по курсу виднелся одинокий айсберг. Чтобы обеспечить лучшие условия для взлёта и посадки, «Джон Ф.Кеннеди» увеличил скорость до 32 узлов и пошёл против ветра. На кормовых углах барражировал вертолёт SH-3 «Си Кинг» с группой спасателей, готовых оказать помощь экипажам самолётов в случае аварии или другого бедствия.
Аккуратно подведя штурмовик к катапульте и по толчку почувствовав, что носовая стойка шасси встала в гнездо ведущего захвата, кэптен связался с командиром авиационной боевой части:
— Крыша! Здесь Пустынник. К взлёту готов.
— Взлёт разрешаю, Пустынник, — отозвался Дик Митчем. — Удачно слетать, Майкл!
— Спасибо, Дик.
В это время техники в зелёных куртках, обозначающих их принадлежность к дивизиону обслуживания взлётно-посадочного оборудования, закончили взвешивание штурмовика, чтобы точно определить необходимое давление пара, и оператор катапульты высветил на специальном табло номер самолёта и его взлётную массу. За хвостовым оперением «хорнета» поднялся отражатель газовой струи. Майкл движением РУД вывел двигатели на максимальную тягу, отпустил тормоза и мигнул аэронавигационными огнями, в очередной раз сигнализируя палубной команде о своей готовности. Руководитель группы обслуживания катапульты, внимательно наблюдавший за процессом подготовки, махнул зелёным фонарём, и оператор нажал кнопку «Пуск». С задержкой в две секунды катапульта сработала, калиброванное кольцо страховочного штока оборвалось, и «хорнет» с огромным ускорением помчался по катапультному треку, развив в момент отрыва от палубы скорость в сто шестьдесят узлов.
Оказавшись в воздухе, штурмовик чуть провалился, но, управляемый опытной рукой, начал быстро набирать высоту. Через полминуты к нему в хвост пристроился «томкэт», за штурвалом которого сидел лейтенант Кинг.
— Сегодня без баловства, Фрэд, — предупредил Санчес своего ведомого по ближней связи. — Мы должны лишь провести разведку и показать русским, что знаем об их присутствии.
— Слушаюсь, кэптен, — подтвердил получение приказа лейтенант. — Сегодня «без баловства».
Голос Кинга в наушниках шлемофона звучал бесстрастно и, казалось, не должен был вызывать подозрений, но Майкл Санчес почему-то ему не поверил…
(Антарктика, апрель 2000 года)
Первым корабли американской ударной группировки заметил Руслан Рашидов. Случилось это через три минуты после того, как «хорнет» Майкла Санчеса взлетел с палубы «Джона Ф. Кеннеди». Тонко пискнул сигнал захвата цели, и на панели многофункционального индикатора появилась условная карта местности с отмеченными на ней объектами противника. Один, два, три, четыре… семнадцать объектов! С высоты они казались сбившимися в кучу, зоны действия радиолокационных станций накладывались друг на друга, что, по идее, снижало боеспособность, но старший лейтенант знал, что это обманчивое впечатление — просто принципы организации противовоздушной обороны на суше и на море довольно сильно разнятся.
Кто другой на месте Рашидова при виде такого количества целей мог растеряться и запаниковать, но только не Руслан. Быстро проанализировав воздушную обстановку, он по каналу шифрованной связи соединился с оператором боевого информационного поста:
— Сфера, как слышно меня, приём? На связи Сибиряк. Наблюдаю группу из семнадцати объектов. Удаление — триста семьдесят. Направление — двести. Семь объектов идентифицировал как военные корабли и один — как корабль снабжения. В воздухе находятся девять птичек: самолёт дальней локации, один «противолодочник», один вертолёт, четыре истребителя кружат над группой, и два идут к нам.
— Принято, Сибиряк. Мы уже видим их на дисплее.
После довольно продолжительной паузы в эфире появился Барнавели.
— Сибиряк, на связи Ас. Немедленно возвращайтесь на палубу. Как поняли меня, приём?
— Понял вас, Ас. Возвращаюсь на палубу.
Рашидов развернул истребитель и лёг на обратный курс. Лишних вопросов он задавать не привык.
