обломанными ногтями впились в пол. Мигнули горящие зеленым огнем глаза.
— Эй! Вы! Помогите! — оглушительно завопил Лук, вновь начав долбиться в преграду. — Эй! Слышите?! Помогите!!!
Га-нор в два прыжка подлетел к мертвецу, который уже наполовину выбрался из дыры, и, не обращая внимания на угрожающее хрипение и оскаленные желтые зубы, изо всех сил ткнул противника сапогом в лицо. Не ожидавший этого покойник не удержался и с грохотом свалился вниз. Сын Ирбиса умудрился подтащить и столкнуть в проем тяжелый треножник с горящими на нем свечами. Тот канул во тьму, следом за мертвецом, на мгновение осветив жуткую картину из шевелящихся рук и оскаленных пастей.
— Спаси нас Уг! — Даже северянин был ошеломлен увиденным. — Там их полно!
— Откройте!! Эй!! — пуще прежнего заорал Лук. — Слышите?!
Новый кукс попытался выбраться на свободу и повторил судьбу своего предшественника. Ему на смену тут же пришли еще двое. Пока Га-нор разбирался с одним, другой умудрился схватить следопыта за ногу и повалить на пол.
Лук, оставив в покое дверь, бросился на помощь товарищу. Он успел подбежать как раз в тот момент, когда покойник полностью вылез и собирался прыгнуть на поспешно отползавшего к стене Га-нора. С отчаянным воплем солдат боднул мертвеца, едва не улетев в провал следом за ним.
— Что там у вас?! — раздался раздраженный голос снаружи.
Едва не заплакав от облегчения, Лук закричал, надрывая глотку:
— Откройте! Быстрее! Покойники! Покойники лезут! Слышите?! А-а-а-а!!! — Синие руки вцепились в его ногу, пытаясь стащить вниз.
Удивительно, но никто из солдат не стал подробно разбираться в странных словах пленника. Раздалась встревоженная команда, грохнул засов, в храм с обнаженным оружием ворвались люди. Кто-то, сразу же оценив ситуацию, бросился на помощь Луку и перерубил руку мертвеца, освобождая стражника из плена.
— Выведете их! — крикнул влетевший в помещение Юргон.
Воины поставили приятелей на ноги. Светловолосый рыцарь остервенело рубил секирой лезущую снизу напасть, плюясь и содрогаясь от омерзения.
— Отойди, Кальн! — приказал ему маг, всплеснул руками, и с его ладоней сорвалось два сгустка жидкого пламени.
Ухнуло, раздался многоголосый вой, из дыры взметнулся столб огня. Он лизнул потолок и с ревом начал пожирать все, чего удалось коснуться. Солдаты отшатнулись от жара. Пол едва держался. Через минку он должен был провалиться в бушующее под землей пекло.
— Уходим! — гаркнул Юргон, подтолкнув к выходу какого-то солдата. — Сейчас все прогорит!
Огонек выскочил на улицу последним, сам закрыл двери и с помощью рыцаря запер их на тяжелый засов.
Глава 4
Над промокшей, посеревшей, выцветшей за нескольких недель непогоды степью плыли стальные тучи, щедро орошая раскисшую землю бесконечным дождем. Ветер то стихал, то налетал порывами, остервенело бросаясь на избитую, уставшую траву, немногочисленные взъерошенные кустарники и мой плащ. В какой-то момент очередное его нападение закончилось успехом, и капюшон слетел у меня с головы.
Рассвело где-то с полнара назад, но солнца я так и не увидел — оно, едва успев подсветить горизонт, тут же скрылось в дождливом мареве, постепенно растворяя жмущиеся к земле обрывки ночного мрака. Уже второй день было по-осеннему холодно, и хотя до отрогов Катугских гор, по моим расчетам, гораздо дальше, чем до теплого Устричного моря, я начал опасаться, что ветер принесет с севера первый в этом году снег. Прежде чем я надел капюшон на голову, дождь — ледяной и неприятный — успел промочить мне волосы и бороду. Судя по бесконечным клубящимся облакам, надеяться на то, что за день хоть что-то изменится, не приходилось.
