- Медленно продвигаемся вдоль долины к Варпалоте.
Передовые артиллерийские наблюдатели сообщили о заметно усилившемся движении войск противника по дороге на Оши. Значит, полк Чухлина уже вышел туда и ведет бой.
Маневр этого полка приковал к себе внимание гитлеровцев и помог дивизиям нашего и 21-го корпуса ворваться в город. Начались затяжные уличные бои.
Только 22 марта я смог доложить командарму, что мы полностью овладели Секешфехерваром. За этот день мы взяли в плен 150 солдат и офицеров противника, 14 тан-, ков и самоходок, 15 бронетранспортеров, 30 орудий различных калибров и 81 автомашину.
Первый весенний месяц подходил к концу. Дни стояли теплые. Боевое продвижение корпуса, развивавшееся до этого успешно, вдруг затормозилось перед рекой Раба. Как обычно в таких случаях, мы тотчас выехали на место.
- В чем причина задержки? - спрашиваю командира 217-го полка.
- Выдвигаем вперед крупнокалиберные зенитно-пулеметные установки. Они обеспечат нам форсирование реки Раба, - ответил подполковник А. М. Никулин - небольшого роста, плотный, спокойный человек.
- Авиация противника как будто не мешает...
- А мы не против авиации. Гитлеровцы засели на чердаках, на крышах и деревьях. Не дают работать на переправе. Однако зенитными пулеметами выкурим. Метод испытанный! - ответил, улыбаясь, Никулин.
И действительно, как только крупнокалиберные пулеметы 'прочесали' чердаки и крыши, форсирование реки Раба пошло почти без затруднений.
В это же время 5-я и 7-я дивизии также успешно форсировали реку и двигались дальше. Впереди опять действовали подвижные отряды преследования, а главные силы корпуса наступали по дорогам колоннами.
Некоторое замедление темпов произошло лишь западнее Капувар, где встретились каналы с крутыми, облицованными камнем берегами. Мосты через них были взорваны. Однако и каналы преодолели.
Надломленный морально враг не мог удержаться даже на заранее подготовленных рубежах. Его попытки оказать сопротивление были безуспешны, и в последний день марта мы вышли на австро-венгерскую границу. Позади остались триста километров, пройденных с боями по венгерской земле.
Близ самой границы разведчики захватили бывшего премьер-министра правительства Хорти генерал-полковника Геза Лакатоша и государственного секретаря министерства земледелия Даниэля Мочари.
Геза Лакатош рассказал, что он был арестован немцами еще в октябре 1944 года и с тех пор находился не у дел - на свободе, но под надзором. В начале января 1945 года Салаши опять приказал арестовать его и около месяца держал в тюрьме. Но как только стало ясно, что гитлеровцы доживают в Венгрии последние часы, Геза Лакатош был опять выпущен из тюрьмы. Мало того, ему предложили даже визу на въезд в Германию.
Надо полагать, Лакатошу надоело болтаться вместе с неверным хорти-салашистским политическим маятником. Едва его выпустили из тюрьмы, он бежал в монастырь и там дождался прихода Советской Армии. А дождавшись, первым делом заявил, что в политической жизни участвовать больше не желает.
О том, как хозяйничали в Венгрии гитлеровцы, говорят показания, которые дал салашистский сановник из министерства земледелия Даниэль Мочари. С октября 1944 года по апрель 1945 года фашисты вывезли в Германию 23 тысячи вагонов зерна, до 200 тысяч лошадей, около миллиона голов крупного и до 123 тысяч голов мелкого скота.
Наши дивизии вместе с танкистами генерала Ахманова завершали освобождение венгерской земли. Бои шли в приграничной полосе, близ города Шопрон, и ясно было, что вот-вот мы вступим на территорию Австрии.
Рано утром наша машина, промчавшись вдоль южного берега озера Нёйзидлер-Зее, въехала в венгерское село Фертеракош. Здесь нас уже ждали старшие офицеры штаба корпуса, на которых была возложена задача развернуть новый командный пункт. Начальник связи подполковник Гинзбург сказал, что командир 5-й дивизии настойчиво вызывал меня по радио.
Радист Пчелкин тотчас связался с генералом Афониным, и через несколько секунд мы приняли краткий и приятный доклад: 'Выполнение задачи на этой (т. е. венгерской) земле завершено. Мои сыновья (полки) совместно с соседями овладели Шопроном (город он назвал по кодовой таблице) и перешагнули через большую линию... (т. е. через границу!)'.
Скоро стали известны и подробности.
Дивизион самоходок майора Давыдова, поддержанный огнем автоматических зенитных пушек, преследовал отходящего к венгерско-австрийской границе противника. Вступив в лес, что восточнее Копаха, самоходки построились в боевой порядок 'углом вперед', дерзко прорвали оборону гитлеровцев и атаковали Шопрон. Подоспевшие стрелковые полки охватили город с трех сторон и с ходу взяли его.
