того, чтобы выжить. А донорской крови в тюремной больнице просто не было, и условий для переливания – тоже. Донорская кровь нашлась, но только на следующий день после того, как он оказался на больничной койке. Однако выживший организм справился с кровопотерей своими силами…
Егор вернулся в ад. А душа Петра так и витает в облаках над райской планетой. Он умер, а у Егора появился шанс спуститься в Эдем. Для этого нужно немного – всего лишь умереть своей смертью. А убьют его в аду, врата в которые открывает надзиратель. Больничка позади, впереди тюремная камера. Но Егору совсем не страшно. Его ждет жестокая расправа, но чем страшней будет смерть, тем верней он попадет в райский сад и получит вечную прописку в апартаментах под прозрачной крышей. С высоты он видел красивых девушек, одна из них может стать его Евой на веки вечные…
Камера не очень большая, и людей не так уж много. Шконки в три яруса, но есть свободные места. Это плохо. Егору прочили перенаселенную камеру, где арестанты спят по очереди. Там его уж точно прикончат…
Он бросил свернутый матрас на свободную шконку на втором ярусе, туда же бухнулась и сумка.
– Ничего себе заява! – донесся откуда-то из блатного угла голос.
Но Егор даже не глянул в ту сторону. Какая разница, как выглядит его смерть?
– Братва, да это дупло ходячее! – в предвосхищении кровавого зрелища восторженно протянул знакомый голос.
Только тогда Егор заметил, как со шконки поднимается Сева, один их тех уголовников, что чморил его на сборке. Марата, Жука и Юрца здесь вроде бы не было, но с Егором расправятся и без них. Вон уголовные рожи со шконок скалятся, и еще три блатаря за столом сидят, вроде бы в карты перекидываются, а смотрят на него. Сейчас Сева покажет веселый номер, а потом вся толпа набросится на жертву и убьет ее.
– Ну, здорово, дупло!
Егор, казалось, не замечал Севу с его ужимками. С непроницаемым лицом, смотрел куда-то мимо него.
– Ты чо, в натуре, узлов наглотался? – заорал уголовник.
Но Хромцов не реагировал на него, и Севу это взбесило.
– Я с кем разговариваю, дырявый?
Егор вдруг понял, что Сева не ударит его. Он станет прыгать вокруг него, кричать, оскорблять, но бить не будет. А ему нужно, чтобы все закончилось поскорей. Значит, надо форсировать события.
И он сам ударил Севу. Без всякого напряжения взмахнул правой рукой так, будто в ней была дирижерская палочка, выбросил вперед расслабленную кисть, которую в момент удара безотчетно сжал в кулак. Рука должна была угодить в препятствие, но нет, он вытянул ее до упора и даже слегка провалился вперед. Неужели промазал? Но почему тогда Сева валится с ног, хватаясь руками за отбитую челюсть? Да и момент удара Егор почувствовал. Было столкновение с препятствием, только какое-то незначительное.
Сева упал, но тут же поднялся. Правда, его сильно качнуло, и он просел на колено.
– Ну, ты, пидор, попал! – мотнув отбитой головой, взвыл он.
Никто из арестантов не спешил ему на помощь. А ведь Егору нужна скорая развязка. Он в этой камере проездом, сейчас ему должны выписать билет на тот свет… Но ничего не происходит. Уголовники с интересом смотрят на него. И ждут продолжения.
Но ведь его может убить Сева. Он же блатной, у него должна быть заточка. Но, видно, ему не хватает злости, чтобы решиться на отчаянный шаг. Что ж, Егор ему поможет. С ноги…
Когда-то он занимался карате и знал, как это делается. Он не помнил, как называется этот удар, когда согнутая нога резким движением таза выбрасывается из-под себя и, распрямляясь по прямой, врезается в противника. Он знал только, что этот удар у него получался плохо. Не мог он управлять тазом…
А тут вдруг получилось. Егор ударил Севу ногой в живот, и тот упал на спину, стукнувшись головой о стол. На этот раз он даже не пытался подняться, только тихонько стонал, жалко сжавшись в комок.
– Ша! – донеслось откуда-то из дальнего угла.
К Егору подошел широкоплечий парень с лысой, яйцеобразной головой и широким оскалом, украшенным золотой фиксой:
– Пошли!
Он велел Егору следовать за ним и подвел его к шконке в дальнем углу, где полулежал худощавый мужчина с морщинистым лицом и длинным тонким носом. Маленькие глубоко посаженные глаза буравили Егора, но в этом взгляде не было злости. Вне всякого, это был смотрящий камеры.
– Ты кто такой?
– Егор я. Хромцов, – без всякого заискивания перед авторитетом ответил тот.
– Почему не поздоровался, когда в хату зашел?
Сначала Егор пожал плечами. Только тогда сказал то, что вдруг пришло на ум:
– А я никого здесь не знаю.
Смотрящий задумался, переваривая его ответ. Судя по выражению его лица, он показался ему если не оригинальным, то явно не возмутительным.
– А Севку знаешь?
Смотрящий взглядом показал на Севу, который уже стоял рядом, с ненавистью глядя на Егора. Но кроме испепеляющего взгляда, ничем другим он ему навредить не мог. Пока не мог. Вот когда смотрящий вынесет
