плеть. — Это подойдет тебе больше.
Дарси с усмешкой натянула брюки.
— Мне не следовало этого делать. Должно быть, я выжила из ума.
— Это называется «сладострастие», дорогая. — Ванда кинула ей футболку. — Ничего дурного в этом не вижу.
— Нет, это очень плохо! — Дарси надела футболку. — Он смертный. Ничего не вышло бы. — Она плюхнулась на кровать.
Ванда села рядом.
— Ты что-то к нему чувствуешь?
Глаза Дарси наполнились слезами.
— Я пыталась это перебороть. Понятно ведь, что продолжительная связь с ним невозможна.
— В любви нет ничего невозможного.
Дарси покачала головой:
— Но не в данном случае.
Ванда встала и прошлась по комнате.
— А я когда-нибудь рассказывала тебе, что случилось со мной?
— Нет.
Дарси вытерла лицо. Ванда всегда ей помогала, но ни: когда не делилась ничем личным.
— Я родом из небольшой деревни на юге от Кракова. У меня была большая семья. Очень бедная. Когда в 1935 году моя мать умерла, я заменила ее моим младшим братьям и сестрам.
— Вероятно, было трудно, — пробормотала Дарси.
Ванда пожала плечами.
— Худшее было впереди. Когда немецкие танки двинулись на нашу деревню, мужчины приготовились к обороне. Отец уговорил меня бежать с двумя младшими сестренками. Я собрала немного еды, и мы пошли на юг, в Карпатские горы. Я… больше никогда не видела ни своего отца, ни братьев.
Дарси с трудом сдержала слезы.
— Мне очень жаль.
— Переход оказался очень тяжелым для моей тринадцатилетней сестры, — продолжила Ванда. — К тому времени, когда я нашла подходящую пещеру, Фрида едва могла передвигать ноги. Я отдала ей остатки нашей еды и волы. Моя пятнадцатилетняя сестра Марта пошла раздобыть нам воды и не вернулась. Я хотела пойти поискать ее, но боялась, что, если уйду, Фрида умрет. В конце концов мне все же пришлось пойти. Я нашла ручей и наполнила наши фляги. Когда возвращалась в нашу пещеру, уже наступила ночь. Тут я увидела вышедшую из тени Марту и очень обрадовалась. Но она стояла такая бледная и со странным выражением на лице. Она подлетела ко мне так быстро, что я не успела опомниться и не поняла, что происходит. Она сбила меня с ног и вонзила мне в шею клыки. Потом, когда я балансировала на грани жизни и смерти, она отнесла меня — она вдруг стала очень сильной — в глубокую пещеру и представила вампиру, который совершил с ней эту трансформацию. Сигизмунд. В ту ночь он трансформировал и меня.
— Сочувствую.
Дарси поежилась.
Ванда села на постель.
— Следующим вечером я бросилась назад к моей младшей сестренке, чтобы проверить, как она. Но она умерла. В одиночестве.
— Какой ужас!
Дарси коснулась плеча Ванды.
В глазах Ванды сверкали непролитые слезы.
— Я нашла хороший источник для удовлетворения голода, что мучил меня каждую ночь. Я пила кровь у нацистов, и многие из них нашли смерть в южной Польше.
— Мне жаль, ты так настрадалась.
— Думаешь, я рассказываю тебе все это, чтобы ты меня пожалела? — фыркнула Ванда. — Я хочу сказать, что прошла бы через весь этот ужас и боль еще миллион раз, если бы это помогло вернуть мою сестру. Если ты любишь Адама, то прими это чувство и пусть будет что будет. Нет ничего священнее любви.
В полдень следующего дня Остин зашел на кухню пентхауса и обнаружил там Эмму. Она разогревала какую-то китайскую еду. Он передал ей браслет.
— Нужно отдать это на анализ.
— Никаких проблем. — Эмма бросила вещицу в свою хозяйственную сумку. — Ты неважно выглядишь.
— И чувствую себя так же.
Он сел за стол.
Она положила ему в тарелку креветки с жареным рисом и уселась перед ним.
— Хочешь поговорить?
— Нет. — Он указал на сине-зеленый синяк на ее предплечье. — Что случилось?
— Небольшая драка. Ничего страшного.
Он прищурил глаза.
— Ты снова ходила на охоту?
— Ешь, пока не остыло.
— Я же просил тебя не ходить в одиночку.
Она положила ладонь ему на бедро.
— А кто пойдет со мной, когда ты с Гарреттом на задании? Алиса для этого не годится.
— Подожди, пока мы не закончим. Какую-нибудь неделю или две.
Эмма сжала рот.
— Не люблю ждать. Кроме того, я и одна справляюсь.
— Убила хотя бы одного?
В кухню вошел Джордж.
Эмма улыбнулась.
— Таракана в прачечной. Но не волнуйтесь. Когда вернусь, принесу с собой порошок.
— Отлично. — Джордж навалил себе полную тарелку. — Ненавижу тараканов.
— Я сама не выношу никаких паразитов.
Эмма многозначительно посмотрела на Остина.
Паразит. К своему списку она могла бы приплюсовать и Дарси. Господи! Что же ему делать? Он не мог внести Дарси в перечень вампиров. Это сделало бы ее мишенью для уничтожения. Как будто быть уже однажды убитой мало! Остину невольно вспомнились ее пленки, которые он рассматривал с большим удовольствием. Дарси была такой умной, такой счастливой. В ней было столько жизни.
— Ты совсем не ешь, — заметила Эмма.
— Пропал аппетит.
«Это сердце у меня перестало биться». Реальность стала кошмаром. А для Дарси это тоже кошмар?
Дарси с помощью оператора соорудила в оранжерее полосу препятствий.
Чтобы сделать лужу грязнее, Берни добавил в нее земли из цветочных горшков.
— А знаете, мисс Ньюхарт, я произвел аэросъемку крыши, как вы хотели.
Он с улыбкой переглянулся с другим оператором.
Отодвигая от лужи горшки с цветами, Барт хмыкнул.
Дарси внимательно наблюдала за ними. Но в ее сторону они даже не смотрели.
— Вы сумели так быстро достать вертолет?
Берни фыркнул.
— Парень сказал мне, что он арендован на три месяца вперед, но после небольшой промывки мозгов сделался более сговорчивым.
Барт рассмеялся.
