— Вы как хотите, а я хочу отдыхать на лунном курорте, — улыбнулся Дубравин. — Думаю, вы не забыли, что там открыт источник, который омолаживает.
— Так тебе, Вася, молодеть еще рано, — подмигнул Хачатуров. — Даже бороды еще нет.
— Не мне, так Ми—диону источник пригодится. Хорошо что там так быстро идут работы. Луна, пожалуй, явится местом, где фаэты смогут обосноваться. Только давайте договоримся: сейчас, пока сами не знаем всего, не будем ничего говорить им об этом.
Так и решили.
Астрономическая рубка все чаще заменяла свободным от вахты космонавтам салон — они полюбили ее за долгие месяцы экспедиции. Здесь—то и велись задушевные беседы, высказывались сокровенные думы и мечты.
— По возвращении на Землю обязательно все вместе походим по Москве, — говорил Медведев. — Осмотрим Кремль, Оружейную палату, махнем на Ленинские горы. Все это так неповторимо: всякий раз, когда бываю там, нахожу для себя что—то новое.
— Ах, душа моя, как хорошо на Земле, — полузакрыл глаза Хачатуров. — А потом ко мне, в Армению. Таким вином вас угощу, пальчики оближете, — Армен прищелкнул языком.
— Кажется, должно произойти еще одно важное, событие, — Дубравин бросил многозначительный взгляд на Медведева и Таню. — Какое, пока молчу. Но надеюсь, что мы скоро получим приглашение и будем его участниками. Я не ошибся, друзья?
Все понимающе смеялись.
Слушая космонавтов, Ми—дион и Ни—лия — они иногда тоже навещали салон — одобрительно покачивали головами. Восторженными глазами смотрели они на людей, которые для них стали родными и понятными, которых даже в трудную минуту не покидал оптимизм, вера в свои силы.
Далекая космическая дорога, — не прямая, а с кривизной громаднейшей гиперболы, — подходила к концу. Шли последние дни полета.
— Опять мне, кажется, не повезло, — сетовала Ярова ознакомившись с расчетами траектории корабля, сделанным Запорожцем. — И на этот раз не увижу Луну с близкого расстояния.
— Да, мы приближаемся к Земле, а Луна в это время удаляется от нас, — подтвердила по телефону Таня.
— Понятно. Тогда вдосталь полюбуемся нашей красавицей Землей.
— Верно, Женя. Что может быть лучше нашей Земли! Так и скажем: хорошо на чужих планетах, а дома лучше.
— И дым отечества нам сладок и приятен, — продекламировала Ярова.
В эти дни каждый из космонавтов чаще и чаще задерживался у зеркальных перископов и экранов телевизоров, на которых виднелась Земля. Окруженная голубоватым маревом, она быстро затмила собой удалявшуюся Луну, которая теперь тоже была укутана в светлую фату атмосферы. Издалека Земля являла собой необыкновенную феерическую картину. Потоки корпускул, излучаемых Солнцем, магнитным полем Земли отклонялись к полюсам, собирались там в трепетные сияния и играли не семью цветами радуги, а удивительной и бесчисленной гаммой цветов. От такого чарующего зрелища было трудно оторвать взор.
— Приглашу фаэтов в «широкоэкранное кино», — сказал Хачатуров и пошел звать их.
— Видите, — радостно указал он Ни—лии и Ми—диону. — Земля. Наша Земля!
Что могли ответить фаэты? Перед ними впервые предстал иной, незнакомый мир. И они подолгу с любопытством, как зачарованные, смотрели на него. С Землей будет связана их дальнейшая жизнь, их судьба, будущее.
Ми—дион и Ни—лия обменивались между собой короткими восклицаниями. Всегда молчаливый Ги— дион оживился, задавал вопросы Дубравину и о чем—то долго говорил с Ни—лией. В его словах и интонации уже не слышалось былой грусти.
