Только эти вот экспонаты прибавились на днях: красноармейский котелок и алюминиевая ложка...
Оказалось, какой-то проворный наш разведчик успел пообедать в монастыре, и монахи упросили его оставить на память солдатский 'прибор'.
Нам показали лабиринты, в которых не скоро разберешься, люки и колодцы, куда бросали неугодных 'еретиков'.
Тут же, недалеко от монастыря, стоял памятник русским воинам, погибшим в 1805 году. Местные жители рассказали его историю.
После сражения под Аустерлицем французы конвоировали через Мельк большую группу пленных русских солдат. На ночь остановились в монастыре. Пленные были заперты в подвале. Дело происходило зимой. Чтобы как-то согреться, солдаты собрали солому и развели на каменном полу костер. Согревшись, они уснули. А утром из пятисот человек проснулось меньше половины. Их удалось спасти. Все остальные умерли, отравившись угарным газом.
Позднее, уже после поражения Наполеона, над братской могилой был установлен деревянный крест, а в конце прошлого века - красивый памятник. Монахи ухаживали за ним, за что русское правительство наградило их настоятеля орденом.
В годы гитлеризма памятник пришел в полное запустенье, и наши политработники, в частности майор Кучин, провели большую работу по его реставрации.
Однако я опять забежал вперед. Сейчас, проезжая через Мельк, я встретил полковника Чиковани, а с ним двух американских лейтенантов. Их самолет связи приземлился к югу от Мелька.
- Вот прилетели установить личную связь, - сказал Чиковани.
Мы поздоровались, поздравили друг друга с близкой победой. Я попросил товарищей угостить как следует союзников и отвезти их на командный пункт армии.
Начальник разведки полковник Тутукин сказал, что недавно направил в тыл группу пленных - из 710-й пехотной дивизии, боевой группы 'Мирген' и отдельных батальонов.
- Что же они говорят? - спросил я его.
- Радуются, что для них война кончилась. Говорят, что им приказали отступать на запад и сдаваться в плен только англо- американцам.
- Понятно. А относительно техники?
- Тот же приказ: технику сдавать англичанам или американцам...
Между тем наше наступление продолжалось в стремительном темпе. В этот последний день войны почти все работники политотдела корпуса находились в передовых частях. К привычным делам, которыми они занимались, прибавилось еще одно. Чем ближе конец войны, тем осторожнее становились в бою солдаты, особенно ветераны.
Их легко было понять: кому охота, выйдя живым из четырехлетней боевой страды, споткнуться на самом пороге победы? Однако инстинкт самосохранения не должен был мешать выполнению боевой задачи. Этим и занялись политработники.
Инструктор политотдела корпуса майор М. К. Гордиенко догнал передовой отряд 7-й дивизии, когда последний вел бой за город Мельк. Отряд, состоявший из дивизиона самоходных орудий, двух рот автоматчиков и саперных подразделений, возглавлял майор И. А. Рапопорт.
Фашисты взорвали мост через реку, и самоходки остановились. Попытки отыскать брод не увенчались успехом - противник вел сильный пулеметный и орудийный огонь из домов, что на той стороне. Наконец, нашим удалось уничтожить несколько противотанковых пушек и переправиться на противоположный берег реки. Саперы тотчас изъяли взрывчатку, заложенную в теле моста, и принялись за ремонт, а передовой отряд ушел вперед.
Километров через восемь - опять река и опять мост взорван. Крутые берега не позволяли форсировать ее с ходу. Тут Рапопорт и Гордиенко увидели толпу бегущих навстречу людей. Это были молодые советские ребята, угнанные фашистами на работу в Германию. Перебив охрану, они явились сюда, чтобы чем-нибудь помочь своим.
- Нам нужны трубы и камни! - сказал им Гордиенко. - Будем делать переправу.
Через 15-20 минут на дно реки уже легли металлические трубы, на них посыпались камни. А спустя 40 минут передовой отряд уже переправился на другой берег реки. Однако чем больше отрывался отряд от главных сил, тем труднее и опаснее становился его путь. В деревнях и поселках то и дело приходилось объезжать или подрывать противотанковые препятствия, из-за домов и сараев колонну провожали пулеметные и автоматные очереди.
Близ Кюммельсбаха, на реке Иббс, опять пришлось задержаться. Три тяжелых немецких танка вели огонь из засады, с той стороны реки. Тогда Рапопорт велел привести двух немецких солдат, взятых еще в деревне Кольм, и приказал им идти к 'тиграм' и втолковать экипажам, что сопротивление бесполезно. Пленные ушли и вскоре просигналили, что дорога свободна. Экипажи не заставили долго себя уговаривать. Бросив танки, они побежали навстречу американцам - сдаваться.
