– Тогда за везение! – Гущин снова выпил.
Сильный страх за собственную жизнь он испытал, никак успокоиться не может. Богдан его понимал, потому и не останавливал. К тому же рабочий день уже закончился. Хотя времени-то всего – половина второго ночи.
Гущина развезло, бросило в жар. Он расстегнул рубашку, платком смахнул пот со лба. И вдруг зло посмотрел на Богдана:
– Зачем нужны эти облавы?
– Как зачем? Цыплака вчера взяли, там двое, которые в розыске. Одного на кражу раскрутили… Сегодня улов… Что тебе не нравится?
– А завтра?
– И завтра работа будет.
– Это же опасно!
– А кто спорит?
– И ради чего все это?
– Я же тебе сказал… Завтра благодарность от начальства получишь.
– Дело не в этом, а в тебе. Я же знаю, ты это все мутишь.
– Что все?
– Ну, эти облавы. Носишься по городу как угорелый, вынюхиваешь, а потом – раз… Вчера, сегодня, завтра…
– Не только я вынюхиваю. Город подключается, по районам волна пошла.
– Да, но это ты все замутил. Я же знаю, что ты…
– Силком тебя никто не тянет.
– Думаешь, я боюсь? – неуверенно сказал Гущин. – Не-е, дело не в том… Мутишь ты что-то, Городовой. Я же знаю, ты с Громовым встречался…
– И что?
– И Быхалова ты высматривал…
– Не высматривал.
– Только не говори, что ты случайно его спас. Ты следил за ним, потому и спас…
– Это плохо?
– Что ты его спас? Нет, хорошо… Только зачем ты его высматриваешь? Думаешь, он Костылина заказал?
– Ничего я не думаю.
– Думаешь… Не нравится тебе, что это я Хромцова на убийство расколол, а не ты. Потому и хочешь меня на повороте обойти…
Богдан сам налил в стакан Гущину, подал ему.
– Что, споить меня хочешь? – усмехнулся тот. – Правду выпытать хочешь?
– Какую правду?
– Ну, правду… – Капитан заметно смутился, но тут же взял себя в руки. – Я уже сказал тебе эту правду. Ты завидуешь мне из-за Хромцова. Из-за того, что я у Петухова на хорошем счету…
Все это было похоже на отговорку. Не о той правде подумал Гущин, когда ему подали стакан… Впрочем, в любом случае, Богдан ему не доверял и в свои планы не посвящал. Гущин для него – дырявый сосуд, хранить информацию в котором никак нельзя.
– Выпей. И ложись спать. Тебе надо прийти в чувство.
– Завидуешь ты мне… И воду вокруг Быхалова мутишь. Не хочешь признать, что Костылина Хромцов убил, потому и мутишь!
– Я же говорю, тебе проспаться надо.
Гущин положил руки на стол, уложил на них голову. Похоже, капитана развезло с двух полустаканов. Если так, то третий ему без надобности. Богдан поставил стакан на стол и вдруг сгреб Гущина в охапку.
– Эй, ты чего? – испугался тот.
Но Городовой всего лишь перетащил его на диван, уложил на бок, даже снял ботинки. Достал из шкафа капитанскую шинель, укрыл. И вышел, выключив свет.
Гнилой фрукт этот Гущин. Но все-таки Богдан не жалел, что спас ему жизнь.
Домой он вернулся в четвертом часу ночи, но там его никто не ждал. Не было Инны. Что, если Вяткин сотворил с ней что-то ужасное? Богдан его предупреждал, однако ведь этот отморозок мог и не внять предостережению.
Богдан бросился к телефону, позвонил домой ее родителям и облегченно вздохнул, когда Инна ответила ему.
– Уфф! Я думал, ты пропала!
– Да нет, это ты пропал, мой дорогой. Сколько сейчас времени?
– Ну-у…
– А вчера ты во сколько пришел? Позавчера?
– Работа у меня такая.
– Плохая у тебя работа. И работаешь ты плохо. Степу вот упустил. Или нет?
– Я же говорил, не хватило доказательной базы. Но я работаю…
– Я видела его.
– Когда? – встрепенулся Богдан.
– Сегодня утром. К маме поехала, а он меня возле дома ждал… Не бойся, он меня не обижал. Сказал, что не станет мне мстить. Если я уйду от тебя…
– И ты ушла?
– Только не думай, что Степа в этом виноват. Просто я устала. Да и поняла, что с тобой у меня нет будущего. Ты работаешь как проклятый, даже по ночам. Я устала ждать, переживать за тебя. Почему ты молчишь?
А молчал Богдан потому, что ему нечего было сказать. Инна была права: такой режим работы, как у него, не выдержит ни одна женщина. Она могла бы сказать, что с такой работой ему нужно жить одному. И он бы с ней согласился…
– Ты очень хорошая, Инна. И если мы расстаемся, то мне очень жаль.
– Это и все, что ты можешь мне сказать? – возмутилась девушка. – А где слова любви? Почему ты не скажешь, что любишь меня?.. А я тебе скажу, почему. Потому что ты меня никогда не любил!
– Ты мне очень дорога.
– Прощай!
В трубке послышались короткие гудки. Богдан мягко положил трубку на рычаги телефонного аппарата, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Он действительно дорожил Инной. Даже хотел видеть ее своей женой. Но все-таки она права, не питал он к ней особой любви. Инна ушла, и он не испытывал неудержимого желания падать к ней в ноги, чтобы удержать, вернуть. Она ушла, а жизнь продолжается. Жизнь, которая устраивает только его одного…
Глава 21
Человек может быть большим и физическим крепким, но если он не обладает внутренней силой, то грош ему цена. Есть люди невысокого роста, немощные на вид, но при этом в них столько подавляющей энергии, что мурашки бегут по телу от одного только взгляда на такого человека. Именно такая чудовищная мощь таилась внутри Махора. К тому же вор обладал внушительной комплекцией. Двухметровый рост, тяжеловесная голова на широченных плечах, сильные руки, крепкая поступь уверенного в себе человека. Ему не надо было ничего говорить, чтобы подавить собеседника своей внушительностью. Да он, в общем- то, молчал, внимательно слушая, а говорил Виктор:
– Пойми, у меня не было выбора. Игорь заказал меня моему же человеку, а он, в свою очередь, рассказал все мне. Ну и что мне оставалось делать?
Махор взял со стола бокал коньяка, но пить не стал. Покрутил его в пальцах, любуясь янтарно- коричневым настоем.
– Степан спросил меня, что делать. Честно скажу вам, Павел Сергеевич, я подумал, что Игоря нужно наказать. Я даже подумал, что его нужно убить. Но я ничего не сказал. А потом вдруг узнаю, что Игоря нет…