Космонавты не только любовались родной планетой. Им необходимо было завершить большой объем научных наблюдений, связанных с изучением космоса, и, как всегда, произвести замеры магнитного поля Земли и ее гравитационных сил. Даже в свободные от вахт часы члены, экипажа продолжали делать записи, дополнять их вычислениями электронных машин и обобщать свои наблюдения.
А желанная Земля с каждым часом, с каждой минутой росла в своих размерах. Космонавты еще издали заметили обращавшуюся вокруг планеты «Комсомолию». Как празднично она была иллюминирована! Множество огней, сотни прожекторов — все было включено и заставило ее сиять ярче любой звезды.
— Торжественно же нас встречают! — не без удовольствия произнес Хачатуров.
Когда «К. Э. Циолковский» причаливал к межпланетной станции, во все стороны полетели тысячи разноцветных фейерверков, мощный салют оповестил мир о благополучном возвращении космического корабля.
Трудно описать встречу космонавтов на межпланетной станции, этом передовом островке земной жизни во Вселенной. Встреча была необычайно восторженной и бурной. По—праздничному встречали и фаэтов. С Земли на «Комсомолию» прилетели представители пяти стран света. В национальных ярких костюмах они тепло приветствовали фаэтов и вручили им роскошные подарки.
Музыка, цветы, смех, речи, объятия, дружеские рукопожатия — это запомнится навсегда.
Все происходившее на «Комсомолии» транслировалось по радио и телевидению. Сотни миллионов людей с помощью беспроволочной техники стали свидетелями торжественной встречи космонавтов и прилетевших с ними фаэтов. Во всех странах этот день объявили праздничным. Население городов высыпало на площади, где были установлены большие экраны супертелевизоров.
Наутро газеты вышли под огромными заголовками:
«ОДЕРЖАНА ВЕЛИЧАЙШАЯ ПОБЕДА!»
«КОСМОС ЗАВОЕВАН!»
«СПАСЕНЫ ЖИТЕЛИ ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЫ!»
«НА „КОМСОМОЛИЮ“ ПРИБЫЛИ ПОСЛЕДНИЕ ЖИТЕЛИ ФАЭТИИ!»
«СЛАВА СОВЕТСКИМ КОСМОНАВТАМ, СПАСШИМ ФАЭТОВ!..»
Почти все страницы газет и журналов были заполнены материалами о благополучно завершившейся космической экспедиции. Портреты космонавтов и фаэтов чередовались со статьями и очерками, дополнялись фотографиями поверхности Цереры и видами развалин ее городов. Снова приводились обстоятельства гибели планеты, подробно рассказывалось о всех пережитых космонавтами опасностях. Большинство опубликованных снимков запечатлело прибытие «К. Э. Циолковского» на межпланетную станцию и встречу фаэтов.
ЛУНЭТИЯ
Трудности и невзгоды межпланетного путешествия, казалось, меньше всего отразились на Медведеве. Он по—прежнему был бодр, энергичен и деятелен. В столовой Виктор встретил Грачева. На голове биолога знакомо топорщились рыжеватые волосы, под глазами и на переносице обильно расцвели веснушки. Из нагрудного кармана выглядывала его неизменная спутница — записная книжка, а сосредоточенный вид свидетельствовал, что его голова до отказа наполнена всевозможными проектами.
— Ты все такой же неугомонный, — одобрительно произнес Медведев. — Сдается, что за время нашего отсутствия ты вывел массу новых растений?
— Есть кое—что, — Грачев загадочно улыбнулся.
— Наверное, до сих пор жалеешь, что из—за болезни не мог лететь с нами?
— Конечно, Виктор. Страшно завидую вам! Побывать на Церере — это что—нибудь да значит! Хорошо бы мне посмотреть, как росли в подземелье без солнца хлебные кустарники. За привезенные хлебцы и семена растений, некогда произраставших на десятой планете, очень вам благодарен. Они представляют огромный интерес для науки. Думаю, многие из них сохранили свою всхожесть.
— А где ты посадишь их?
