– Прости меня, – печально вздохнул он. – Отвратительное поведение. Призраки прошлого. – Губы Блэка изогнулись в невеселой улыбке. – Ты ведь ни в чем не виновата.
Кейт кивнула, по-прежнему не зная, что сказать; тем не менее сжимавшая сердце ледяная ладонь расслабилась, отпустила.
– Извинения приняты.
– Я очень ценю твое мнение, очень, и продолжу расследовать смерть Дженсона, хоть и думаю, что тебе не слишком понравится результат.
– Почему вы так считаете? – Кейт устало опустилась в кресло.
– Ты ищешь справедливость, но вряд ли найдешь ее, разоблачив виновных.
– И что же по-вашему, это значит, что мы не должны доискиваться правды и дать суду возможность наказывать убийцу или убийц Дженсона?
– Я полагаю, что здесь не все так просто. Этой охотой ты стараешься компенсировать что-то внутри себя, моя дорогая. Не знаю, что тебя тревожит, но мне слишком хорошо известен этот мотив, чтобы не замечать его в других.
– Мой отец всегда говорил, что жизнь – штука сложная, – пробормотала Кейт.
– Забавно. Мой утверждал то же, но при этом сам как мог усложнял мою жизнь.
На лицо Кристиана снова набежала тень, и Кейт показалось, что ему не слишком хочется делиться с ней своими воспоминаниями. Впрочем, Кристиан достаточно умен, чтобы предвидеть последствия. Отец назвал бы его «горячечным интеллектуалом»: сдержанный и холодный снаружи, он – настоящий вулкан, но врядли многим доводилось заглянуть внутрь этого вулкана.
Кейт легонько дотронулась до его ладони.
– Мне нравится думать, что эти вещи больше не тревожат меня. Обычно я не даю им воли, – добавил Блэк, и Кейт кивнула. Он так ничего и не сказал ей по поводу дневника, и у нее имелись лишь смутные подозрения начет происхождения щита, которым он прикрывался. Просто удивительно, как мало она знала о нем. У нее не было причин доверять этому человеку, и она не понимала, почему же все-таки доверяет ему, но дело обстояло именно так.
– Иногда мы вынуждены делать несколько попыток, пока не добьемся нужного результата, – прошептала Кейт, и Кристиан улыбнулся:
– В том-то и беда. Второй шанс выпадает редко.
Она позволила их пальцам сплестись в замок.
– Вы терпите поражение, потому что отступаете. Важно двигаться вперед и не давать потоку поглотить вас. Отец научил меня этой простой истине.
Блэк неожиданно рассмеялся, и Кейт улыбнулась ему в ответ. Как хорошо! Она несколько недель не говорила об отце. Даже бой часов и тот с трудом переносила, хотя в последнее время явно наметились улучшения, особенно днем. Ей становилось плохо только в полдень, в полночь и во сне. Может, она тоже делает успехи?
Кристиан начал было что-то говорить, но замолк на полуслове и продолжал смотреть ей за спину со странным выражением на лице.
– Что? – Кейт обернулась, но там было лишь занавешенное окно.
– Шторы.
– Да, и что? – Она ничего не понимала. Блэк неожиданно крепко пожал ее руку.
– Помнишь, какого цвета были шторы в комнате Оливии Трент?
– Темно-голубые, ближе к синим.
– А у Десмонда?
Кейт покопалась в памяти, припоминая.
– Тоже синие. – Внезапно она прищурилась. – И у Крессентов, и в гостиной тоже. Во всех номерах с выходом на галерею синие шторы, за исключением комнаты Дженсона.
Блэк быстро встал.
– Точно. У Джулиуса Дженсона шторы зеленые. Отчего бы это?
– Кто-то заменил прежние шторы.
Их глаза встретились.
– Салли.
Кейт давно не видела робкую горничную, но она всегда возникала в нужном месте в нужное время. В случае необходимости девушка непременно прикроет Мэри, свою лучшую подругу, да и других слуг тоже. Если кто-то велел ей прибрать в комнате и держать рот на замке, она так и сделает.
– Шторы не обязательно сменила она: любой мог это сделать. В то утро Элиас достаточно долго отсутствовал с ключом.
– И слуги тоже довольно коварны; вряд ли у них у всех есть ключи от комнат:
Кристиан решительно направился к выходу.
– И как я мог упустить это из виду! Давай-ка еще разок взглянем на шторы Дженсона.
Они пересекли коридор, а как только оказались в номере Дженсона, Кристиан поднял лампу и, подойдя к окну, оглянулся.
