Варианты формирования новой цивилизационной парадигматики разнообразны. Она может быть навязана победителями (распространение мировых религий), может быть заимствована, может родиться в акте цивилизационного синтеза. Всякий раз изменения конфигурации ментальности связаны с изменениями вмещающего пространства (мы имеем в виду социальное и культурное измерение этого пространства). В результате прежние ментальные основания перестают эффективно работать.
Завоевание Малой Азии турками поставило местное население — а это были греки, армяне и устойчиво эллинизированное население Малой Азии — в сложное положение. Режим налогообложения и другие обстоятельства двигали людей к переходу в ислам. Мусульманин был человеком первого сорта, христианин — человеком второго сорта. Процесс исламизации разворачивался постепенно. Новые мусульмане («ени мусульманлар») не были прочны в вере. Перешедшие пытались сохранять старые верования, праздновали христианские праздники, восставали, возвращались к христианской общине. Но историческая логика неумолима. Постепенно в череде поколений происходила тюркизация и исламизация новообращенных. Смешанные браки закрепляли новую идентичность. Смена ментальных оснований происходила на фоне рутинной борьбы за лучшие условия выживания. Те же процессы разворачивались в ходе христианизации язычников на пространствах Римской империи или утверждения большевистской идеологии в СССР.
Можно выделить два потока процесса трансформации базовых оснований культуры.
Как мы понимаем, запрос на новую сказку возник не в детской среде. Его породила городская интеллигенция, которая покупала книги для своих детей и не хотела обходиться традиционным набором советской детской книги. В ответ на этот запрос делались переводы и пересказы произведений известных европейских авторов. Авторы русских версий не ошиблись в выборе материала. Дети, воспитанные на этой литературе, весело похоронили Советский Союз.
Другой пример самоорганизации культуры демонстрирует социология чтения. А она свидетельствует об уходе от русской классической литературы XIXвека. Образ «тургеневской девушки» вошел в отечественное культурное сознание, а само это понятие стало нарицательным. Однако легко ли в нашей реальности существовать человеку с характеристиками тургеневской девушки? Мотивы, по которым люди читают книги, сложны и многообразны. И заведомо не сводятся к задаче приобщения к сокровищнице мировой/отечественной культуры. Молодой человек читает художественную литературу в контексте решения генеральной задачи вписывания себя в окружающий его мир: формирования норм, ценностей, личностных характеристик, эмоционального воспитания. Перед ним стоит задача формирования внутреннего мира, который позволит ему жить достойно и счастливо, быть удачливым и эффективным в окружающей его реальности. Эта сверхзадача не осознается, но именно она двигает серьезного молодого человека к чтению.
Сталкиваясь с классической русской литературой, наш молодой современник чувствует, что идейно– ценностный бэкграунд, который лежит под этим пластом художественной культуры, находится в неразрешимом конфликте с окружающим его миром. Дезадаптирует, предлагает цели, ценности, критерии оценки и способы действия, неприложимые к реальности. Поэтому он и ограничивает свое знакомство с русской классикой школьным курсом.
Изменение ментальности происходит также в соответствии с другими механизмами самоорганизации культуры. Такой динамизатор культуры, как феномен моды, очевидным образом выступает фактором значимых изменений в сцеплении с другими социальными и культурными процессами. Однажды поведение, санкционированное традицией и вытекающее из ментальных установок, становится старомодным и непрестижным. А поведение, порицаемое традиционным сознанием, получает санкцию современного, престижного, модного.
Ментальные структуры поддерживаются конкретными устойчивыми параметрами социально–культурной среды. Изменения этой среды — урбанизация, распад большой семьи, изменение характера и предмета труда — неизбежно сказываются на процессах воспроизводства ментальности. Традиционная ментальность складывалась и устойчиво существовала в условиях ограниченного кругозора. Семьдесят лет назад половина населения нашей страны никогда не выезжала дальше райцентра. Сегодня массовые коммуникации и рыночная экономика создают принципиально иной уровень открытости миру.
Традиционная большая семья создавала социальный и культурно–психологический базис коллективного владения, отдавала собственность в руки иерархии, противостояла процессам автономизации. Урбанизация похоронила большую семью. Существенный блок традиционной ментальности утратил основания в устойчивых социальных формах и переживает кризис.
Можно привести примеры, в которых субъектом трансформации базовых структур сознания выступает государство. Генеральным фактором, задающим необходимость таких трансформаций, выступает модернизация. Во втором эшелоне модернизации сравнительно узкий слой правящей элиты, осознающей необходимость коренных перемен, всегда сталкивается с косной массой, тяготеющей к традиционной старине. В этой ситуации реализуются разные стратегии, направленные как на модернизацию элиты, так и на модернизацию всего общества.
При всех обстоятельствах стратегия трансформации должна включать в себя следующее: первосортность утверждаемого и второсортность изживаемого — непременное условие качественного преобразования. Речь не о диффамации или травле. Речь о создании ситуации ценностного различения утверждаемого и уходящего. Сами носители уходящего сознания и их окружение должны чувствовать и осознавать, что способность прочесть вывеску, набранную латинским шрифтом, — культурная норма. Что элементарное знание разговорного английского обязательно. Простейшие формы идут без перевода[3].
В общем виде задача изменения ментальных оснований связана с прерыванием социокультурной преемственности и утверждением альтернативного культурного комплекса. Эта работа имеет шанс на успех только в том случае, если вектор изменений соответствует логике исторического процесса. Модернизационные изменения должны повышать шансы на выживание и конкурентный потенциал людей. Только в этом случае можно преодолеть историческую инерцию.
Из приведенных нами примеров можно увидеть, что эффективная работа с ментальностью концентрируется на молодых поколениях. Как утверждают специалисты, характер человека формируется в
