- Да здесь старый бейсбольный мяч!
- Так ты думаешь, - поднял наконец голову Джек и, протянув руку, без слов потребовал подачи.
Ивен, мгновенно узнав знакомый жест, почти непроизвольно бросил ему мяч. Прикосновение потрепанной кожи.., ожидаемое, приятное, но обычного душевного спокойствия оно не принесло. Джек снова взглянул на мальчишку.
- Расскажи-ка мне что-нибудь о себе. Молчание он посчитал знаком согласия и задал следующий вопрос:
- Почему тобой занялся опекунский совет? Красноречивое, презрительное пожатие плечами.
- Из дому убегал. В привычку вошло. Джек кивнул понимающе.
- Почему убегал?
На этот раз молчание затянулось. Джек принял это как должное - он и сам долго, очень долго использовал этот излюбленный способ общения.
- Я тоже убегал. Первый раз - в пять лет, - сообщил он. - Отец стал мать поколачивать, а она тогда двойню вынашивала. Смотрел я смотрел - и дал деру, но отец меня нашел. - Джек перевел взгляд на мяч у себя в руке. - Он меня всегда находил. - Вздохнул и бросил мяч И вену.
Тот машинально, без усилий поймал его и в глазах мелькнуло новое: откровенность Джека налагала на него какие-то обязательства.
Джек опустил голову.
- Храни мяч. Он тебе пригодится. Положив мяч на стол, Ивен засунул руки в карманы синих джинсов.
- Мне от вас ничего не нужно.
- Вот и молодец, - похвалил Джек, поднимаясь с кресла. - Если ты мне все сказал, что собирался...
- Ничего я не собирался говорить, старик. А хотел только...
- Тогда - дорога открыта, - подвел черту Джек, указывая на дверь, остававшуюся все это время открытой. - И передай Джорджии, завтра я к ней приду.
Ивен рассмеялся мрачным смехом.
- Не думаю, что она захочет вас видеть.
- Круто. Зато я хочу видеть ее.
- Да ну?
- Ну да.
Мгновение-другое двое мужчин, юный и взрослый, молча смотрели друг на друга. Потом Ивен, оторвавшись от стола, на который опирался, прошел мимо Джека, не оглянувшись.
- Передавать ничего не буду, старик, - предупредил он, выходя за дверь.
Это у него такое извинение за свою выходку, понял Джек, - фактически никакого извинения.
Глава 11
Утром Джек нашел Джорджию на берегу - она гуляла с Молли. Он стучал в дверь дома, никто ему не ответил, и чутье подсказало: она неподалеку. Взобрался по лестнице на плоскую крышу, внимательно оглядел окрестности: вон одинокая точка в полумиле от дома, на берегу океана.
Зеленовато-серые маслянистые волны шумно спорили, какая первой выплеснется на берег. Наблюдая, как они набегают и откатываются, Джек находил теперь утешение в этой бесконечной неопределенности. Как часто в юности приходилось ему стоять на берегу бухточки, наблюдая, как волны яростно бьются о скалы, бессильные одержать победу... Тогда он высокопарно уподоблял себя океану: измучен бесплодной борьбой без цели, но и прекратить ее не в силах.
Джорджия заметила его издалека, когда еще не могла разглядеть, но он понял, что его присутствие почувствовали - шаги ее сразу замедлились. Она неспешно приближалась, а Молли трусила рядом, иногда отбегая к дюнам погоняться за крабами.
Ветер так растрепал Джорджии волосы, что Джек не разобрал выражения лица, даже когда она подошла. Поправить их, смахнуть с глаз она и не пыталась - не очень-то ей хочется открывать ему свои переживания, это ясно.
Сегодня она выглядит как-то моложе; вот забавная мысль: сам он никогда еще не чувствовал себя таким старым.
- Привет, - произнес Джек.
- Приветик, - откликнулась Джорджия. Услышав звуки его голоса, Молли, виляя хвостом, радостно бросилась ему навстречу и лизнула руку. Вот если бы Джорджия была так же рада видеть его.., но она остановилась на расстоянии десяти футов.
- Нам надо поговорить, - повторил он вчерашнее, хотя причины, по которым он желал этого разговора, сегодня были совершенно другие.
- По-моему, вчера вечером ты все сказал, - холодно, отчужденно прозвучало в ответ.
- Пусть так, - признал Джек. - Но мне кажется, у тебя не было возможности высказаться.
Она молча склонила голову.
- Итак? - не сдавался он. У нее поднялась и опустилась грудь, послышался тяжелый вздох.
- Что 'итак'?
Джек без слов показал головой кругом - они одни. Лишь пронзительный ветер (как он вспарывает его тонкий свитер), беспрерывная возня Молли да крик одинокой морской чайки у них над головами. Он не отрывал взгляда от Джорджии, не обращая внимания на холод.
- Теперь у тебя эта возможность есть: ни твоего отца, ни твоего сына. Скажи мне все, что хотела.
- К чему сотрясать воздух? Ничего не изменится.
- Ты права, не изменится. Она опустила глаза на песок, но он заметил в них мучительную боль и сказал:
- Потому что все уже изменилось. Ты представить себе не можешь насколько.
- Ошибаешься, могу. - Она снова встретилась с ним взглядом, но теперь в глазах ее сверкала стальная решимость. - Вчера я сама увидела, что все изменилось. В особенности ты.
- Ты так думаешь?
- Ничего в тебе не осталось от того парня, который когда-то жил в Карлайле. Тот не жаждал крови, не выискивал в людях худшее. И, черт побери, в голосе ее прозвучала безнадежность, - ты никогда не лгал мне, Джек!
- Я и сейчас не лгу тебе, Джо.
- С тех пор как вернулся в Карлайл, ты только и делаешь, что лжешь.
- Если я чего-то недоговаривал...
- Все равно это ложь!
Он молчал: что сказать, что сделать, чтобы все стало как прежде?
- Ты для меня теперь чужой, незнакомый человек, - едва слышно продолжала Джорджия.
Ему пришлось напрягать слух, чтобы расслышать ее слова в грохоте прибоя.
- И сознание того, что мы с тобой были близки, заставляет меня чувствовать себя... - Она умолкла и отвернулась к океану. - Я всегда хотела тебя, Джек, всегда. Ты и понятия не имеешь, как давно и как сильно. Но я хотела тебя такого, каким ты был, а не такого, каким ты стал.
- А каким же.., я стал?
Отвечая ему, она смахнула с глаз прядь волос, словно хотела, чтобы лицо ее было хорошо видно.
- Ты перестал быть человеком. Ты превратился во что-то.., трудно найти определение... Ты пользуешься бедами других, извлекая для себя выгоду. Ты.., ты.., стервятник.., шакал. - Она горько усмехнулась, сама явно обескураженная этим сравнением. - По твоему собственному признанию, ты охотишься за гибнущим бизнесом, за гибнущими жизнями.
- Сначала это показалось тебе филантропией.
- Тогда я еще не поняла, каким человеком ты стал.
- Я тот самый Джек, которого ты знала всегда.
- Нет! Тот Джек, которого я любила девочкой, никогда не стремился получить что-то за счет попавших в беду. Он только делал все, чтобы самому распроститься с бедой - порвать со всем безобразным, несправедливым. И не ставил себе целью наполнять безобразием и несправедливостью жизни других. Даже тех, кто сделал ему больно.
- Я изменился, Джо.
