напрягся. Когда-то на него подобные спецэффекты не производили заметного впечатления, но с тех пор много воды утекло, а главное — он слишком хорошо помнил, что такое ночь посреди иракской пустыни.
— База, здесь Пустынник, — вызвал кэптен боевой информационный центр группировки. — Мы вступили в радиолокационный контакт с противником.
— Принято, Пустынник. Продолжайте выполнение задания.
Стало уже совсем светло, видимость была отличная, и, чуть наклонив нос штурмовика, Санчес получил возможность полюбоваться на русский авианосец, кажущийся отсюда маленькой утлой лодочкой на фоне безбрежного океана.
— Пустынник, здесь База. Противник вызывает вас на частоте два-один-восемь-два. Побеседуйте с ним. Но, ради Бога, не выдавайте наших секретов!
«Веселятся, — подумал кэптен с каким-то тёмным ожесточением. — Сидят у себя там, под кондиционерами, кофе попивают — отчего же не веселиться?» Разумом Майкл, конечно, понимал, что несправедлив: в БИЦе сейчас не до веселья, а что касается отдельных шуточек, то это нормальная разрядка, попытка хоть на немного ослабить прессинг огромной ответственности, возложенной на офицеров штаба в этой нетривиальной ситуации.
Помедлив, Санчес всё же протянул руку и настроил радиоприёмное устройство самолёта на частоту 2182 килогерца, используемую на флотах всех стран для передачи голосовых сообщений особой важности или информации, связанной с вопросами безопасности. Кроме того, согласно международным соглашениям, на этой волне каждые полчаса выделялось по три минуты под сигналы бедствия, однако Майклу ни разу не довелось услышать в эфире ни «мэйдэй», ни «дэлта эко» — он считал, что ему повезло.
Стоило Санчесу выйти на «особо важную» частоту, как он услышал хрипловатый мужской голос, говоривший по-английски с сильным акцентом:
— Истребитель, вас вызывает пост связи авианесущего крейсера «Варяг». Сообщите вашу принадлежность, ваш номер и выполняемые задачи. Ответьте, истребитель.
— Я слышу вас, «Варяг», — сказал Майкл, и ларингофоны, закреплённые у него на гортани, преобразовав слова в электрические импульсы, отослали их радиопереговорному устройству, которое в свою очередь передало ответ в эфир.
— Немедленно сообщите вашу принадлежность, ваш бортовой номер и выполняемые задачи.
Санчес переключился на канал специальной связи:
— База, здесь Пустынник. Они запрашивают принадлежность, бортовой номер и выполняемые задачи. Что мне нужно отвечать?
— Отвечайте правду, — разрешил контр-адмирал Эллисон.
— Слушаюсь, сэр, — Майкл вернулся на аварийную волну. — «Варяг», на связи с вами находится кэптен Майкл Санчес, мой бортовой номер — один-ноль-ноль. Я командир третьего авиакрыла Атлантического флота США, приписанного к авианосцу «Джон Ф.Кеннеди». Совершаю разведывательный полёт в районе дислокации авианосного ударного соединения Атлантического флота. Прошу не мешать мне в выполнении задания.
На «Варяге» посовещались.
— Бортовой номер один-ноль-ноль, — вновь послышался хрипловатый голос, — мы не будем препятствовать вашей миссии, если вы немедленно покинете зону в пределах пятидесяти миль от крейсера.
Санчес прищурился. Эти русские явно зарываются. В Майкле вдруг пробудилось некое чувство, похожее на боевой задор, но он тут же подавил его, вспомнив, кто он и где он.
— Вы забываете, «Варяг», что здесь нейтральные воды. Мы имеем право летать, куда захотим и когда захотим. Советую не вмешиваться, если вы не хотите неприятностей.
— В таком случае, борт один-ноль-ноль, мы будем вынуждены открыть предупредительный огонь.
Русский авианосец был уже совсем рядом. Майкл хорошо различал надстройку и даже антенны радиолокаторов, однако длинная вытянутая палуба «Варяга» казалась совершенно пустой.