По истечении десяти минут полёта в горизонте, «Су-33» Рашидова появился на траверзе «Варяга». Облетев крейсер, Руслан не обнаружил на полётной палубе ни одного истребителя. Поскольку воздух над «Варягом» был чист, выходило, что все машины были опущены вниз, на ангарную палубу. Предположение старшего лейтенанта оказалось верным.
Когда на БИП крейсера поступила информация о появлении американской группировки, вице-адмирал Долгопрудный созвал на капитанский мостик офицеров, возглавляющих подразделения «Варяга».
— Так-то вот, ребятушки, — сказал он, и владевшее им лихорадочное возбуждение заметили все присутствующие, — начинается самое интересное.
— Я предлагаю отогнать наглецов, — тут же выступил подполковник Барнавели.
— Мы с Костей Громовым слетаем и…
— А вот этого не надо, — с ходу отверг Георгий Семёнович идею командира авиагруппы. — Незачем нам провоцировать конфликт раньше времени. А средств для того, чтобы отогнать пару истребителей, у нас и на корабле хватит. Какие ещё будут предложения?
— Запустить одну «триста тридцатую»[97], — помедлив, сказал капитан первого ранга Мстислав Губанов, исполнявший обязанности командира боевого информационного поста и старшего офицера по воспитательной работе. — И взорвать на подлёте. Полные штаны пилотам обеспечены.
— Какие вы все, ребятушки, воинственные, — огорчился Долгопрудный. — Они ведь нам не враги пока, а наоборот даже — геополитические союзники. Но лишнего им знать не следует. Поэтому я предлагаю всю авиацию с палубы убрать и начать радиоигру.
— Это как же? — немедленно воспротивился Барнавели. — Вот так взять и убрать?
— Взять и убрать, — подтвердил вице-адмирал. — Пусть помучаются, посчитают, сколько мы единиц авиации на себе нести можем.
Приказ командира «Варяга» был выполнен в точности, и Руслан Рашидов сел на совершенно пустую палубу. Буксировочная команда тут же отволокла его истребитель к самолётоподъёмнику, торопливо, под окрики офицера, сложила консоли крыльев, и «Су-33» опустился вниз, в чрево крейсера.
Ещё через три минуты американские самолёты, шедшие на высоте двух километров, появились в зоне прямой радиолокационной видимости.
— Всем постам, внимание! — разнёсся по крейсеру усиленный динамиками громкоговорителей голос Губанова.
Командир экипажа самолёта ДРЛО Е-2С «Хоукай», под прикрытием «томкэтов» барражирующего на высоте в двадцать пять тысяч футов от поверхности океана, внимательно следил за продвижением пары «жук-кот» в направлении к русскому авианосцу. Радар APS-125 производства компании «Дженерал электрик», находящийся в дискообразном надфюзеляжном обтекателе, позволял «высвечивать» район радиусом от ста пятидесяти до четырёхсот морских миль, контролируя 250 воздушных объектов одновременно и выдавая целеуказание тридцати своим перехватчикам. Сейчас воздушная обстановка была намного «прозрачнее», но командир экипажа не расслаблялся.
На своём контрольном дисплее он видел, как корабли боевого охранения меняют своё местоположение относительно ядра группировки. Они выстраивались в классический ордер [98] противовоздушной обороны, а это наставляло ход мыслей на вполне определённый лад.
— Пустынник, здесь Ястреб-один, — обратился он к Санчесу по каналу спецсвязи.
— Слушаю, Ястреб-один, — откликнулся кэптен.
— Вы входите в зону радиолокационной видимости.
— О'кей, Ястреб-один! Спасибо за информацию.
— Парни, подбросьте им перчика в борщ! — со смехом посоветовал второй пилот «хоукая».
— Постараемся, Ястреб-один.
Когда до русского авианосца оставалось чуть больше восьмидесяти миль, станция предупреждения о радиолокационном облучении «Магнавокс AN/ALR-50» передала в бортовой компьютер «хорнета» информацию о мощном источнике радиолокационного излучения, появившемся прямо по курсу. 16-разрядный процессор обработал информацию и отправил её дальше — на многофункциональный индикатор и в систему звукового оповещения. Заслышав сигнал, Санчес внутренне
