актрисой.
— Боже милосердный, — стонет лорд Шад, — что может быть ужаснее? Ты что, нарочно решила окончательно опозорить всю мою — и свою — семью? Что, черт возьми, мне делать?
Тут в разговор вступает Гарри Бишоп:
— Сэр, вам нет нужды беспокоиться о репутации мисс Амелии. Мы с ней пришли к взаимопониманию, и я здесь, чтобы просить у вас ее руки.
Глава 17 Софи
Ноги мои становятся ватными, и я падаю на ближайший диван. Ближайший оказывается ярко- зеленым, с резной спинкой в виде дракона. Жутко неудобная штука.
Лорд Шад говорит тихим зловещим шепотом, но мне кажется, что его слышно на всю гостиную:
— Вы предложили руку и сердце моей сестре?
— Гарри, но я не соглашалась за вас выходить! — возражает Амелия.
— Что?! — изумляется Гарри.
— Я сказала, что вы должны поговорить с лордом Шадом. Я не говорила, что выйду за вас. И что не выйду, тоже не говорила. Я была слишком расстроена.
Гарри моргает.
— Но… это же понятно, что я должен был поговорить с лордом Шадом, так полагается. Вы еще несовершеннолетняя.
— Ей семнадцать лет, — говорит лорд Шад. — Что вы о себе возомнили, Бишоп? Что вам удастся войти в мою семью через брак? Надеялись получить за нее приданое?
— Милорд, ваша сестра опозорена, вы сами сказали. Я боялся, что вы прогоните ее, и что тогда с ней стало бы? Кроме того, мне нужна помощница, чтобы управлять гостиницей, женщина, которая не боится грязной работы. — Гарри внезапно сам приходит в страшную ярость. — Вы оскорбляете мою честь, сэр. Я ничего не ждал ни от вас, ни от вашей семьи.
— Шад, не смей вызывать его на дуэль! — Леди Шад ловко вклинивается между мужчинами.
— Но я же не хочу за него замуж! — плачет Амелия. — Вы мне нравитесь, Гарри, и я очень благодарна, что вы с миссис Марсден меня спасли, хоть я и не хотела, чтоб меня спасали. И гостиницей я управлять не хочу. Сэр, — она обращается к лорду Шаду, — пожалуйста, не заставляйте меня за него выходить. — Она чихает. — Я думала, что будет невежливо взять и сразу отказать ему.
Я в конце концов вновь обретаю дар речи:
— Но… но, Гарри, ты же сделал предложение мне!
— Простите, мэм, сделал, незадолго до того, как лорд Шад уехал в Брайтон, и вы мне отказали.
— Нет, не в тот раз. В гостинице, в кабинете.
— Тогда я говорил о помолвке с Амелией.
— Нет! Вы говорили про женитьбу, и я… я согласилась.
И тут я вспоминай, что он ничего не говорил прямо, ничего не предлагал. С болью я вспоминаю его холодность и печаль. А как изменилось его поведение после, та фамильярность, которая появилась в их с Амелией отношениях… теперь все встало на свои места. Гарри собирается жениться на Амелии.
Я его потеряла.
— Кажется, я просил вас покинуть этот дом, — вмешивается в ход моих рассуждений лорд Шад.
— Но это не ваш дом, сэр, и я еще не договорила…
— Софи, дорогая, не спорьте с Шадом, когда он так зол, это бесполезно. — Леди Шад берет меня за руку и бросает испепеляющий взгляд на Гарри: — Что, черт возьми, вы задумали, Гарри? Решили играть на два фронта, приударить сразу за Софи и за Амелией? Не ожидала от вас такого, тем более когда так очевидно, что вы по уши влюблены в Софи!
— По уши? — переспрашивает Гарри.
— Так очевидно? — не верю я.
— Да, именно так. — Леди Шад поворачивается к мужу: — Дорогой, ты и впрямь не знал, кто такая Софи на самом деле?
— Нет, мэм, а если бы знал, то ни за что бы не дал никому из членов семьи подпасть под ее влияние, включая и тебя, Шарлотта.
Вид у лорда Шада такой, словно он сейчас убьет кого-нибудь, вот только не знаю, кого из нас он выберет.
Наша беседа в дальнем углу гостиной, хоть мы и говорим шепотом и всячески стараемся избежать чужих глаз, все же привлекает некоторое внимание. Чарли шныряет вокруг, пожирая меня глазами. Это выражение лица мне хорошо знакомо: не сомневаюсь, его больше всего сейчас волнует, где ближайшая спальня и как скоро ему удастся меня туда затащить.
— Чарли, дорогой мой, — говорит леди Шад, прошу вас, присоединяйтесь к остальным. Итак, дорогая Софи, я догадалась, кто вы на самом деле, некоторое время назад — знаете ли, я имею определенное пристрастие к «желтой прессе». И я принимаю как великолепный комплимент, Шад, то, что ты, будучи в Лондоне, никогда не засматривался на других женщин и потому не узнал ее. Гарри, мне кажется, что ваше предложение восстановить репутацию Амелии за счет брака — это верх галантности.
— Галантности?! — эхом повторяет лорд Шад. — Ну, может, кто-то и назовет это так, а другие скажут, что это идиотизм — обручиться с двумя женщинами одновременно.
— Мы с ним не обручены. — Амелия сморкается. — Кажется, я простудилась. Софи, простите меня. Мне надо было сразу отказать Гарри. Но я же спрашивала у вас, и вы сказали, что не против, чтобы я стада его женой.
Я смутно припоминаю тот происходивший в пьяном угаре короткий разговор, когда она спросила, как по-моему, согласится ли лорд Шад на… на что-то там. У меня и в мыслях не было, что речь идет о свадьбе.
— Я думала, ты хотела получить от лорда Шада разрешение остаться в Лондоне и выступать на сцене.
— Вот уж чего-чего, а этого ты не получишь! — ярится лорд Шад. — В ближайшие десять лет вам, мисс, светит только птичник, и единственное место, куда вы станете ходить за пределами дома, — это церковь. — Он смотрит на нее чуть добрее. — Мы победим этот скандал, дорогая моя. Злопыхатели устанут чесать языками, и все постепенно забудется. — Он обращается ко мне. Так или иначе, миссис Уоллес, вас я простить не в состоянии. Вы сбили это дитя с пути истинного, вы явились в мой дом под чужим именем и при пособничестве моего управляющего…
— Я его шантажировала.
— Ой, чушь какая, — замечает леди Шад. — Гарри никому не позволил бы себя шантажировать. А тебе, Шад, я вот что скажу: ты и твои родственники как лошадь с шорами, на глазах, и Амелия того же поля ягода. Она умирает от желаний играть на сцене и превратит нашу жизнь в ад, если ты ей это запретишь.
— Мэм, я ни в коем случае не намерен отправлять сестру…
Но леди Шад не дает ему договорить:
— А это, Шад, не кто-нибудь, это Софи. Софи, которая так чудесно поет, Софи, которая играла с нашими детьми, образчик великолепнейших манер и достойного поведения. Она приехала с рекомендациями графини Дэхолт, бесконечно уважаемой леди, которая наверняка знала о ее прошлом. Я предлагаю вам, сэр, проявить немного христианского милосердия и простить ее. Кроме того, — голос ее становится шелковисто-сладким, — я думаю, в свое время ты достаточно поволочился за актрисами. Пусть тот, кто без греха…
— Мэм, вы забыли свое место, — одергивает ее лорд Шад.
— Напротив, я его прекрасно помню. Софи, вам с Гарри имеет смысл пройтись, чтобы разрешить это
