перешел на 'высший пилотаж'.
- Вы, конечно, посещали школу бальных танцев? - серьезно спросил он.
- Конечно, и принимала участие в европейских конкурсах, - шутливо ответила Виктория.
- Ну, тогда вот так! - партнер перехватил кисть Виктории за спиной, раскрутил её и поймал в пружинистые объятия. 'Как Великовский тогда, в Новый год', - вспомнила Виктория, с симпатией глянув на танцора.
- Благодарю вас, мадемуазель, о всей широкой русской души. - Он улыбнулся, возвратив её на место и простодушно объяснил аргентинцу. - Мы отмечаем сегодня юбилей нашего уважаемого коллеги. Цирковое братство! Манеж - школа мужества. Еще раз - спасибо!
Виктория оторопело посмотрела на столик, за которым сидел её партнер. Заветные слова были произнесены - 'русский', 'цирк', 'манеж'. Поразительное совпадение, подарок судьбы! Она ждала, что парень пригласит её на следующий танец, но он пропустил его, а потом все же подошел, обращаясь опять-таки к аргентинцу:
- Мои друзья просят вас и вашу даму оказать нам честь провести пять минут за нашим столиком, бокал шампанского за дружбу, цирковое искусство и процветание России!
Аргентинец вопросительно посмотрел на Викторию и она согласно кивнула.
- Меня зовут Павел, - представился новый знакомый.
- Тори, - коротко ответила девушка.
Русских было всего трое - крепкие ребята, сразу видно, цирковые. Акробаты-прыгуны, скромняги, не желавшие распространяться о своих заслугах. Правда, по-французски говорил только Павел, а другие предпочитали смущенно улыбаться и подхваливать произносимые Павлом тосты.
- Лауреаты, 'звезды' манежа, профессионалы высокой квалификации, а в присутствии иностранцев теряются, - незаметно шепнул он Виктории.
'И правда же - очень, очень милые... Но совсем другие - вылощенные, богатые, не то что прежние 'цирковые', - думала Виктория, - тем 'Метрополь и не снился'. Ей стало весело и необыкновенно легко. Будто с этими ребятами выросла она в 'опилках'... Вот так и подмывало спросить про Караевых или сказать вдруг по-русски 'Я тоже ваша - российская, манежная!' Но срабатывала, ставшая привычкой за эти годы 'страховка'. Только странной показалась Виктории оброненная одним из 'цирковых' фраза - 'Пора, шеф. Готова'. Голова кружилась и немного мутило. Виктория направилась в дамскую комнату, деликатно сопровождаемая Павлом. Загадочно устроены русские рестораны - к туалету надо спускаться по лестнице, а потом ещё блуждать по каким-то коридорам... темным, холодным коридорам.
...Она пришла в себя в машине, ясно услышав голос 'циркового': 'Соблазнительная, стерва! Может, мы её вначале трахнем? На 'жмуриков' меня не тянет, хоть на саму Мерилин Монро'. - 'Можно. Она все равно в отрубе. Только в сумочку не забудь бумаги сунуть. Ограбление, да ещё с изнасилованием - заурядный случай. А чернявый мудак из её компании подробно изложит, что куколка укатила с русскими... Вовремя я про цирк вспомнил', сказал сидящий за рулем 'Павел'. - 'Еще с десяток километров отмахаем - и в ельничек. Все по инструкции'.
Диалог доносился издалека - точно 'радиопьеса' из соседней квартиры. Не страшно и совершенно тебя не касается. Только вот почему-то совсем не чувствуется тело - ни ногой, ни рукой не пошевелишь. Сон. Гадкий сон.
- Смотри, у нас кажется появился 'хвост'. Мощно идет, падла. Шесть цилиндров... Не обгоняет, висит. Про нашу душу... Что будем делать, шеф?
- Боюсь, Лапушка, трахнуть ты её не успеешь. Значит так, - я разгоняюсь, хвост за нами. Отворяй дверцу и выкидывай куколку на шоссе. Только мигом, чтобы прямо под колеса... Она сопротивляться не будет, 'Павел' хихикнул. - Если успеешь, попробуй попользоваться на лету - ты же воздушный гимнаст!
Но у 'гимнаста' от страха дрожали руки, пока он торопливо подталкивал тело повалившейся на него девушки к дверце.
- Чертово платье - так и путается!
- Да оборви его.
- Крепкое!
Тогда обмотай подолом покрепче и приткни к дверце, чтобы сразу вытолкнуть... Готово? Набираю скорость. На счет 'три' - действуй!
