Танк встал. Доктор Шпак поднял голову и повел вокруг мутным взглядом.
- Уже?
- Вставай, красавица, проснись! - пропел Слай и явил доктору богатый золотой оскал. – Дальше ножками топ-топ, тихо-мирно, шито-крыто… Поджигай, когда двигло отладишь? Ревет, как тетя Роза, что с Привоза!
- Я говорил! - пробурчал Саид. – Новый движок нужно, этот свое отбегал. Только на коксе ходит.
Коксом Поджигай упорно называл размолотый в подобие кокаиновой пыли «уголек». Добавленный в солярку, порошок страховал двигатель от верной смерти.
- А бабу в экипаж тебе не нужно? – Слай изобразил озабоченность на бандитской роже. - У пацанов есть резиновая. Скажешь – я разрешил…
- Хватит, - раздраженно оборвал его Деревянко. – Надоел. Пулемет возьми.
- Я ж для юмора, Палыч! – обрадовался выволочке Слай.
Он толкнул боковой люк и поднял со станка ПКТ – «Калашников-танковый».
За люком стремительно темнело, день едва клонился к вечеру, но солнце не могло пробиться сквозь плотные тучи. Поджигай заглушил мотор, свято соблюдая приказ «триста первого» экономить топливо, и полез с водительского места. Всего секунду они бестолково толкались – Слай с громоздким пулеметом и Саид в бомжеватом танкистском комбинезоне, но этой секунды незваным гостям хватило.
Снаружи негромко свистнули. Слай замер с глупой улыбкой, раскорячив пулемет поперек узкого выхода. Из сумерек тут же прилетел ехидный смешок:
- Не ссыте, бойцы. Свои!
Слай облегченно ругнулся - в люк заглянул Шаман собственной персоной, один из лучших командиров «Долга», опытный боец и удачливый ходок. За его плечом нетерпеливо переминался напарник, молодой сталкер с расплющенным боксерским носом.
- Громко ездишь, триста второй, - ухмыльнулся Шаман.
Он должен был патрулировать у Периметра, но вот каким-то чертовым промыслом оказался здесь, у Норы. Не иначе добыл сапоги-скороходы и в который раз поставил Деревянко в смешное положение. Напомнил где он, Деревянко, теперь есть – в Зоне! – и что он, Деревянко, в этой Зоне стоит.
По Шаманову разумению ничего не стоит, даже потраченной солярки, а тем паче растворенного в ней кокса.
Полковник сжал губы в упрямую гузку и выпростался из бронированного гроба. Как на грех немецкая десантная винтовка за что-то зацепилась, и Деревянко только зубами скрипел, пытаясь сладить с оружием.
- Докладывай, - приказал он, наконец.
Шаман согнал с губ улыбку, но смотрел по-прежнему издевательски. Так казалось полковнику.
- Один двухсотый, еще двоих не нашли. Капрал жив, - сообщил разведчик главное. – Подкоптился малость.
- Так! - Деревянко сделал вид, что думает.
- Рассказывает непонятно. Но вроде гастролеры, застали Нору врасплох. Трасса от Периметра чистая, сам проверил. Штырь со своими двинул к Бору, посмотрит с той стороны. К утру будет Махно и с ним трое, понюхают вокруг. На месте я оставил двоих – Кап плохой и вообще…
Полномочий распоряжаться Шаман, конечно, не имел, но авторитета у него хватало. Полковник двинул желваками и смолчал, разумно оценив собственные полномочия против Шамановского авторитета. К тому же ходок, сволочь такая, все сделал правильно.
- Сам иду к Стройбату, - закончил Шаман. – Некуда козлам податься, или к Бору, или в Стройбат. Не в лес же! Ты никого не встретил?
- Все чисто! Поворачивай, - отрубил Деревянко и настала очередь Шамана кривиться.
- Чего он там видел, из трактора? – сказал в сторону плосконосый разведчик. - Шаман, надо бы пробежаться.
Шаман молчал, и даже Слай перестал лыбиться, настолько тяжелым получилось это молчание.
