настроения. — Поскольку мисс Бартли-Бейкон обосновалась на Лестер-стрит, 1, ручаюсь, она втянула мою мать в заговор с целью заполучить мою шкуру. Этого вполне достаточно, чтобы изгнать мужчину на континент. Даже в разгар сезона.
— Джефри, я не очень силен в ухаживании, но, может, мне разыграть спектакль и пустить в ход свое очарование? — великодушно предложил Милтон. — У меня есть необходимый ей титул, а у тебя появится возможность вздохнуть свободнее. Как ты думаешь, ее устроит титул виконтессы?
— Что ж, Милти, внешность у тебя подходящая. Все эти кружева и оборки и высокие красные каблуки… Видишь ли, она обожает светских щеголей, — ласково пошутил Джефри. — И смею сказать, перспектива стать виконтессой вполне может привлечь ее внимание к тебе. Бери ее, если хочешь, ибо мне она точно не нужна.
Тактичное покашливание в дверях привлекло внимание джентльменов к лакею лорда Уайза.
— Да, Деминг? В чем дело?
— Э… там молодая леди, милорд. Я провел ее в заднюю гостиную, — длинный нос лакея неодобрительно подергивался. Благородные леди не посещают джентльменов в их домах. Или эта дама вовсе не благородна, или она потерявшая от любви голову великосветская девица, сбежавшая от строгой маменьки к предмету своих необоснованных страданий. Деминг не мог одобрить ни одну из этих возможностей, ибо лакеи джентльменов покрашены той же краской, что и хозяева. А Деминг гордился тем, что маркиз оберегает свою репутацию и держит свои связи в строгой тайне… и вне дома. Деминг откашлялся и добавил: — Мне кажется, это очень респектабельная юная дама, милорд. Хотя с ней нет горничной… и экипаж внизу не ждет.
— Боже милостивый! Что там еще? — взорвался Джефри. — Мало ей не давать мне покоя на Лестер-стрит, 1, так еще притащилась в мою берлогу! Извини, Милти. Я на минутку, выясню, в чем дело.
Роза Лэм чопорно сидела на диване в задней гостиной дома на Пэл-Мэл. Сняв шляпку, она нервно пригладила дрожащими руками рассыпавшиеся по спине волосы. Когда вошел лорд Уайз, она вскочила и крепко зажмурила покрасневшие глаза, чтобы не смотреть на это прекрасное доброе лицо и не растерять смелость, а потеря смелости привела бы ее к еще большему отчаянию. Вдохнув в легкие побольше воздуха, она громко объявила о своем намерении:
— Милорд Уайз, я пришла, чтобы стать вашей… вашей райской птицей.
После краткого мгновения полной тишины Роза открыла глаза. Маркиз стоял в дверях совершенно неподвижно, изумленно глядя на нее, будто не поверил своим ушам. Хотя Роза не знала точно, чего ожидать от мужчины, которому она предложила самое ценное, что у нее есть, она определенно не ожидала от него потери дара речи. Слезы вдруг хлынули из ее огромных выразительных глаз и покатились по бледным щекам.
Джефри откашлялся. Он видел один выход из создавшегося положения: постараться вежливо выяснить причину столь идиотского заявления. Дитя совершенно очаровательно, и потому мужчина имеет право на полет фантазии.
— Хм-м, понимаю. И чем же вызвано такое неожиданное решение, мисс Лэм?
— Ах, что теперь об этом говорить! — заплакала Роза и плюхнулась на софу, словно ноги отказались служить ей. — Я вам не нужна! Я это прекрасно вижу. Просто я слишком молода, чтобы стать г-г-гувернан- ткой, и я не знаю больше ни одного джентльмена…
Раскаиваясь, что причинил ей такое огорчение, Джефри присел у софы, взяв в ладони ее маленькую ручку.
— Ну-ну, хватит плакать, дитя мое. Давайте начнем сначала, — ласково сказал он. — И объясните мне, чем вызвана такая печаль.
Не успела гостья начать рассказ, как Деминг демонстративно внес в комнату поднос с серебряным чайным сервизом. Он не мог допустить, чтобы коварная девица, явившаяся без матери или дуэньи, скомпрометировала его хозяина. В конце концов, это его долг. Вид рыдающей девушки и маркиза, практически упавшего перед ней на колени, возбудил его любопытство, и он вытаращил глаза. Но вышколенный многолетней службой лакей быстро пришел в себя.
