Фоули, разумеется, не поверил.
— Но если утечки не было, откуда вы знаете об экспедиции? — поддел он.
— Есть вещи, о которых лучше не говорить и не думать, — ответил резидент и добавил зловеще: — Чтобы не сойти с ума.
«Да он просто не хочет выдавать источник, — догадался Фоули. — Что ж, справимся своими силами».
Сидеть в экспедиции сложа руки и набираться впечатлениями Роберт не собирался. В конце концов резидент сам втянул его в эту игру, и возможность утереть нос ему, Таксисту и ГРУ с ФСБ вместе взятым Роберт упускать не хотел.
На следующий день Фоули записался на приём к Директору, и всё получилось именно так, как предсказывал лжеадвокат. Директор нахмурился, потом велел подчинённому подождать в приёмной, а через полчаса Роберта уже допрашивал Джек Риан — «независимый эксперт», личность легендарная и участвующая только в самых секретных проектах Управления. Фоули строго придерживался версии, предложенной резидентом, и очень скоро понял, что теперь его участие в экспедиции — вопрос решённый.
— Ваше участие в экспедиции — вопрос решённый, — заявил Риан после двухчасового интервью, которое довело Роберта до состояния выжатого лимона. — Но вы должны дать подписку о неразглашении.
— Я начальник оперативного отдела Управления внешней разведки, — напомнил Фоули. — Я знаю, что такое государственная тайна.
— Это особая подписка, — сказал Риан. — В ней вы предупреждаетесь, что в случае разглашения вами любой информации об экспедиции по отношению к вам могут быть применены любые меры наказания вплоть до физической ликвидации.
«Фьють! — мысленно присвистнул Фоули. — Что же они там собираются делать, в этой Антарктиде?.. Нацистская база? — вспомнил он слова резидента. — Бред какой!» До сих пор ему не приходилось оформлять подписки подобного уровня, и поэтому он с полным вниманием изучил предложенный документ.
— Вам выделяется двадцать четыре часа на подготовку всех документов и передачу дел заместителю, — говорил тем временем Риан. — После этого вы переходите в полное моё распоряжение. Самолётом мы отправляемся в Норфолк, после чего всякие контакты с «внешним» миром для вас на период экспедиции исключены.
— А если я захочу написать письмо матери или своей девушке?
— Пишите, но имейте в виду: вся почта участников экспедиции перлюстрируется.
Фоули, который вроде бы давно привык к ограничениям в собственных правах, связанных со спецификой выбранной профессии, был тем не менее вновь неприятно поражён. На какое-то мгновение ему даже показалось, что всё это происходит не с ним в его родной реальности, а с персонажем по имени Уинстон Смит из реальности мрачного романа Оруэлла под названием «1984».
Но отказаться Роберт уже не мог. И подписал бумагу, соглашаясь с условиями, изложенными в ней.
Документы ему изготовили быстро. Чиновник Административного Директората ЦРУ (тот самый, который некогда оформлял паспорт для поездки Фоули в Россию) равнодушно взглянул на официальный приказ о переводе, заполнил соответствующий бланк, и специальная машинка с чмоканьем выплюнула новое удостоверение Роберта.
В конце рабочего дня этот чиновник заказал к своему возвращению домой две пиццы с тунцом, выбрав их по каталогу ближайшего ресторана «Пицца-хат», в котором он считался постоянным клиентом. Пицца с тунцом значилась в каталоге под номером 67. Такой же номер является частью специфического обозначения CV-67 USS, под которым в военных справочниках фигурирует авианосец Атлантического флота США «Джон Ф.Кеннеди».
Ещё через четверть часа магическое число «шестьдесят семь» стало известно резиденту ГРУ, на которого работал Роберт Фоули. Недостающее звено в цепи замкнулось, и резидент дал своей агентурной сети команду отслеживать малейшие упоминания об авианосце. Через сутки, к тому моменту, как Роберт вместе с «независимым экспертом» Джеком Рианом с комфортом расположились в креслах салона первого класса «Боинга-747», летящего в Ричмонд[54], лжеадвокат уже располагал довольно подробными сведениями о готовящейся экспедиции.