Кажется, дрянной погоде радовался только Гбабак. Как все лягушки, он наслаждался льющейся с неба водой и поквакивал в свое удовольствие, поглядывая на остальных с легким недоумением. Блазг искренне считал, что дождь — это благословение Квагуна и принимать милость болотного бога следует исключительно с улыбкой на роже. Все остальные, включая писклявого Юми, были с ним не слишком согласны и при любой возможности прятались в фургоне, грея руки и лапы над ковшиком с углями.
Я обернулся. На западе все еще было сумрачно, и, несмотря на рассвет, разглядеть находящийся в ста ярдах от меня фургон и лошадей было непросто. Особенно если не знаешь, что и где следует искать.
В отличие от всех, мне опять не спалось. Сны — это бич, который казнит меня ничуть не хуже, чем моя совесть. Стоило закрыть глаза, как передо мной начинал кружить хоровод из багряных карт. Я хватал одну, другую, третью, и каждая из них обязательно оказывалась «Девой». Художник, в какой бы Бездне он сейчас ни находился, изобразил на карте Лаэн.
Поэтому если я и засыпал, то ненадолго.
Вот и сегодня очередной кошмар поднял меня ни свет ни заря. На душе скребли кошки. Я каждую минку думал, что бы случилось, если бы я в том странном сне угадал карту Йуолы? Осталась ли мое солнце жива? Или кошмар не имел ничего общего с реальностью, и, что бы ни случилось в мире иллюзий, на настоящую жизнь это не оказало бы никакого влияния?
Вопросы терзали меня постоянно, но рядом не было никого, кто мог бы на них ответить.
— Эй, Нэсс! — услышал я резкий окрик за спиной.
Вздрогнув, обернулся и неодобрительно посмотрел на неизвестно как подкравшегося ко мне Шена. Мальчишка кутался в плащ, ежился и смотрел с укором.
— Ты опять не спал?
Я ничего не ответил. Отрицать очевидное не было необходимости.
Шен смерил меня теперь жалостливо-осуждающим взглядом:
— Нэсс, послушай…
— Ты решил стать моей нянькой?! Хватит заботы. Я справлюсь.
Удивительно, но он не обиделся и не отстал.
— Нэсс, прошло почти две недели с тех пор, как она умерла. Пора бы тебе…
Я посмотрел на него, и он осекся. Будь на месте Целителя кто-нибудь другой, думаю, в зубы он бы уже схлопотал. Но с учетом того, что Шен как был дураком, так дураком и останется, лечение «в зубы» ему мало чем могло помочь. Поэтому я лишь тихо хмыкнул в ответ:
— Шел бы ты погулять, парень. Куда подальше.
— Ты не так меня понял! — поспешил оправдаться он. — Я всего лишь хотел сказать, что ее не вернешь и…
Теперь я посмотрел на него еще более мрачно. Великий Целитель будущего прочистил горло и решил попытаться еще раз донести до меня свою мысль:
— Короче. Мы без тебя пропадем. Рона больна, а я… Бездна! Если ты думаешь, что я не страдаю оттого, что она погибла, то глубоко заблуждаешься! Если бы я только умел воскрешать, неужели ты думаешь…
— Слушай, просто иди гуляй, а? — со смертельной тоской в голосе попросил я.
— Ну и тьма с тобой! Делай, что хочешь. Но не жалуйся потом! — Он отмахнулся от меня и, ссутулившись, потопал обратно к фургону.
— Эй, Шен! — окликнул я.
— Чего? — хмуро отозвался он из-под капюшона и остановился.
— Ты ни в чем не виноват.
— Да ну?! А кто тогда виноват?! Скульптор мог воскрешать мертвых…
— Ты — не Скульптор. И, возможно, истории о воскрешении не более чем сказки. Во всяком случае, я тебя ни в чем не виню.