- Нужно опросить Капрала, - оборвал Деревянко ненужную тишину. – Потом решать.
- Потом будет поздно! Решай сейчас, триста второй.
Шаман раздвинул губы в двусмысленной улыбке, но вел себя корректно. Службу знал, и повода отобрать у него командирский жетон Деревянко не видел.
- Мое решение – возвращаться. На трассе крупных групп не замечено, в Стройбате есть наши люди. Свистнут, если что.
По правде, на трассе Деревянко не встретил никого, ни групп, ни одиночек. Немудрено, рев танкового дизеля распугал бы и глухих, и парализованных. Но не признаваться же!
- Саид, заводи! Все на броню. Шаман, ко мне, доложишь подробно, – скомандовал Деревянко; он решил, что раз Нора гарантированно под контролем, то нечего обувь стаптывать.
Шаман переглянулся с напарником, едва заметно кивнул. Боксер длинно сплюнул и что-то сказал. Треск стартера заглушил его голос; когда мотор басовито рыкнул, оба разведчика уже сидели на броне.
Полковник демократично устроился на крыше, возле спарки крупнокалиберного ДШК и автоматического гранатомета. Оказалось зря: за шумом двигателя приходилось кричать, а бросало так, что поручни, казалось, сами вырывались из потных ладоней.
- Креста завалил снайпер, - орал Шаман, виртуозно балансируя на русских горках, в которые Поджигай играл с Зоной. – Я смотрел лежку – найдем! Гильзы девять на шестьдесят, уникальный боеприпас.
- Кто там был? Следы остались?
Но разведчик гнул свое.
- Еще автоматчик, если Капу не померещилось. Он говорит, духи сплоховали, напоролись на растяжку. Газ рванул. Норе каюк, даже забор расплавился. Духов не нашли, они, видать, совсем сгорели. Правильные хлопцы, жаль…
- Кто?! – завопил Деревянко, и перехватил из амбразуры напряженный взгляд Слая.
Шаман нахмурился и что-то сказал.
- Не слышу!
- Кап говорит – Рамзес!
- …Рамзес! И с ним еще кент какой-то, - с трудом рассказывал Капрал спустя час.
У танковых гусениц Саид бросил кусок брезента, и Шпак развернул на нем походный госпиталь. Действовал он уверенно и быстро; только глаза цвета протухшей баланды напоминали о его нелегком состоянии. Собственно, за умение мобилизоваться Воронин держал и многое прощал этому коновалу- пропойце.
Шпак беспощадно всадил в Капрала, в то место, где у людей бывает рука, а на руке вена, огромный шприц. Вдавил поршень до упора, и Кап начал говорить, а не визжать от боли. Говорил он невнятно, с вялым удивлением наблюдая, как доктор срезает с него обуглившуюся ткань вместе с кожей – словно картошку чистит.
- Немцы, - бормотал под нос Шпак, - придумали же… Сгорел бы ты, Капралушка, в нашем и беды бы не знал. А немецкая одежка, вишь, не горит и сама уколы ставит. Запекся ты, сердешный, как есть запекся.
- Они вроде дрались… - вспоминал Капрал. – Потом он признался…
- Кто? – терпеливо выспрашивал Деревянко.
- Оборотень… признался… «Свобода», говорит, заставила…
- Хрень! – бросил через плечо Шаман.
Он стоял у переднего колеса-ленивца и курил с безучастным видом.
- Та-ак, – протянул Деревянко, не обратив на разведчика внимания, а только зафиксировав для памяти факт. – Дальше?
Капрал бессмысленно скалил белые под сгоревшими губами зубы.
- Где Рамзес и где «Свобода»? – Шаман затянулся.
- «Свобода»… - булькнул Капрал; в его голосе прорезалась ненависть.
Шпак с мерзким звуком сорвал с Капрала остатки комбинезона и глянул пациенту между ног.
- Я тебя поздравляю, Капралушка, - хихикнул он. – Одной проблемой меньше. Зло ведь от кого? От
