— Нет, конечно.
Он почти готов был все бросить ради нее. Как часто в прошлом играл он роль того, кого устраивала одна ночь? Не было ли это своего рода Божьей карой? От мысли, что он пробудет с ней только до утра, сердце его болезненно сжималось. Это принижало их чувства, связующие их узы. Это оскорбляло его.
— Ты боишься меня? — Она приподняла подбородок. — Я никогда никого не кусала. И не укушу. Предпочту умереть.
— Так ты не кусаешься? — усмехнулся он.
— Нет.
— Какая жалость. А я кусаюсь.
Она отступила от него на шаг, делая большие глаза.
— Ты… хочешь меня укусить?
— Конечно. — Он скрестил руки, держась как ни в чем не бывало, в то время как чувствовал нарастающую ярость. — Я люблю кусаться.
— Больно? — Она взглянула на него с опаской.
— Не так чтобы очень. Скорее потеребить зубами наиболее чувствительные части твоего тела. Потом, есть еще язык. И не забывай о радостях поцелуя.
У Дарси приоткрылся рот, но она быстро пришла в себя и облизнула губы.
— А какие части моего тела ты хочешь покусать?
Он медленно обвел ее взглядом.
— Основание шеи, где она переходит в спину. И мягкое место чуть пониже пуговки на животе.
— Здесь?
Она сунула руку за резинку своих бледно-голубых шорт.
— Да. — Из-за внезапной хрипоты в голосе ему пришлось кашлянуть. — И еще твои пальчики на ногах, — кивнул он на ее шлепанцы с блестками.
— О! — Она сбросила с ног сланцы, зарывшись пальцами в пушистый ковер. — А еще где?
— Твои икры. Внутренние части бедер. И задние тоже, где они переходят в восхитительную маленькую попку.
Дарси повернулась боком и приподняла край шорт, демонстрируя изгиб ягодиц.
— Здесь? — Она погладила кожу, опустив веки. — А где ещё?
Эрекцию под тонким шелком уже невозможно было скрыть.
— Бедра, пониже талии, где они расширяются.
Она приспустила шорты на несколько дюймов и провела руками по голому животу.
— А где еще?
— Под грудью, где она полная и тяжелая.
Она закатала топ, обнажив наполовину грудь, и приподняла ее руками. Когда взглянула на него, ее глаза потемнели и начали светиться.
Он напрягся.
— У тебя глаза горят красным огнем.
— Это значит, что я возбудилась. И готова.
— Это происходит непроизвольно? — Черт. Если она не в состоянии контролировать свое вампирское поведение, чего еще можно от нее ждать? Не выпустит ли она клыки? А что, если она сильнее его?
Дарси приблизилась к нему.
— Скажи, где еще хочешь меня укусить.
Ему нельзя было допускать, чтобы она взяла над ним верх. Имея в своем распоряжении другие силы, он сконцентрировал волю и проник в ее сознание. Ахнув, она замерла. Ее глаза закрылись, и щеки окрасил румянец, сползая вниз по шее.
«Сними майку». Она открыла глаза и уголками губ улыбнулась.
— Как пожелаешь. Стащив топ через голову, она бросила его на пол.
Залюбовавшись ее грудью, он ощутил, как потянуло ледяным холодом и над ним завис сгусток психической энергии. Он машинально отмахнулся, и сгусток рассеялся.
— Ты очень сильный, — прошептала она.
— А ты нет.
— Я никогда этим не занималась. Не одобряю вторжения в мысли человека, — пожала она плечами.
— Значит, тебе не нравится, когда я это делаю.
— Мне не нравится, когда это делают вампиры. Они такие ледяные. А ты… ты восхитительно горячий. — Она покраснела. — Мне нечего от тебя скрывать. И это так приятно — чувствовать изнутри тепло. Я так долго мерзла.
Мерзла потому, что половину времени была мертвой. Во что он ввязывался? Каждое утро он будет просыпаться рядом с мертвой женщиной. Но он не мог не видеть боли и тоски в ее глазах. Ее боль стала его собственной. Ее мир стал его собственным.
Она стояла перед ним нагая, если не считать коротких шортиков. Ее глаза снова стали небесно- голубого цвета, наполнившись смесью желания и страха. Она боялась, что он отвергнет ее.
— Ты перечислял части моего тела, которые хотел покусать, — напомнила она тихо.
— Да, есть еще одно местечко. Только кусать там я бы не стал. С ним обращаются по-особому.
Остин наклонился вперед, вдохнул запах ее шампуня и осторожно убрал с ее лица волосы. На шее девушки оставались два маленьких шрама от клыков вампира. Бедная Дарси. Неудивительно, что она всегда носит волосы распущенными. Он погладил отметины кончиками пальцев.
Она поежилась.
— Что ты хочешь?
Он что-то зашептал ей на ухо и, взяв на руки, понес к кровати.
— Остин?
— Да.
Он брал ее со всеми промятыми последствиями.
Глава 21
У нее застучало в висках, когда она протянула к нему руки. Да! Если во всем остальном ее ждет неудача, то по крайней мере останется эта чудная ночь. Остин упал на кровать и притянул ее к себе. «Да», — повторил то же слово ее рассудок. Ни о чем другом из-за возбуждения она не могла думать. Погрузив руки в его волосы, она покрывала поцелуями его лицо. Волосы у него были густые и в отличие от щетины на подбородке удивительно мягкие.
Он тоже целовал ее и проявлял при этом торопливость. Даже неистовость. А что, если все быстро выйдет из-под контроля и взорвется? Ей нравилась аура отчаяния, и взрыва все равно было не избежать.
Их губы, найдя друг друга тотчас соединились. Она почувствовала во рту его язык и услышала в голове его мысли.
«Я здесь, Дарси. Тебе больше никогда не будет холодно».
Психически и физически она открылась ему навстречу, наслаждаясь жаром мыслей и тела. При мысли об открытости ее окатила волна благоговейного трепета. Он вошел в ее сознание и очень скоро войдет в тело. И будет знать каждый дюйм ее существа внутри и снаружи. И главное чудо состояло в том, что она не ощущала страха. Она доверяла ему. Так она не доверяла еще никому.
Остин оторвавшись от ее губ, посмотрел ей в глаза.
— Дарси, — он откинул со лба ее волосы. — Ты делаешь мне честь.
Он услышал ее мысли. Ей показалось, что сердце вот-вот лопнет от избытка любви. И захотелось показать ему эту любовь. Она должна была это сделать. Молниеносным движением Дарси опрокинула его на спину и прижала руки.
