священником и держал деревенский приход. И этот Фульк, о котором я вам говорю, начал проповедовать слово Божье во Франции и в других окрестных землях; и знайте, что наш Господь творил через него многие чудеса.
Знайте, что слава этого святого человека распространилась столь далеко, что достигла папы римского, Иннокентия, и папа направил своих людей во Францию и поручил этому благочестивому мужу, чтобы он проповедовал крест (Крестовый поход) его волей. И после того он направил туда своего кардинала, мэтра Пьера де Шаппа, принявшего крест; и поручил через него давать такое отпущение грехов крестоносцам: всем тем, кто возьмет крест и прослужит Богу в войске один год, будут прощены все грехи, которые они содеяли и в которых исповедались. Так как это отпущение было весьма великим, сердца людей были тронуты, и потому многие приняли крест, ведь милость была слишком велика.
На следующий год после того, как этот благочестивый муж Фульк проповедовал таким образом слово Божье, был турнир в Шампани, в замке, называвшемся Экри; и милостью Божьей случилось так, что Тибо, граф Шампани и Бри, принял крест, равно как и Луи, граф Блуаский и Шартрский. И произошло это в канун адвента (28 ноября 1199 года). Так вот знайте, что этот граф Тибо был молодым человеком не старше двадцати двух лет; а графу Луи было не более двадцати семи лет.
Вместе с этими двумя графами взяли крест два весьма знатных барона Франции, Симон де Монфор и Рено де Монмирай. Великая слава прошла по всем землям, когда эти два знатных мужа взяли крест. <… >
Затем бароны держали совет в Суассоне, чтобы определить, когда они хотели бы двинуться в путь и куда намерены отправиться. Они не смогли в тот раз достигнуть согласия, потому что им казалось, что у них нет еще достаточного числа людей, принявших крест. Не прошло и двух месяцев в том же году, как они собрались на совет в Компьене. Там были все графы и бароны, которые приняли крест. Много мнений было выслушано и рассмотрено; но окончательное решение было таково, чтобы направить лучших послов, каких только могли бы сыскать, и предоставить им все полномочия предпринимать любые действия, чтобы решить те вопросы, которые требуют решения.
Этим шестерым послам была полностью поручена забота о деле, и все бароны выдали им грамоты с печатями, которые удостоверяли, что они твердо выполнят те условия, которые заключат эти шестеро в каких-либо морских портах, в любом месте, куда ни явятся.
Шесть послов отправились, как вы слышали, и держали совет между собой, и пришли к согласию друг с другом в том, что в Венеции они смогут найти гораздо большее количество судов, чем в каком-либо другом порту. И они пустились в дорогу и в первую неделю Великого поста (февраль 1201 года) прибыли на место.
Дож Венеции, которого звали Энрико Дандоло и который был человеком весьма мудрым и доблестным, принял их с большим почетом – и сам он, и другие люди; и все встретили их очень хорошо. И когда они предъявили свои грамоты, венецианцам было очень любопытно узнать, для какого дела они прибыли в их землю. То были верительные грамоты, и графы писали, чтобы их послам верили, словно им самим, и что они, графы, примут все условия, о которых эти шестеро договорятся.
И дож ответил им: «Господа, я ознакомился с вашими грамотами. Мы удостоверились в том, что сеньоры ваши являются самыми знатными лицами из тех, кто не носит короны. И они просят нас доверять вам во всем, что бы вы нам ни сказали, и они поддержат все, что вы сделаете. Говорите же, что вам угодно».
И послы ответили: «Государь, мы желаем, чтобы вы созвали свой совет; и перед вашим советом мы скажем вам, о чем просят вас наши сеньоры, и пусть это будет завтра, если вам угодно». И дож ответил им, что он просит у них отсрочки до четвертого дня и что тогда он соберет свой совет и послы смогут сказать, чего хотят.
Послы ждали до четвертого дня, который он им установил, после чего вошли во дворец, весьма богатый и прекрасный; они нашли дожа и его совет в особых покоях. Там они изложили данное им поручение таким образом: «Государь, мы прибыли к тебе от знатных баронов Франции, которые приняли крест, чтобы отмстить за поругание, учиненное над Иисусом Христом, и отвоевать Иерусалим, если соблаговолит им Бог. И поскольку они знают, что никакой другой народ не имеет столь великого могущества, чтобы оказать им содействие, как вы и ваш народ, они просят вас во имя Бога, чтобы вы сжалились над заморской землею и отомстили за поругание над Иисусом Христом и чтобы вы позаботились о предоставлении нашим господам судов и кораблей для перевозки и сражения».
