— Да, да! Скорее! — Лиззи хватает Софи за другую руку.
— Куда ты меня тащишь, каланча! У тебя же ноги в два раза длиннее моих!
— Не груби! — рявкает миссис Баглглос. — Надеюсь, в следующий раз, когда мы будем давать тебе рекомендации для устройства на работу — что, правда, очень маловероятно, — ты удержишься и не станешь превращать жизнь своих хозяев в такой хаос!
— Я? В хаос? Нет, ты что. Разве ты не слышала, как леди Шад говорила, что я образчик добродетели?
— Софи, хватит ерничать, — вмешиваюсь я. — Миссис Баглглос, прошу вас, успокойтесь. Никому не станет легче, если кто-то из вас подвернет ногу на этих камнях. Давайте поднимемся на набережную.
Софи с некоторой тоской смотрит на море, а потом на меня — уже с улыбкой. Через несколько минут мы вновь оказываемся в доме графа Бирсфорда. В окнах на втором этаже горит свет: все одеваются к ужину.
Дворецкий Хоскинс открывает нам парадную дверь. Дверь, ведущая вниз, на кухню, уже открыта, и оттуда доносятся проклятия и звон посуды — знакомые звуки, которые означают, что ужин почти готов.
Хоскинс оглядывает нас с головы до ног и, видимо, приходит к выводу, что выглядим мы жалко (мы и вправду растрепанные и неопрятные, прогулки на ветру не добавляют человеку аккуратности), однако он велит одному из лакеев сопроводить нас с Софи в небольшую комнатку в торце дома. Миссис Баглглос, качая головой, поднимается наверх.
В комнате я вижу позабытые дамские принадлежности: пяльцы с неоконченным вышиванием, какие-то журналы — и понимаю, что это частная гостиная дам этого дома. Однако в данный момент здесь собралась чисто мужская компания: высокий светловолосый джентльмен, который представляется графом Бирсфордом, лорд Шад и еще один человек.
Граф потирает руки, будто в предвкушении восхитительного развлечения, но лорд Шад выглядит донельзя мрачным. А третий мужчина, щеголеватый, в военной форме, направляется к нам, по пути бросая сигару в камин.
— Дорогая моя девочка! — восклицает он.
В комнате сюит мертвая тишина: никто из нас не осмеливается дышать. Огонь в камине шипит и потрескивает.
— Софи, вы знакомы с этим джентльменом? — спрашивает лорд Шад.
— Да. — Она, кажется, покачнулась. — Да, знакома. Какого черта ты тут делаешь, Руперт?
Я не успеваю ее подхватить: она падает на пол в глубоком обмороке.
Глава 18 Гарри
— Бренди ей! — кричу я тому, кто стоит ближе всего ко мне. Это оказывается граф Бирсфорд. Он беспомощно оглядывается по сторонам, будто не знает, где у него в доме хранится бренди.
Я падаю на колени рядом с Софи, и на миг — ужасный миг! — мне кажется, что она мертва, так она бледна и неподвижна. Я развязываю ленты ее шляпки.
— Софи!
Ее веки трепещут, и она издает неглубокий вздох. Губы ее шевелятся, словно она пытается мне что-то сказать. Я с ужасом вспоминаю, как моя мать описывала обморок отца, тот самый, что предшествовал удару.
Я поднимаю ее на руки, и лорд Шад, у которого, по счастью, оказался стакан бренди в руке, вливает немного ей в горло. Она закашливается и приходит в себя. Я отношу ее на диван. Джентльмен в форме тем временем стоит и просто наблюдает за происходящим, не говоря ни слова. Граф беспомощно размахивает руками.
— Послать за женщиной? — спрашивает он.
— Зачем, ради всего святого? — отзываюсь я. — Кто вы, черт возьми? — спрашиваю я незнакомца.
— Капитан Руперт Уоллес к вашим услугам, сэр.
Я очень сомневаюсь, что мне понадобятся от него какие-то услуги. Я коротко киваю ему. Муж Софи! А она говорила, что он умер.
— Ты выглядишь шикарно, моя дорогая, ну, может быть, чуть-чуть бледна, — обращается капитан к Софи. — Я довольно долго собирался устроить счастливое воссоединение семьи, но стоило мне добраться до Лондона — что я узнаю? Что несравненная миссис Уоллес куда-то внезапно исчезла. Это очень меня опечалило, моя дорогая.
— Я слышал, ты живешь на широкую ногу, а сам я тем временем погряз в долгах.
— Я думала, ты мертв, — отвечает она. — Я прочла в газете, что ты погиб где-то в Испании.
— Ну, это сильное преувеличение.
— Я так понимаю, что вы бросили эту леди, вашу жену, — говорит лорд Шад. — Софи, прошу вас, допейте бренди, это пойдет вам на пользу.
— Нет, я захмелею. Руперт, тебе нужны мои деньги, так?
— Наши деньги, — поправляет он ее. — Что принадлежит тебе, то принадлежит и мне, любовь моя. Я слышал, что любезный лорд Рэднинг был очень щедр с тобой, да и остальные тоже…
— Тебе лучше уйти. Ты не можешь внезапно объявиться после десяти лет отсутствия и чего-то от меня требовать.
— Могу, дорогая, и, еще как. Закон гласит, что это неотъемлемое право как мужа. — Он самодовольно ухмыляется.
Его высокомерие, развязность, дерзость, с которой он обращается к Софи, приводят меня в бешенство. Это моя Софи… По крайней мере я так думал, а она все это время на самом деле была его.
— А я, сэр, говорю, что не можете. — Я машинально сжимаю кулаки.
— А вы вообще кто такой? — удивляется он. — Софи, как же низко ты пала, если это твой нынешний покровитель. Кто вы, сэр, какой-нибудь купчишка?
Я наношу удар. Я уже много лет не дрался, не дрался с тех самых пор, как мы с Джозефом были мальчишками, и, уж конечно, я никогда не бил брата так жестоко и зло. Костяшки моих пальцев болезненно гудят от удара о нос Руперта Уоллеса. Он оступается и довольно комично падает на задницу. На лице, залитом кровью, написано глубочайшее изумление.
— Спокойно. — Лорд Шад хватает меня за руку, не позволяя наброситься на капитана.
— Прекратите! — восклицает Софи.
Уоллес встает и прижимает к носу платок.
— Пришлите ко мне вашего друга, сэр. Я остановился в «Черном псе».
Он удаляется с видом оскорбленного достоинства.
— Мои поздравления, — говорит лорд Шад. — Вас повысили до дворянина, Бишоп.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Он вызвал вас на дуэль. Окажите честь?
Я непонимающе таращусь на него.
— Шад предлагает быть вашим секундантом, Гарри, — поясняет Софи.
— А, ну да. — Я, прямо скажем, оглушен. — Благодарю, милорд.
Он хлопает меня по плечу:
— Зовите меня Шад, я вам больше не хозяин.
— У вас великолепный удар, Бишоп, — замечает граф Бирсфорд. — Мне нечасто доводилось видеть новичка, который бы обладал такой силой и скоростью.
— Думаю, это потому, что я много лет подряд таскал подносы, милорд, это очень развивает мускулатуру спины и плеч.
У меня голова идет кругом, и я чувствую себя каким-то потерянным, как тогда, когда умер мой отец.