— Гм-м, я взял на себя смелость принести чай для юной леди, милорд.
— Да-да, прекрасная мысль. Спасибо, Деминг, — поблагодарил Джефри, не сводя глаз с заплаканного личика. — Ну, пожалуйста, скажите, мисс Лэм, какое несчастье постигло вас? В чем причина такого отчаяния?
— Я не могу вернуться д-домой. Мой родственник… двоюродный дядя… занял дом. Мой отец умер… От пьянства, если хотите знать ужасную правду… Хотя я думаю, что его убило одиночество. Он никогда раньше… то есть до смерти моей матери…
— Вот, возьмите чай и постарайтесь успокоиться, — предложил Джефри, жестом отсылая Деминга. — Может быть, это отвлечет вас, займет руки, и вы перестанете плакать и заикаться, от чего ваша история станет понятнее.
Роза взяла предложенный чай, но не стала пить, а только крутила чашку по блюдцу, скрежетом фарфора по фарфору еще больше расстраивая и без того натянутые нервы маркиза. Она подняла на него печальные глаза.
— Вы не понимаете, лорд Уайз. Видите ли, я думала, что платья, которые вы заказали… то есть, очевидно, что они для кого-то… кого-то моего размера. Я подумала, может быть, вы примете меня вместо… конечно, я многого не знаю… но я надеялась, что нравлюсь вам чуть-чуть… ну, достаточно, чтобы стать вашей райской птицей, я хочу сказать.
Джефри изумленно покачал головой, выслушав эту невразумительную тираду, встал и отошел от софы.
— Послушайте, мисс Лэм, что такой ребенок, как вы, может знать о подобных вещах? Умоляю, выпейте ваш чай и немедленно возвращайтесь к мадам Говард. Если кто-нибудь увидит вас в моем доме, ваша репутация будет погублена безвозвратно. Райская птица! Ну и идея! Дорогая, я не сплю с детьми!
— Нет! Нет, я не могу вернуться! В том-то и дело. Лафи… мадам Говард умерла сегодня. От воспаления легких. И домовладелец — он знаком с доктором, который лечил ее, — приказал мне выехать к утру. И… и… мне некуда идти! Совсем некуда! — И она снова зарыдала.
— Кому это некуда идти? — раздался бодрый голос.
Лорд Филпотс вошел в гостиную с горящими жадным любопытством глазами и обнаружил рыдающую женщину и Деминга, топчущегося у дверей с выражением явного неодобрения на лице.
Джефри снова жестом приказал Демингу удалиться и попытался преградить дорогу Милтону.
— Милти, мой друг, ты должен извинить нас. Это личное дело, и очень деликатное…
К полному удивлению Джефри, его слова остались без внимания, так как доверчивая мисс Лэм, на которую большой дружелюбный джентльмен с веселыми глазами произвел благоприятное впечатление, тут же повторила свой печальный рассказ. Ее слова и на этот раз были не намного яснее, чем в предыдущий, хотя любезный лорд Филпотс очень старался понять смысл сумбурной истории.
— Должен сказать, что положение действительно неприятное, — признал Милти, когда Роза, наконец, закончила свою душераздирающую повесть.
— Вот именно… я… ну, я подумала о полусвете, — прошептала девушка, снова обращая огромные глаза на маркиза. — И вы были так добры в тот день, и…
— И вы вспомнили обо мне! — изумленно воскликнул Джефри. — За какого же распутного негодяя вы меня принимаете, если думаете, что я соблазняю детей!
Роза вскочила и распрямилась во весь свой маленький рост, топнув ножкой.
— Я не ребенок! То, что я невысокого роста, вовсе не означает… — Она снова топнула. — Я хочу, чтоб вы знали — мне семнадцать лет… и это вовсе не детский возраст!
Мужчины с сомнением смотрели на нее, на ее слишком короткое поношенное тарлатановое платье, на крохотные матерчатые ботиночки. Оба мужчины были ростом в шесть футов и возвышались над девушкой, как башни, заполняя маленькую гостиную. Целый мир отделял двух аристократов в безупречных фраках, замысловатых галстуках и сверкающих сапогах от бедной помощницы модистки.
Роза закусила нижнюю губу маленькими зубками. Принятое решение еще утром казалось таким логичным в ее бедственных обстоятельствах, теперь же она видела все его безумие. Она глубоко