А самоходный дивизион в это время подходил уже к селу Хикедтелеп. По пути к дивизиону присоединились два танка Т-34 и несколько мотоциклистов из 1-го механизированного корпуса.
Узнав, что село занято противником, майор Давыдов направил одну машину к юго-западной его окраине, на высоту. Отсюда самоходчики открыли огонь, чем привлекли к себе внимание гитлеровцев и вызвали их ответный огонь. Этим немедленно воспользовался Давыдов. Две его машины на высокой скорости ворвались в село с другого конца. Там, в центре, уже слышалась пулеметная стрельба. Наши мотоциклисты носились по улицам, сея панику в рядах неприятеля. Фашисты бежали к австрийской границе, даже не попытавшись организовать сопротивление.
Границу 5-я дивизия, а за ней и другие дивизии пересекли под грохот выстрелов, перекрытый звенящей медью духовых оркестров и мощным солдатским 'ура'.
Узнав об этом, мы с заместителем по политчасти полковником Чиковани быстро вскочили в вездеход и помчались к границе.
Дорога вывела нас к полосатому столбу. Плетнев притормозил.
- Граница! - сказал он. - Столбы, гербы и прочее... Мы вышли из машины и пересекли невидимую линию, разделявшую два государства. Осмотрелись. Впереди слышалась канонада. Наши войска наступали уже по австрийской земле. А позади, в весеннем мареве, виднелись прозрачные еще рощи и сады, белые домики венгерских хуторов. Там кое-где мелькали люди. Кто побойчей, выбирался уже из убежищ, шел работать в сады и на огороды.
Прямо отсюда, с пограничной линии, мы связались со штабом армии, доложили, что корпус уже в Австрии и продолжает наступать вместе с 23-м танковым корпусом на город Эйзенштадт.
Командующий армией поблагодарил гвардейцев от имени Военного совета, пожелал новых успехов.
- Постараемся, товарищ командующий. Вот полковник Чиковани подсказывает, что есть из-за чего потрудиться - впереди Вена!..
На следующий день был освобожден от врага первый австрийский город Эйзенштадт.
К исходу следующего дня передовые подразделения 7-й дивизии - дивизион самоходных орудий и стрелковый батальон - вышли к Штатцену. Местность перед городом открытая, противник успел устроить укрепления полевого типа прорыл траншею полного профиля, перед ней - противотанковый ров, заполненный водой, и минные поля.
Командир самоходчиков капитан Васильев, проводя личную разведку, обнаружил в лесу просеку, что тянулась в обход этих укреплений. Он решил скрытно выдвинуть с ходу несколько своих машин и ударом с тыла содействовать наступлению стрелкового батальона.
И вот четыре машины - две самоходки, танк Т-34 и бронетранспортер двинулись в лес. Прошли просекой до опушки, потом - вдоль высокого каменного забора.
Как только закончилась артиллерийская подготовка и началась атака батальона с фронта, этот отряд ударил по фашистам с тыла. 'Тридцатьчетверка' через пролом в каменной стене вышла на позицию и открыла меткий огонь. Навстречу выползли два 'тигра'. Завязалась танковая дуэль. Тридцатьчетверка подожгла один 'тигр', а другой поджег ее. Однако экипаж в составе лейтенанта Михаила Рафальского, старшины Полетаева, сержанта Крымского и рядового Донского не покинул машину. Борясь с пожаром, воины продолжали вести огонь и подбили еще два бронетранспортера.
Тем временем стрелковый батальон сломил сопротивление противника и ворвался в Шютцен. Так, дерзко, инициативно, с малыми потерями, действовали в эти дни наши передовые отряды.
Как только корпус пересек австро- венгерскую границу, перед ним встали новые задачи. И вновь, не зная устали, движимые решимостью окончательно добить фашизм, наши дивизии устремились в так называемые 'Венские ворота' узкую долину между горами и озером.
До Вены оставалось не более 70 километров, однако не приходилось сомневаться, что фашистское командование не позволит своим войскам 'эластично' отступить за Вену. Наоборот, борьба за этот район будет жестокой. И не только потому, что Вена - столица Австрии, что дело касается престижа и прочих внематериальных категорий. Вена - также центр мощного военного арсенала, каким стала Австрия за годы нацистского господства. Ежемесячно с конвейеров австрийских заводов сходило 850 танков и бронемашин, 1000 артиллерийских орудий, около 1,5 тысячи авиационных моторов и до 750 самолетов. Причем основные авиационные предприятия располагались в окрестностях Вены и близ австро-венгерской границы. Вот почему фашисты будут всеми силами защищать этот район. Их венская группировка насчитывает восемь танковых, одну пехотную дивизию и множество отдельных пехотных частей и подразделений.
Чиковани рассказал, что настроение в наших частях отличное, все рвутся в решительный бой. А в 80-й дивизии бойцы и командиры даже выражали ему свое неудовольствие задачей, которую должны выполнять.
- А что такое? - насторожился я.
- Беспокоятся, что дивизия так и останется на охране фланга, пока другие будут штурмовать Вену.
- Беспокойство законное.
