- В чем дело? - Холодок страха снова разлился в груди у Джека.
Она жадно посмотрела ему в лицо, провела рукой по волосам.
- Мы ведь можем.., не торопиться? Пожалуйста, Джек!
Но он не желает ждать! Напротив, как можно быстрее схватить в охапку все, что может получиться из их взаимоотношений! Что-то говорит ему: надо одержать полную и безоговорочную победу над Джорджией, и причем именно теперь, сразу. Но по выражению ее лица он понял: настаивать нельзя, Джорджия всегда была осторожна, во всех отношениях - вероятно, следствие воспитания. Сам же он всегда был настроен прямо противоположно - еще в детстве узнал, как легко человеку в одно мгновение лишиться того, что дорого.
- Джо, нам потребовалось больше двадцати лет, чтобы прийти к этому. - Он говорил этаким небрежным тоном, что ни в коей мере не соответствовало его чувствам. - И ты предлагаешь не торопиться?
- Нет, Джек, - она вздохнула, - нам потребовалось меньше двух дней. Двух дней. Мы теперь совсем другие люди - взрослые люди.
- Ну а позвонить-то вечером можно? - Он ч мокнул ее в щеку.
Она, кажется, и этот простой вопрос всесторонне рассматривает.
- Пожалуй, можно.
Снова ему пришлось сдержаться. А ведь до обеда-то дело так и не дошло!
- Может, заказать что-нибудь поесть? Ты, должно быть, умираешь от голода.
- Нет, ничуть. А потом, мне и правда пора домой.
Он не нашел слов, чтобы остановить ее, и лишь покорно кивнул. Одевались в натянутой тишине, избегая смотреть друг другу в глаза. Наблюдая за ее неторопливыми, размеренными движениями - аккуратно поправляет одежду, привычно расчесывает и укладывает волосы, приводит себя в порядок, - он еще больше, чем прежде, желал снова все это снять, разбросать, растрепать... Но она сделала все очень быстро и повернулась к нему - силуэт ее отчетливо обозначился в падающем из прихожей свете.
- До встречи.
Он подошел и легонько прикоснулся к ее щеке.
- Когда?
Она тяжело вздохнула.
- Позвони, договоримся. - И собралась было что-то добавить.
Но он решительно закрыл ей губы поцелуем. Не успел он освободить ее, как Джорджия поспешно выскользнула за дверь - не оглянувшись, не сказав ни слова, даже не попрощавшись. И тут он осознал, что происходит, когда бывшие друзья становятся возлюбленными: возникает неловкость, ощущение дискомфорта, неуверенности, что же дальше.
Нелегкий это путь в развитии отношений.
***
Первое, что она увидела дома, - мигающая лампочка автоответчика. Ивена еще нет, она опередила его по меньшей мере на полчаса, и все же ей не по себе от мысли о предстоящей встрече с ним. Бросит на нее один взгляд - и ему сразу станет ясно, с кем и как она провела день. В конце-то концов, почему ее личное должно касаться Ивена? Но их судьбы - его и ее - успели тесно переплестись: все с ним происходящее затрагивает ее и, наоборот, каждая ее встреча неизбежно влияет и на него.
Лучше не думать о том, как она провела это время, хотя бы пока. Почему, собственно, ей как-то неуютно, ведь именно о любви, о близости с Джеком она мечтала так долго.., еще издавна. О нем она думала, его воображала на месте Руди, когда тот вошел в ее жизнь. Но чувства ее изменились; Джека - тоже, он помнил ее другой, по-другому был к ней привязан. Глубокая, несокрушимая привязанность, которую они испытывали друг к другу, превратилась в нечто такое, с чем они оба не знают, что делать.
С годами воспоминания о Джеке стали расплывчатыми, приняли другие очертания, - возможно, поэтому она чувствует себя так странно. Естественно, что она, взрослая женщина, по-иному, чем тогда, воспринимает Джека - сильного, уверенного в себе мужчину. Оба они совсем другие. Нет, бесполезно сейчас думать, чувства ее в смятении. Пусть пройдет время и разделит сегодняшний день, с его счастьем и тревогой, и растаявшее прошлое.
Она скинула куртку, приготовила себе чай и уселась на диван рядом с Молли - та сразу положила голову ей на колени.
