Из-за занавески раздались тяжелые, шаркающие шаги. В проеме показался дед Арсений. Он шел медленно, тяжело, но без палки.
— Деда, зачем встал? — спросила Тамара. — Я бы принесла.
— Спасибо Тома. Я с вами посижу.
— Подожди, Витька, наш дед скоро за тетками бегать будет, — заметил Федор.
— Да ладно тебе внучек, — с улыбкой ответил старик. — Это ваше дело молодое.
Он сел, нашарил под рубахой медальон, подержал его, с явной неохотой отпустил, обвел глазами собравшихся за столом, призывая к тишине. Потом прочел «Отче наш», перекрестился и полез черпаком в миску с супом.
После ужина и обычной «рассказки» на ночь, то есть истории из «космонаутской» жизни, дети были отправлены из-за стола.
— Ну, мужики, не тяпнуть ли нам? — спросил Виктор, потирая руки.
— Вам бы все пить, окаянным, — в сердцах сказала Тамара.
— Не бузи, жана, — нагибаясь и легонько шлепая Тамару по заду, сказал Виктор. — Давай нам сальца для закуси, первача, да и сама садись. Думать будем.
— А чего-й там думать, — произнесла она, гремя чугунками в печи. — Вам бы все наливать и пить.
— Ты чей-то злая сегодня — подивился Виктор. — Гляди, — жизнь налаживается. Деда вон, спасибо брательнику, на поправку пошел. Новый год скоро. А там как молодая травка выйдет, корова купим дойного. Молока будет море.
— Что коров, что лосицы, — недовольно сказала Тамара. — Все одно, мне заниматься. Не подойду я к этой страсти. Была я у Пантелея. И как только евоная жана с ним управляется… А кричит — то как, прямо уши закладат. Как заореть свое: «Му-ууу», так хоть беги.
— Мы книжку сначала купим, как коров разводить и содержать, — успокоил ее Конечников.
— Ладноть. Могет енто Витьку мово вразумит. А то уперся — «Коров, коров».
Тамара пошла в погреб. Вернулась оттуда с куском сала, кругом копченой колбасы и наполовину пустой осмериковой бутылью самогонки.
— Чей так мало, жана? — поинтересовался Виктор.
— А что завтра ты на ярманку повезешь? — окрысилась Тамара.
— Там же у тебя 3 ведра заготовлено, — поразился Виктор.
— Неча самогоновку в себя лить, — отбрила она, — здоровье свое пропивать.
— Ладно, Витька, для нас нормально, — сказал Конечников.
— Откуда ты знаш. Вон можа и деда с нами выпьет.
— Не откажусь, — сказал старик, ловко распиливая колбасу.
— А вот тебе бы не надо, — возразил Федор. — Только-только ведь оклемался.
— А я чуть, чтобы вкус вспомнить.
— Ну, будем здоровы, — сказал Виктор, разлив пойло.
Он сначала чокнулся с дедом, потом с братом, с женой, соблюдая известный ритуал, и жадно потянул стакан ко рту. Остальные, чтобы успеть, впопыхах столкнули стаканы, и выпили вместе с ним.
— Хорошо пошла, зараза, — довольно сказал Виктор. — Спасибо Томочка. Знатная у тебя самогоновка выходит. Стряпня, конечно, так себе, но вот самогоновка…
— А ты сам готовь, — ничуть не обидевшись, посоветовала она. — А я буду только самогоновку гнать. Бабы Дуни дом под нее пустим. Бражки много надо будет, чтобы первачу накапать, сколько космонауты просять.
— Эт мы подумаем, — оборвал ее Виктор. — Давай лучша все тут прикинем, что будем к Рождеству куплять.
— Дуньке кожушок надоть, — сказала Тамара. — Девка большая, а ходит в рванье.
— Так енто Иван Соломонов делат, то не на ярманке.
— Яму надоть харч давать, — скис Виктор.
— А вы ему денег дайте, — посоветовал Федор. — Рублей пять — семь.
— Ишь ты, прям как космонауту, — подивилась Тамара. — Перебьется. Таки деньжищи…
— Я прикинул, — продуктами дороже выйдет.
— А возьметь? — спросил брат.
— Куда он денется… — отозвался Федор.
— И не хлопнуть ли нам снова? — предложил Виктор, плеская прозрачный как слеза первач в новые стеклянные стопки.
— Давай, Витюня, — предложил старик, — выпьем за твоих деток замечательных, моих правнучат.
Снова звякнула посуда.
— Спасибо Томочка, — поблагодарил жену Виктор. — Усладу сердца гонишь.
— А как жа. У меня с детства к ентому таланыт, — довольно ответила раскрасневшаяся от выпивки тетка.
Очень скоро все изрядно набрались.
Тамара отправилась спать. Даже выпив, она осталась туповатой, совершенно неженственной бабой — лошадью для пахоты, которая мужика к себе допускает лишь для того, чтобы тот мог выпустить пар и не ходил налево.
— Расскажи Федя, вы энтого, как его там, «Праду», поймали? — попросил Виктор, когда они остались в мужской компании.
— «Прайдо Элано», — поправил его он. — Сколько можно рассказывать…
— Так ведь деда не слышал.
— Расскажи, внучок, — попросил дед Арсений.
— Ладно, — ответил Конечников и нахмурился, вспоминая. — Они убивать нас пришли. Перепрыгнули, в систему звезды Карина, спрятались в поясе астероидов. Поставили на каменные глыбы двигатели и двинулись не таясь. Сколько они там отсиживались — один Бог знает.
— А ты вроде не так рассказывал? — встревожился Виктор.
— Это вся история с самого начала. 14 февраля с космокрепости, на перехват с Базы вышла наша 4 эскадра. Трое суток спустя, эскадра была поймана в ловушку и взорвана безо всяких потерь со стороны эланцев.
— Вот суки, — покачал головой брат. — А что в ентой книжице писали… Какой бой описывали… Срамота.
— Как это взорвали? — не понял дед. — Неужто так можно?
— Бах, и нет… Наши дуболомы ничего не заподозрили, тем более что эланские «Тондро» на их глазах расстреляли одного нашего разведчика и пустились в погоню за вторым. Эскадра ринулась спасать кораблик сквозь астероидные поля, — и напоролись. Взрыв был очень сильным. Все линейные рейдеры и крейсера сгорели, не сделав ни единого выстрела по врагу.
— Разве ж это по-людски?
— Война, деда.
— А дальше чего было? — спросил старик.
— Скаут 2801, за которым гнались, успел передать про гибель эскадры. А потом и его тоже добили. Если бы не он, на Базе бы ничего не узнали.
На скауте были геройские парни, хоть командир был гадский. Хотя о мертвых только хорошее… Вот уж не подумал бы никогда, что буду обязан жизнью Никитке Симонову. Ладно… — продолжил Конечников, встряхнув головой. — Спалив броненосные корабли, эланцы почти не сомневались в победе. Как показали дальнейшие события, у них было много подлых сюрпризов кроме этого.
Из мобильных сил на Базе остались только не до конца отремонтированный рейдер и 12 крейсеров- разведчиков.
Мы с горя напились, устроили по себе поминки заранее. Нас накрыли, думал — расстреляют, но Бог миловал. Никого не наказали. Мне даже очередное звание присвоили.
— О, это по-нашему, — засмеялся Виктор. — Давайте и мы жахнем.