Санчес снова поменял частоту:
— База, здесь Пустынник. Русские требуют, чтобы я покинул пятидесятимильную зону. В ином случае грозятся применить оружие.
— Выполняйте их требование, Пустынник, — распорядился Эллисон. — Свою задачу вы уже выполнили.
Так это и было в действительности. С одной стороны, командование группировки показало русским, что оно заметило их присутствие и готово к отражению внезапной атаки. С другой — пролёт пары «хорнет»-'томкэт' спровоцировал инициацию систем противовоздушной обороны русского авианосца, и теперь пост радиоэлектронной разведки «Джона Ф.Кеннеди» располагал самой подробной информацией о диапазонах частот, на которых работают локаторы «Варяга», о мощности станций, частоте повторения импульсов и других параметрах, характеризующих корабельные РЛС. В качестве эталона полученные данные можно было заложить в память головок самонаведения противорадиолокационных ракет HARM AGM-88. Кроме того, специалисты из дивизиона радиоэлектронной борьбы получили уникальный материал для анализа и выработки соответствующих инструкций для операторов средств РЭБ, имеющихся на кораблях группировки и самолётах авиакрыла. Со стороны русских это был настоящий подарок, и боевые части американской ударной группировки собирались использовать его на полную катушку.
— Слушаюсь, сэр, выполняю требование противника, — сказал Санчес, подтверждая, что понял приказ контр-адмирала. — Ведомый, ты всё слышал? — обратился он к Кингу, летевшему в тысяче футов выше и левее.
Небесный Король не ответил, и тогда Майкл забеспокоился.
— Джокер, — обратился кэптен к ведомому по позывному, — здесь Пустынник, как слышишь меня?
Русский авианосец был всё ближе, и Майкл прямо-таки кожей чувствовал, как на его штурмовике сходятся перекрестия оптических, телевизионных и радиолокационных прицелов. А Кинг продолжал изображать глухонемого.
— Джокер! Здесь База! — вмешался со своей стороны командир боевой оперативной части. — Немедленно покиньте опасную зону! Это приказ!
Но Кинг молчал. Нервы у Санчеса не выдержали, и он бросил «хорнет» на крыло, уходя в разворот. «Томкэт» Кинга остался на глиссаде, ведущей к русскому авианосцу, до которого было не больше двадцати миль.
— База, здесь Пустынник. Я возвращаюсь.
— Пустынник, что случилось с Джокером?
— Я не знаю, База. Он идёт к русскому авианосцу.
— Пустынник, догоните его и загляните в кабину. Возможно, Джокер находится в беспомощном состоянии.
Санчес едва сдержал готовое сорваться проклятие. Ему не хотелось возвращаться туда! И ведь ясно же, что этот ублюдок, незнакомый с понятием дисциплины, пребывает в полном здравии, а просто задумал очередную пакость. Из-за его ублюдочных фантазий рисковать головой? Но приказ исходил из штаба группировки, и кэптен не мог ослушаться его.
— Будет исполнено, сэр! — сказал Майкл.
Лейтенант Василий Рушников сидел в кресле командира боевого расчёта зенитного ракетного комплекса «Кинжал» и внимательно наблюдал за работой своих «апостолов». Расчёт был выдрессирован ещё в Николаеве, но Василий и в походе подчинённым спуску не давал, устраивая учебные тревоги и задавая сложные задачки по два раза на день. «Апостолы» стонали и жаловались, но Рушников был неумолим.
«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю, — говаривал он. — Трудитесь, братья, и воздастся вам!» Но сегодня тревога была не учебная, а самая что ни на есть боевая. Рушников, конечно, понимал, что два истребителя погоды не сделают, но ему очень не хотелось стать вдруг тем крайним, на которого всё спишут, если американцы поведут себя «неадекватно» — пусть лучше с краю кто-нибудь другой постоит.
— Внимание! — доложил оператор пульта телевизионно-оптического наведения. — Вижу воздушную цель. Нет, две воздушные цели. Удаление — сорок, направление — двести. Скорость — восемьсот