- По крайней мере в твоих чувствах я не сомневаюсь. - Джорджия почесала ее за ухом. - Если твоя миска будет всегда полной и иной раз попадется мозговая косточка, ты ведь никогда меня не разлюбишь, а?
Молли забила хвостом по дивану.
- Да, так я и думала, - усмехнулась Джорджия. - Жаль, что к мужчинам такой простой подход неприменим.
Горько-сладкое тепло чая разлилось по телу. Протянув руку к автоответчику, она нажала на клавишу воспроизведения и, закрыв глаза, откинулась на спинку дивана, слушая вполуха бестелесные голоса. Звонок из больницы: не отдежурит ли она на следующей неделе дополнительную смену? Из библиотеки: просят принять участие в благотворительном вечере. Из ветеринарной клиники: напоминают, что Молли надо сделать какие-то уколы. От помощника Грегори Лавендера: с ней хочет поговорить отец... Чтобы осмыслить последний звонок, потребовалось некоторое время. А не приснилось ей? Вскочив с дивана, она прокрутила кассету назад: нет, не приснилось, она ясно и отчетливо услышала мужской голос:
- Говорит Стюарт Роумер, помощник Грегори Лавендера. Ваш отец хочет с вами поговорить. Пожалуйста, перезвоните мне по телефону.., как только вернетесь. Я буду на работе до семи вечера.
Первое известие от отца почти за двадцать лет - такое холодное, отрешенное, переданное через постороннего человека. Совсем в духе Грегори Лавендера. И почему-то - именно сегодня. Теперешнее ее состояние никак не располагает к душевной щедрости. Она еще не успела прийти в себя, вихрь противоречивых чувств захлестнул ее после свидания с Джеком, а теперь ей предстоит встреча с другим мужчиной, который также двадцать лет назад ушел из ее жизни - даже не оглянулся на прощание. Ей вдруг пришло в голову: и как это она, брошенная в столь юном возрасте двумя мужчинами, занимавшими самое значительное место в ее жизни, не прониклась ненавистью ко всему мужскому полу?
Ответить ли на звонок Стюарта Роумера - тут сомнений нет. Независимо от причин, побудивших отца вспомнить о ней, он вспомнил, пусть таким опосредованным способом. Раз он пытается связаться с ней, на то должны быть веские причины. Возможно, он заболел, с ним случилась беда, ему плохо. Или он после стольких лет пожелал примирения? Отругав себя за такую дикую мысль, она решительно набрала названный номер. Ее сразу соединили со Стюартом Роумером; она представилась и, справившись об отце, внутренне приготовилась.
- Мисс Лавендер, ваш отец хотел бы видеть вас у себя дома в шесть вечера.
Прикусив губу, она сделала усилие, чтобы успокоить участившееся дыхание. Отец не изменился: отдает приказы и уверен, что она их выполнит; у нее нет выбора, кроме как подчиниться. И все же, прежде чем принять высочайший эдикт, спросила:
- Зачем?
Неловкая пауза на том конце: Стюарт Роумер, человек, которого она знать не знает, озадачен.
- Не сомневаюсь, ваш отец ответит вам лучше, чем я. Могу ли я передать ему, что вы приедете?
И снова она заколебалась: взрослая женщина, полностью отвечающая за свои поступки, если не хочет, может и не видеться с отцом - достаточно ответить отказом. Но оттолкнуть отца - значит подтвердить, что она, как и он, помнит зло, не хочет попытаться залечить многолетнюю рану. Ответь она сейчас отцу отказом, у нее больше не будет возможности что-то исправить. И хотя именно он повинен в том, что они не общались столько лет, он делает первый шаг навстречу - каковы бы ни были причины. Как может она отказаться от попытки наладить их взаимоотношения? Пусть ничего не получится, зато у нее останется сознание, что она сделала все возможное. Не стоит обманывать себя: их отношения никогда не станут близкими, теплыми. Но ведь она навеки отрезана от единственного родного человека - примириться с этим всегда было трудно.
- Хорошо, - сказала она. - Передайте, пожалуйста: в шесть не смогу, буду в половине седьмого. - И, по- детски потешив самолюбие, откинулась на диван, только теперь ощутив, что дрожит всем телом, только теперь осознав, что сделала.
Согласилась снова встретиться с отцом - в его владениях, без всякой поддержки, совершенно