Теперь во главе передового отряда шли три 'тигра', управляемые нашими механиками-водителями. Видимо, благодаря этой маскировке отряду Рапопорта удавалось какое-то время идти рядом с отступающими частями противника, нагоняя и перегоняя их. Сперва это была венгерская дивизия, потом югославские усташи, подразделения румынских и болгарских фашистов. Разглядев на броне самоходок советских автоматчиков, все эти вояки бросали оружие на дорогу и разбегались по окрестным горам.
Так передовой отряд забрался в глубокий тыл врага. Радиостанции работали, но связаться со своими, найти их в хаосе эфира не удавалось. Послали трех мотоциклистов - они не вернулись. Оказалось, что немецкая пехотная дивизия, вклинившись между главными силами 7-й дивизии и ее передовым отрядом, ведет сдерживающие бои.
Между тем отряд буквально затапливали многотысячные толпы отступающих гитлеровцев. Что делать дальше? Организовать круговую оборону, дождаться своих или продолжать движение к Энсу? Среди самоходчиков и автоматчиков пошел разговор, что, дескать, нечего переть на рожон, пускай прет тот, кому не охота домой вернуться.
Надо было быстро переломить это настроение. Посоветовавшись с Рапопортом и командиром самоходного дивизиона Васильевым, инструктор политотдела Гордиенко собрал коммунистов. Объяснил ситуацию и всю ответственность возложенной на отряд задачи. Коммунисты переговорили с каждым бойцом. В результате приказ Рапопорта двигаться вперед, на Амштеттен, был подкреплен внутренней решимостью всего личного состава.
Амштеттен и являлся как раз местом сбора немецких частей, отходящих на север, в Чехословакию. Они встретили передовой отряд сильнейшим огнем артиллерии и танков. Однако наших выручила авиация. Около сотни штурмовиков, вызванные Рапопортом, нанесли жесточайший бомбово-ракетный удар по скоплениям фашистских войск.
Бомбежка еще продолжалась, когда русское 'ура' загремело на улицах Амштеттена. Впереди мчались самоходки, подминая орудия, машины, повозки. В городе поднялась неимоверная паника. Тысячи вражеских солдат и офицеров толпами и в одиночку разбегались по окрестностям с криками 'Рус! Рус панцер!'.
Отряд Рапопорта, не задерживаясь в городе, продвинулся еще километров на десять. В деревне Хааберг в 18.00 наши встретили передовое подразделение американских войск и продолжали движение до реки Энс.
Уже поздним вечером офицеры отряда были приглашены на ужин командиром дивизии 20-го американского армейского корпуса генералом Рейнгардтом.
Так шли дела там, впереди. А в это время к нам, в штаб корпуса, поступило сообщение от командира 7-й дивизии: 'Передовой подвижной отряд встретился с разведгруппой 41-го полка 11-й танковой дивизии 3-й американской армии'.
- Где произошла встреча? - спросил я.
- В районе Амштеттена. Встретились очень хорошо, дружелюбно.
- Движение дивизии не задерживайте до получения приказа.
- Я так и делаю. Союзники подходят к Линцу...
Как доносила наша разведка, разбитые и дезорганизованные войска противника продолжали беспорядочное бегство на запад, бросая массу техники.. Через боевые порядки корпуса брели на восток бесконечные колонны пленных.
Был поздний вечер, когда на командный пункт корпуса в Лоосдорфе позвонил командующий армией. Говорил он медленно, звонко, и хотя мы все ждали и готовились к таким словам, а все же были они неожиданны и новы:
- Поздравляю, - говорил генерал Захватаев, - твоих гвардейцев и тебя лично с великой победой. Война окончена. Германия безоговорочно капитулировала. Москва приказала с часу ночи 9 мая прекратить все военные действия, остановиться на. достигнутых рубежах. Прими меры к тому, чтобы приказ был выполнен точно и в срок.
Тотчас же я дал соответствующие указания Забелину, Чиковани и всем начальникам родов войск и служб. Тем временем наши полки подошли к реке Энс, севернее и южнее одноименного города. Ровно в час 9 мая 1945 года наступление, ведение огня и преследование бежавшего врага было прекращено. Над австрийской землей установилась тишина. Наступил первый день мира, кончился 1418-й день Великой Отечественной войны.
Никто не мог уснуть в эту ночь. Я - тоже. Опять иопять перед мысленным моим взором, как наяву, рисовалась стратегическая карта: Центральная и Восточная Европа, Балканы, стрелы ударов направлены через нашу границу на Киев, Ленинград, Москву. Это Гитлер начал пресловутый 'дранг нах Остен', и германские механизированные корпуса вторглись на территорию Советского Союза. И не одни! С ними фашисты и реакционеры всей Европы. Стрелка на северо-западе - финский шюцкор во главе с бывшим полковником русской гвардейской кавалерии, ныне маршалом Маннергеймом. Стрелка на юго-западе венгерские хортисты и румынская 'железная гвардия'.
Сейчас эта карта знакома каждому школьнику, изучающему отечественную историю. Мне же впервые довелось познакомиться с ней еще за
