Итальянец улыбнулся и покачал головой.
– Нет, на него никто не подумает, – повторил он и вдруг, точно желая поймать меня врасплох, спросил: – Что это за особа эта мадемуазель Перанди, о которой вы мне говорили? Красивая женщина?
– Очаровательная! – с жаром воскликнул я. – Изящная, стройная, грациозная…
– Не продолжайте, – презрительно произнес Дольчепиано, – с меня довольно… Знаю я этих игрушечных женщин… Ни энергии, ни чувства…
– Вы ошибаетесь! – возмутился я. – Это именно энергичная, здоровая девушка, которая не даст себя в обиду. И если она чего-нибудь захочет, она всегда сумеет добиться.
– Значит, умная женщина? Не из тех, которые падают в обморок при виде паука?
– Она ничего не боится.
– И в то же время красива? – недоверчиво спросил итальянец.
– Не только красива, – обаятельна, прелестна, – с жаром воскликнул я и вдруг сразу осекся.
Что со мной? Разве можно выказывать такой энтузиазм, говоря об особе, которую я якобы совсем не знаю. Какая неосторожность!
– Вот оно что, – улыбнулся Дольчепиано, – да вы, кажется…
Я сделал равнодушное лицо.
– Вы ошибаетесь. Эта особа невеста. Ее жених чиновник путей сообщения, некто Бонассу.
Я чувствовал, что опять делаю не то, что надо. Не следовало замешивать моей фамилии.
– Значит, соперник? – снова улыбнулся итальянец.
– Уверяю вас, что мне некогда заниматься подобными глупостями, – не без достоинства заметил я. – Меня нисколько не интересует ни мадемуазель Перанди, ни ее жених. Поэтому вернемся лучше к нашему делу. Если вы находите, что мне нечего ждать ни от Саргасса, ни от его сообщника, значит, мне надо попросту умыть руки.
– Что я вам и советую, – пошутил Дольчепиано.
– Благодарю вас, – иронически ответил я. – Сколько мне помнится, вы только что уверяли, что постигли суть дела.
– Я и теперь это говорю. Но есть два способа разгадать загадку. Один, к сожалению, едва ли удастся. Остается другой. Но прежде чем употребить его, я должен обдумать, собрать справки… даже совершить маленькое путешествие… Поэтому, если хотите меня подождать, дня через два я вам скажу, что я обо всем этом думаю.
Конечно, я не поверил ни одному слову. Это была новая западня. Два дня чересчур большой срок. Я не так наивен, как он думает.
– Вы хотите конкурировать со мной? – усмехнулся я.
– Что вы говорите! – воскликнул он. – Я только хочу вам помочь.
– Зачем же такая тайна?
– Чтобы не болтать попусту. Я могу ошибаться и потому не хочу говорить заранее.
– Как хотите, – сказал я. – Вы думайте, а я буду действовать.
Наш автомобиль выехал на площадь Пюже.
– Я зайду на почту, – сказал я, выскакивая из автомобиля, – и пройду оттуда прямо в кафе.
В своем письме к Софи я просил ее написать мне до востребования на условные инициалы. К сожалению, когда я пришел на почту, она была уже закрыта, и мне пришлось долго упрашивать чиновника выдать мне письмо. Наконец оно было в моих руках и я, с трепетом разорвав конверт, прочел следующие строки:
«Мне так много надо вам сказать, что я не решаюсь писать. Приезжайте сейчас же в Ниццу. Мы обо всем переговорим. Вы должны меня успокоить на свой счет.
Ваша Софи.
P.S. Ваш автомобилист кажется мне подозрительным. Вы слишком доверчивы; на вашем месте я была бы осторожнее».
Я вернулся к Дольчепиано.
– Завтра утром я еду в Ниццу! – объявил я ему. Он бросил взгляд на письмо, которое я еще держал в руке. Я быстро спрятал его в карман.
– Надолго? – спросил он.
– Вероятно. Я прекращаю розыски.
– Неужели? – посмотрел он на меня. – Неужели? Верил ли он мне? Обрадовало ли его мое решение? Я не мог этого понять, но весь вечер он был в самом лучшем настроении и казался беззаботным. Наутро я встретил его у подъезда гостиницы.
– Едете? – спросил он. – Желаю успеха. Надеюсь, что буду еще иметь удовольствие видеть вас.
– Прощайте! – ответил я, поспешно пожимая ему руку. Через несколько минут я был уже на вокзале и входил в вагон. Поезд тронулся, и я рассеянно смотрел в окно вагона на извивавшуюся параллельно рельсам дорогу, как вдруг, не успели мы отъехать трех километров от Пюже, нас обогнал ярко-голубой автомобиль, поднявший вокруг себя густое облако пыли. Как ни быстро он промчался, я все-таки успел разглядеть силуэт Дольчепиано.