Водитель нажал на газ и с удовлетворением отметив приклеившийся метрах в 10 'хвост', начал выписывать зигзаги, проверяя реакцию преследователей. 'Хвост' притормозил, а затем начал быстро сокращать расстояние.
- Раз... два... три! - словно повинуясь команде шефа оглушительно рванула покрышка, машину бросило влево, захлопнулась уже отворенная 'циркачом' дверца, прищемив подол голубого шифона.
Взвизгнули шины, голова Виктории с тупым звуком ударилась о стекло и наступила мертвая тишина. Но только для неё и 'Павла', уронившего на руль простреленную голову. 'Циркач' же, повинуясь команде преследователей, вылез из завалившейся на обочине машины с поднятыми руками. Его схватила за шиворот крепкая рука и ткнула носом в прыснувший обжигающим газом баллончик. Силач мешком повалился в канаву. Виктория была осторожно извлечена и положена в траву. Чье-то ухо прижалось к её груди.
- Жива. Осторожней, пожалуйста. И поскорее - она умирает!
- Благодарение Аллаху, вы успели вовремя! - доктор сделал Виктории внутривенную инъекцию и снял показатели кардиографа. - А также господина Амира, настоявшего, чтобы в сопровождающей Ваше высочество свите был врач... Еще десять минут - и мадемуазель впала бы в кому, из которой редко кого удается вытащить без специальной аппаратуры... Она получила сильную дозу паралитического препарата... Но сейчас мы подстегнули её сердечко и оно рванулось к жизни... Я думаю, можно взлетать!
- Командир, мы взлетаем. Запросите ещё раз дорожку и немедленно! скомандовал Бейлим в микрофон. - Как куда? Домой! - Он стиснул зубы так, что на скулах заиграли твердые желваки.
Это уже не шутки. Не ворчливые угрозы заботливого отца. Принц сел возле кровати лежащей в беспамятстве девушки, осторожно взяв в ладони и прижал к губам её безжизненную руку. - 'Антония, любимая, больше никогда, ни на минуту, я не оставлю тебя одну'. Как ж невероятно прекрасна она сейчас - бледные, четкие, словно высеченные из мрамора черты, опущенные на лиловые тени ресницы, и алая ссадина на скуле, ещё сочащаяся бисеринками крови. Чудесное, загубленное дитя! Бейлим сжал кулаки. Рядом с ней он чувствовал себя то мальчишкой, подчиняющимся властной, опытной и загадочной женщины, то воином и защитником, оберегающем трогательную в своей наивности девочку. Сейчас, склоненного над спасенной возлюбленной юношу переполняла нежность и гордость - сумел, он сумел вырвать её у смерти!
Всего двое суток назад Амиру сообщили, что в Россию, по следам подменившей свою подругу Антонии, двинулся посланный Хосейном человек. Ему надлежало указать местным килерам 'объект' и оплатить работу. Третьим в компании 'Павлика' был прибывший из восточной столицы агент, выследивший девушку ещё в Шереметьево о давший окончательное 'добро' на осуществление операции в 'Метрополе'. Советнику принца стало ясно - спасти девушку может только Бейлим - лишь ему под силу осуществить перелет в Москву в обход Хосейна. Амир не колеблясь предупредил Бейлима, не упоминая о том, откуда получена информация и с какой стороны грозит опасность Антонии.
Принц пришел в крайнее негодование, намереваясь немедля пойти на открытый разговор с отцом.
- Поздно, - сказал Амир. - Возможно, Ваше высочество ошиблось в определении виновника, возможно, все обстоит иначе. В любом случае - для выяснения понадобится время. У нас же его нет. Ме удалось получить разрешение у российских властей на Ваш кратковременный визит. Я дал позывные вашего 'Боинга'. Если позволите, я доложу эмиру, что отправляюсь вместе с Вами в Европу, не называя страны. Ведь она мне неизвестна. Я дал распоряжение вашему личному врачу и двум телохранителям следовать за нами. Но выйти из самолета в город сможем только мы. Так что, - помолитесь и вспомните уроки борьбы.
- Не знаю, чем обязан такой преданности... И такой дружбе... Я никогда не забуду этого поступка, Амир, как и того, что сделали вы для меня в Венеции.
Они оказались в Москве в самый канун симпозиума, узнав, что некая Виктория Меньшова вместе с остальными участниками съезда ужинает в 'Метрополе'. 'Это имя, под которым скрывается Антония - счастливый знак. Я выиграю сражение', - думал Бейлим, наблюдая из бокового кабинета центрального зала ресторана за танцующей девушкой.
