— Я по мере возможности постараюсь удовлетворить его пожелание, — ответил Максим.
Его глаза нашли этот столик. Ирина сидела к нему спиной. Судя по напряженности ее спины, и жестикуляции разговор был нервным и злым. Историк вдруг испугался. В голове возникла картина того, как она хватает со стола стакан с водой и выплескивает его в лицо владыки Обитаемого Пространства.
— Император просил передать, что последствия могут быть самыми печальными.
— Знаете что, милая барышня, — сказал Максим, решительно отодвигая девушку, — Ирина моя пациентка, и я не позволю, чтобы она нарушала предписанный режим.
— Стойте, — испуганно вскрикнула девушка, пытаясь его остановить.
Историк вежливо, но решительно стряхнул руки девчонки и сделал шаг, направляясь к столику.
— Ну, ведь вам же человеческим языком говорят — «нельзя», — закричала девушка, решительно хватая Величко за свитер.
На шум обернулись все, даже Ирина, хоть она практически не контролировала себя.
Максим, совершенно не задумываясь, что ему за это будет, показал пальцем на ее спутника, потом поднял растопыренную ладонь к голове, изображая корону.
Ирина замерла от ужаса. Она все поняла.
Джихан призывно помахал рукой.
Максим подошел. Служащая семенила сзади, и от нее тянуло запредельным, невыносимым страхом.
— Здравствуйте Даниил Андреевич, — приветствовал Максим джихана, согласно правилам вечеринки.
— Здравствуйте Максим Александрович, — иронически ответил император.
Историк впервые видел своего владыку так близко. Повелитель Обитаемого Пространства, на своих официальных изображениях выглядел как представительный, подавляющий своей харизмой мужчина. Но в жизни, смотря на гладкую, свежую кожу и рассеянную улыбку на лице, трудно было вообразить, что он и есть тот самый, наводящий страх джихангир.
— Я говорила, я предупреждала, — стала оправдываться служащая.
— Хорошо…
— Я правда предупреждала, — со слезами на глазах повторила девушка.
— Прекратите… Можно подумать, что вас за это расстреляют. Ей Богу перед гостями неудобно. Вы свободны, Мария, — немного раздраженно оборвал ее император. И, обращаясь к историку, предложил, — Садитесь, Максим, составьте нам компанию.
— Спасибо, — ответил тот.
— Выпьете что-нибудь? — поинтересовался джихан.
— Спасибо, нет. Не могу. За рулем…
— Тогда сок, — посоветовал император.
— После холодильника внизу, я бы с удовольствием выпил чаю с лимоном, — после секундного раздумья ответил Максим.
— Вот и славно. Разрешите вам предложить настоящий, высокогорный, — сказал император. — Мария, вы слышали?
— Да, Ваше Величество.
Девушка ушла.
— Что вас так удивило? — спросил император. И сам же ответил. — Общение без чинов — только для моих гостей, тех, кого я приглашаю. Не все, к сожалению, понимают, что это всего лишь форма общения…
— Ваше Величество намекает на меня? — желая напоследок поерничать, спросила Ирина.
— Ирина Евгеньевна, ты это… Потом острить будешь, — довольно грубо посоветовал ей джихан.
— Нет, меня удивило другое, — сказал Максим. — Не думал, что вы знаете обо мне.
— Кто не знает хозяина бессмертной кошки? — усмехнулся Даниил. — Рапорты присылали каждый день много лет подряд, пока на самом высоком уровне не было решено, что в этом нет ничего страшного.
— Не думал, что это подлежит контролю со стороны власти. Маленькое, личное, почти интимное дело.
— Люди всегда считают, что про них знают только то, что они показывают наружу, — с улыбкой ответил император. — Вот, например, сейчас вы лихорадочно пытаетесь сообразить, как заставить этого цареградского дядьку рассказать о том, что Ирина успела наговорить.
— Ну, да, меня это интересует.
— А напрямую спросить неудобно…
— Совершенно верно.
— И вы пытаетесь обойти это, в надежде, что потенциально оскорбительные моменты я забуду или сочту извинительными?
— Речь идет о другом человеке. По поводу своей персоны я бы не стал миндальничать.
— А вы думаете, что если бы меня что-то не устраивало, ваша подружка бы сидела тут, празднуя собственную значимость?
— Я не знаю, — ответил Максим. — Никогда раньше не общался с власть имущими.
— Честный ответ. Это хорошо. Я думаю, Ирина после сама расскажет. Меня всегда удивляло, отчего так не любят и боятся того, кто все это организовал: достойную, долгую жизнь, непрерывность существования, возможность развития…
— Люди стремятся считать, что сами всего добились, — ответил Максим.
Повисла долгая, неловкая пауза, в течение которой император отчаянно боролся с чем-то внутри себя. Что это было гнев или веселье стало ясно, когда джихан разразился смехом. Он смеялся долго, до слез.
— Вот что значит профессиональный психолог, — наконец, произнес он. — В самую точку. Максим, бросайте вы свой ВИИР и перебирайтесь ближе к морю.
— Спасибо, я подумаю, — ответил историк.
— Скромность украшает, когда нет других достоинств, — с улыбкой произнес император. — Были психиатром, были историком, самое время стать царедворцем. Мне нужны при дворе энергичные молодые люди правильного направления, ученые, аналитики. А то ведь, знаете ли, вокруг вьются все больше рубаки и интриганы.
— В любом случае, на ближайшие 2–3 года я занят. А там видно будет, — дипломатично ответил Максим.
— Ну да, конечно. Через 2 года мы вернемся к этому разговору, — согласился император и тут же, не давая опомниться, спросил: — А каким вы видите будущее своей спутницы?
— В смысле? — сделал вид, что не понял историк.
— Все просто, — конечно, пристально глядя Максиму куда-то чуть выше глаз, в середину лба, — сказал джихан. — Имейте только в виду, что есть люди, которых переделать невозможно. Грубые энергии могут послужить хорошим ускорителем, но это лишь для тех, кто умеет стоять на гребне волны. Но это ваши с ней дела. Меня больше интересует профессиональная деятельность госпожи Кузнецовой в ее прошлых жизнях.
— Даниил Андреевич, об этом лучше спросить у нее самой.
— Тоже верно, — согласился джихан. — Однако, если задуматься, как много невостребованных знаний подспудно живет в человеке и как неожиданно они могут пригодиться…
— Вы говорите о том, что случится, если память прежних воплощений сделать устойчиво доступной для теперешней личности?
— Совершенно верно.
— В общем и целом подобная регрессия ведет к тяжелым невротическим конфликтам личностей, откровенной шизофрении и даже случаям одержимости. В работе сканер-оператора это тяжелейший брак, сравнимый только со смертельной ошибкой хирурга, — пояснил Максим.
— Страшнее синдрома ненужности? — просто сказал император, посмотрев на желтый огонек на сигнальном браслете Ирины. — А впрочем, давайте переменим тему. Как вы думаете, зачем все это?
