— Рулите, капитан, — пожал он плечами. Странная дама, но ему все равно, кому достанется дом, лишь бы поскорее.
Коттедж оказался одиноким строением на отшибе деревни, приземистым и плотным, как гном. Он притаился в буйных кустах жимолости, был обильно увит розами и увенчан красным колпаком черепичной крыши. Дом сразу понравился Кассандре уединенностью, скромностью и сочетанием вкусных старинных балок, крест-накрест перечеркивавших беленые стены.
— Это просто чудо! — не сдержав восхищенного вздоха, Кассандра притормозила перед воротцами, открывавшими въезд на заросшую тропку к дверям дома.
— Дом прочный, — не скрывая удовольствия, подтвердил хозяин. — Дерево, камень, все в идеальном состоянии. Простоит без ремонта еще лет пятьдесят, не меньше.
— А много уже ему лет?
— Точно не скажу. Не меньше двухсот, верно. Коттедж раньше принадлежал семье лесничего. Да вы можете уточнить у мистера Хиндерсома. Местный ученый. Историю этих мест никто лучше не знает. Познакомитесь, когда поедете осматривать заповедник и музей.
— Да-да, усадьба Эмили Барт, разумеется. — Круг замкнулся, радовалась она. Здесь я буду чувствовать себя на месте. Мертвая Эмили и мертвая Кассандра вполне логично сочетаются, критики будут в восторге.
На пороге дома показалась девушка. Пока гостья выходила из машины, ее спутник уже направился навстречу хозяйке. Их руки сомкнулись как раз на полпути от машины к дому. Гостеприимно распахнутая дверь, прекрасная юная пара, пряный запах лета на минуту заворожили Кассандру.
Не решаясь нарушить очарование романтичной сцены, она стояла на дорожке и с одобрением знатока смотрела на молодых людей. Девушка была невысока и хрупка. Она была красива той потусторонней сказочной красотой, которую так ценила в людях поэтесса, написавшая цикл баллад по мотивам старинных сказок. Короткие черные волосы красавицы разлетались в стороны от нежного молочного лица с огромными синими глазами. Прозрачный румянец и улыбка на губах убеждали, что это человек из плоти и крови, а не эльф, нечаянно забывший стать невидимым в присутствии простых смертных.
— Лили Мэй, — обратился к ней Ричард, бережно не выпуская ее рук, будто пойманную птичку, — это Кассандра Барт. Если ей понравится наш дом, она может его купить.
— Он мне уже понравился! — поспешила Кассандра. Девушка улыбнулась ей в ответ так, будто гостья одарила ее волшебными башмачками. Кассандра залюбовалась ею, а Ричард с самого начала не отводил восхищенных глаз.
Мучительная зависть, которую мало кто мог заподозрить казалось бы в успешной персоне, в действительности изводила Кассандру постоянно. Изнемогая от сознания собственной ущербности как поэта, она беспрестанно завидовала «простым» людям, считая, что никто так не заслужил этого самого «простого» счастья, как она.
Рядом с этими двумя, которые казались единым целым, она видела себя не просто ущербной калекой, лишенной рук или ног. Она себе представлялась той самой ампутированной ногой, без которой вполне может обходиться «счастливчик» инвалид, а вот сама она способна только гнить и разлагаться без всего остального.
— Вы еще не были внутри, — многообещающе кивнула Лили Мэй с видом заправского рекламного дилера, пропуская Кассандру вперед. — Там куча вещей, с которыми вы вряд ли захотите расстаться, даже если уже присмотрели новые.
— Никогда не любила новую мебель, — заверила гостья, оглянувшись и нечаянно застав пару за радостным поцелуем. Она отвернулась и вошла в прохладный полумрак дома. Черная зависть затопила ее нефтяной волной, и казалось ей странным, как эти двое не чувствуют миазмов отвратительной вони, которыми исходила Кассандра в этот миг.
— Не могу поверить, что вы бросаете все это, — не выдержав, заметила она, притворно улыбаясь.
— Мы ждали вас, — с миролюбивостью аборигенов, встретивших конкистадоров со стеклянными бусами и стальными мушкетами наперевес, улыбнулась девушка, ничуть не усомнившись в искренности Кассандры. Затем, оглянувшись на Ричарда, добавила: — Ну, нам жаль и все такое, но мы всю жизнь прожили на одном месте и хотим побродить немного по свету. Только дом рассчитывали отдать в надежные руки.
— Будем путешествовать в фургоне, — подхватил Логан. — Вы не беспокойтесь, с домом действительно все в порядке.
Я сам занимаюсь строительством, ремонтом, каждую балку обследовал лично. Никаких намеков на термитов или гниль. Ручаюсь головой.
— Да нет же, я ничуть не волнуюсь, просто… Вот уж не думала, что мне так повезет.
— Вы еще на втором этаже не были, — улыбнулась девушка и, схватив за локоть Кассандру, повела ее вверх по лестнице. Не успев отдернуть руку, та порадовалась, что не сняла перчатки. Кто знает, сколько заразы у них здесь обитает!
— А кухню я сам переделывал совсем недавно. Лили Мэй, постой, может, кухня интереснее для леди!
— Да ну же, Дики, там сверху чудесный вид на опушку леса, что нам кухня! — Темноволосый эльф взлетал по лестнице, увлекая Кассандру за собой.
Потом уже, засыпая в отведенной гостье лучшей спальне, полной непривычного запаха свежих стружек и полевых цветов, Кассандра вдруг вспомнила, что еще в детстве хотела бы, чтобы ее самый последний дом был именно таким. Ну вот и все, стоит лишь решиться.
Она помечтала, как будет страдать Кэрри, понимая, что Кассандра воспользовалась единственным случаем дарованной свободы для того, чтобы покончить с собой вдали от матери. Весь остаток жизни, удовольствие от славы, которая свалится на нее после смерти (если даже при жизни творилось такое!), будет отравлен сознанием того, что она почти собственноручно толкнула дочь в… петлю? В омут? В могилу. Способ самоубийства пока обдумывался. Хорошо бы удалось утонуть, как Эмили.
В этой деревеньке и должно все свершиться. Здесь закончится жизнь знаменитой поэтессы, такой же славной, как прежняя жительница этих мест. Свою предстоящую смерть Кассандра обставит не менее эффектно, чем ее предшественница.
Она также позаботится о том, чтобы журналистам было о чем погадать и посудачить. И оставит несколько намеков на саму Эмили Барт. Так сказать, парафраз на лучшую метафору Эмили.
На следующий день знакомство с деревней Кассандра решила начать с кукольной лавки, владений мисс Уны Крайн. Но перед этим она планировала роскошно позавтракать в заведении Элспет, а после уже посетить музей-усадьбу Эмили Барт. Может, лучше было бы вести дневник, специально зафиксировав последние дни жизни… Хотя, чем больше недосказанного, тем более буйно работает фантазия досужих исследователей и ушлых биографов. Дай им хоть немного простора, темных пятен, и они соорудят море теорий и приплетут монбланы пояснений.
Лили Мэй и Дик уехали до шести, предоставив полную свободу действий для подготовки финала. Глаза их сияли ярче великолепного летнего утра. Кассандра долго махала им рукой со своей террасы. Каждому своя дорога: кому начало пути, кому конец. Затем поболтала с матерью, успокоила ее и заверила, что готова будет принимать интервьюеров уже на следующей неделе, чтобы все могли сами убедиться, что