Кстати сказать, резидент, действующий от имени Владимира Фокина, не был с ним лично знаком. Точно так же, как Фокин ничего не знал о существовании резидента. Однако это не помешало зашифрованному отчёту с точными данными о составе и сроках экспедиции попасть куда нужно. А именно — лечь на стол генерала-майора Юрия Анатольевича Зартайского.
(Главная база Атлантического флота, Норфолк, США, январь 2000 года)
Авианосная ударная группировка (АУГ) считается основой боевой мощи США. С начала XX века Америка заявляла о себе как о морской державе, и авианосцы в сопровождении флотилий вспомогательных кораблей были лучшим тому подтверждением. Об эффективности таких группировок не первое десятилетие ведутся ожесточённые споры. Однако значение их при решении тех или иных геополитических задач трудно переоценить: попробуй-ка поспорь о геополитике, когда в твоих территориальных водах бросает якоря этакий плавучий остров, с которого круглые сутки взлетают смертоносные птицы, способные в несколько минут сравнять с землёй целый город.
Существует определённый порядок формирования авианосных группировок. Их собирают под решение конкретных задач, а потому состав произвольно взятой АУГ может варьироваться в самых широких пределах. Обычно группировка состоит из авианосца и около десяти кораблей боевого охранения — четыре крейсера, два-три миноносца или фрегата, одна-две многоцелевые атомные подводные лодки. Кроме того, группировку могут сопровождать эскадренные корабли снабжения.
Однако главной и обязательной составляющей авианосной группировки, без которой её существование теряет всякий смысл, является авиационное крыло, приписанное к авианосцу. В состав авиакрыла входят несколько эскадрилий: истребительные, истребительно-штурмовые, штурмовые, противолодочные и самолётов ДРЛО. Общее количество самолётов и вертолётов в авиакрыле может насчитывать 90 машин. Командиром авиакрыла, подчиняющимся в боевой обстановке непосредственно командиру АУГ, назначается опытный военный лётчик, по воинскому званию не ниже кэптена[55]. Эта должность на авианосце «Джон Ф.Кеннеди» досталась кэптену Майклу Санчесу. Но нельзя сказать, чтобы новое назначение его сильно обрадовало.
В первый и последний раз Майкла Санчеса сбили над Ираком зимой 91-го. Впрочем, тогда он был ещё не кэптеном, а лейтенантом [56] и воевал в составе второй истребительной эскадрильи авианосца «Америка».
Два истребителя F-14A «Томкэт» [57] совершали патрульный облёт подконтрольной территории, когда с самолёта ДРЛО Е-2С «Хоукай» [58] поступила информация о приближении группы воздушных целей. «Томкэты» легли на курс перехвата. На расстоянии 75 миль от противника бортовые РЛС захватили цели, и Санчес как ведущий в паре доложил на командный пункт о готовности атаковать. Из центра управления воздушным движением поступил приказ войти в визуальный контакт с противником. Санчес удивился («Это ещё что за новости?»), но приказ есть приказ. Когда расстояние между истребителями и группой целей сократилось до 40 миль, иракские самолёты снизились до высоты в 2 тысячи футов и стали уходить в зону действия своей ПВО. Майкл и его ведомый врубили форсаж, начав преследование. На удалении в 20 миль иракцы вдруг снова поменяли курс и пошли на сближение. У Санчеса возникло сильное подозрение, что противник не ориентируется в воздушной обстановке и просто не видит преследователей. Ещё несколько секунд полёта, и блестящие стрелки иракских машин, хорошо видимые на сером фоне пустыни, появились прямо по курсу.
'Группа из пяти «флоггеров»[59], — автоматически доложил Санчес. — Атакую ведомого'.
Майкл выпустил ракету AIM-9M «Сайдвиндер» с инфракрасной головкой самонаведения, и тут все цели на сетке бортовой РЛС раздвоились — ответный залп. Сбить с толку «устаревшие» ракеты советского