«А на каких условиях?» – вопросил дож. «На любых условиях, – сказали послы, – какие бы вы им ни предложили или ни посоветовали, лишь бы предложенное вами было выполнимо». – «Разумеется, – сказал дож, – дело, о котором они просят, – великое дело, и кажется, что они замыслили важное предприятие. И мы дадим вам ответ через восемь дней от сегодняшнего дня. А вы не удивляйтесь, что срок так долог, ибо надобно как следует обдумать столь великое дело».
Когда истек срок, назначенный дожем, послы вернулись во дворец. Я не буду повторять вам все слова, которые были там сказаны. Однако конец говоренного был таков. «Сеньоры, – сказал дож, – мы сообщим вам решение, которое мы приняли, коль скоро сумеем склонить наш великий совет и весь народ земли нашей одобрить его; а вы посоветуйтесь друг с другом, сможете ли согласиться на то, чтобы принять наши условия.
Мы построим транспорт для перевозки четырех с половиной тысяч коней и девяти тысяч оруженосцев и корабли для перевоза четырех с половиной тысяч рыцарей и двадцати тысяч пеших ратников. И все эти кони и люди получат пищу на девять месяцев. Вот что мы сделаем при условии, что нам заплатят за каждого коня четыре марки и за каждого человека две марки.
И соглашение, которое мы вам разъясняем, мы исполним в течение одного года, считая со дня, когда мы отплывем из гавани Венеции, чтобы послужить Богу и всему христианству. Общая сумма расходов, о которых только что сказано, составляет 85 тысяч марок.
Мы сделаем даже больше. Из любви к Богу мы добавим еще пятьдесят вооруженных галер при условии, что до тех пор, пока наш союз будет сохраняться, от всех завоеваний, которые мы произведем на море или на суше, будь то земли или имущество, половину получим мы, а другую – вы. Теперь посоветуйтесь, сможете ли вы это выполнить и принять».
Послы вышли; и они сказали, что переговорят об этом между собой и ответят им завтра. Они совещались друг с другом, и проговорили всю эту ночь, и наконец пришли к согласию принять предлагаемые условия. <…>
Венецианцы выполнили все свои обязательства, и даже более того; и они понуждали теперь графов и баронов сдержать свои обязательства и произвести уплату денег, ибо они-то готовы были отплыть.
В войске был объявлен сбор денег за перевоз; и нашлось довольно много таких, которые говорили, что не могут оплатить свой проезд, и бароны взяли с них столько, сколько могли. И когда деньги были собраны, их оказалось недостаточно для расплаты с долгом – не было и половины суммы.
Тогда все бароны встретились и сказали: «Господа, венецианцы выполнили свои обязательства, и даже более того. Но мы не можем выполнить наши и оплатить свой проезд, ибо нас слишком мало; и случилось так из-за тех, кто отправился в другие гавани. А посему, Бога ради, пусть каждый отдаст все, что имеет, чтобы мы могли выполнить свои обязательства. Лучше уж истратить здесь все наше достояние, нежели потерять все, что мы уже вложили в дело, и прослыть людьми, не выполняющими своих обязательств. Ведь если поход этот не состоится, то подмогу заморской земле не удастся оказать».
Тогда произошло великое несогласие среди большей части баронов и прочего люда, которые сказали: «Мы заплатили за свой перевоз. Если они хотят нас везти, то мы охотно отправимся; а коли не желают, мы поищем другого перевозчика». Они потому так говорили, что им хотелось, чтобы войско распалось на части и каждая вернулась в свою страну. А другая часть сказала: «Мы предпочитаем лучше отдать все, что имеем, и отправиться в поход бедняками, чем позволить, чтобы войско разошлось и пропало бы: ведь Господь наверняка вознаградит нас с лихвой, коли ему будет угодно».
Тогда начал граф Фландрии отдавать все, что имел, и все, что смог занять, и то же сделал граф Луи, и маркиз, и граф де Сен-Поль, и все те, которые держали их сторону.
Видели бы вы тогда, сколько было снесено во дворец дожа прекрасной золотой и серебряной утвари, чтобы произвести уплату. И когда они уплатили, все же 34 тысяч марок серебром недостало до уговоренной суммы. Этим обстоятельством были весьма обрадованы те, кто приберегал свои деньги и не хотел ничего давать: они полагали, что таким образом войско распадется и сгинет. Но Бог, который подает надежду
